Утром, когда царевна еще спала крепким сном, Аллей тихо вышел из зала и, доверив свою возлюбленную охране, быстро направился в покои фараона. Пентсуфр тут же заметил, что сын чем-то чрезвычайно возбужден. Это привело фараона в некоторое замешательство, и он даже не высказал своего неудовольствия по поводу раннего визита.

Выслушав наследника, фараон пожелал немедленно увидеть все своими собственными глазами. В его голове тут же мелькнула мысль о том, что теперь не нужно заниматься поисками легендарной пирамидки, и сын останется с ним. Прежние мысли вновь захватили повелителя Египта.

Войдя в покои царевны, первое, что они увидели, было пустое ложе. Растерявшийся Аллей резко повернулся к двери, чуть не сбив при этом с ног самого фараона:

— Румес! Где царевна?! Головой ответишь, если с ней что-нибудь случилось!

Главный из охранников вместо ответа изумленно открыл рот, помотав при этом головой.

В этот момент фигура в белом хитоне, до этого неподвижно стоявшая у окна и сливавшаяся с белизной наступавшего дня и поэтому оставшаяся сразу незамеченной, сделала к ним несколько шагов. Аллей устремился к девушке и помог ей сесть на скамью.

— Хвала богам! — с чувством произнес фараон, подходя к Наталис. — Воистину, не так уж мудры наши лекари и жрецы, беря на себя смелость лечить неподвластные их пониманию заболевания и судить об их исходе! Только что я не поверил словам наследника, а сейчас своими глазами убедился в их правоте. О боги! Вы услышали мои молитвы и откликнулись, пощадив нас, смертных. Теперь не нужно искать мифическую пирамидку и гневить богов, размышляя о полетах к другим планетам!

Наталис и Аллей, переглянувшись, с недоумением уставились на фараона.

— Отец, но мы должны это сделать! Разве ты уже забыл о том, что прочел на стенах храма Амона? Мое предназначение состоит в том, чтобы…

Пентсуфр недовольно поморщился:

— У тебя сейчас есть все, что нужно для полного счастья. Не надо торопить события. Боги благосклонны к нам и подарили исцеление твоей царевне. Подумай лучше о ней и о своем будущем наследнике, ведь родить здорового малыша тебе может только здоровая женщина, — фараон пристально посмотрел на Наталис и добавил: — А тебе нужно благодарить богов за чудесное выздоровление и не смущать сына рассказами о неведомых планетах. Вы оба родились на Земле и будете здесь счастливы, судьба благоволит к вам.

— Но как же Хеопс?!

— Я не забыл о нем… не спеши, сын! Сейчас я, как никогда, близок к разгадке еще одной тайны храма, а когда я ее узнаю, мне будет многое подвластно! Ну, а сейчас, дорогая, — обратился Пентсуфр к Наталис, — пройдись. Я хочу посмотреть, как двигается будущая царица Египта.

Девушка сделала несколько робких шагов.

— Ну что же, неплохо, думаю, что совсем скоро ты полностью поправишься… Я оставляю вас, поскольку государственные дела требуют моего пристального внимания, — и фараон направился к выходу.

У самой двери он обернулся:

— Поход в Ниневию отменяется, и ты сам дашь распоряжение об этом.

Когда Пентсуфр скрылся, Наталис со вздохом произнесла:

— Его Святейшество, твой отец, остался недоволен моим выздоровлением.

— С чего ты это взяла? — не очень уверенно возразил ее собеседник. — Наоборот, он этому рад и просто не видит смысла начинать сейчас поиски пирамидки.

— Нет, это не так, — возразила Наталис, — я предчувствовала, что мое исцеление не обрадует его, и поэтому не хотела спешить с известием об этом…

Аллей внимательно посмотрел на любимую.

— Я чужая… я действительно чужая для него. И пока лежала неподвижная — он меня воспринимал не как человека, а только как еще один знак или символ в его и твоей удачно складывающейся судьбе. А сейчас, когда я могу стать твоей женой, он этого не желает и избавится от меня при первой же возможности…

— Ты не права, дорогая.

В ответ девушка задумчиво покачала головой:

— Сейчас я сожалею о том, что рассказала свою историю. Ведь я сама не знаю о том, кто я и зачем Судьба сделала так, чтобы я родилась на этой планете. Сегодня утром я проснулась оттого, что кто-то разговаривал со мной, и я откликнулась на этот зов. Очнулась я только тогда, когда ты закричал на охрану. Я поняла, что узнаю сразу то место, где затеряна пирамидка, как только окажусь рядом… Аллей, я боюсь своего будущего, но оно властно тянет меня к себе, и… я боюсь тебя потерять…

— Успокойся, моя милая, — проговорил наследник, взяв девушку за руки, — ты очень встревожен и к тому же потеряла много сил, а они тебе пригодятся. Тебе сейчас необходимо отдохнуть и выпить несколько глотков хорошего вина. Ложись, а я за тобой поухаживаю.

Он перенес девушку на ложе и заботливо укрыл ей ноги, а через несколько минут в покои царевны уже вносили подносы с фруктами, сластями и теплым вином.

События, произошедшие в последующие дни, подтвердили правоту слов Наталис. Здоровье девушки быстро восстанавливалось, и так же быстро менялось отношение к ней фараона.

Пентсуфр, занимаясь государственными делами, все более и более привлекал к ним своего сына, находя для этого бесконечные поручения, выполнение которых было связано с постоянными выездами в близлежащие и отдаленные от столицы Египта номы.

Наталис все чаще оставалась одна, находясь под постоянным присмотром жрицы Митран, которая с трудом скрывала свою ненависть к царевне.

Однажды Аллей вернулся во дворец раньше положенного срока. Горя желанием поскорее встретиться со своей возлюбленной, он поспешил в покои царевны. Наталис была чем-то расстроена, но, увидев его, попыталась скрыть свои чувства и, улыбаясь, шагнула ему навстречу. Лицо ее светилось искренней радостью, но в глубине глаз горел невеселый огонек.

— Что случилось, милая?!

— Все хорошо, просто я по тебе скучала…

— Я это вижу, но что-то еще тебя беспокоит?

— Нет, нет, тебе показалось, — не очень уверенно произнесла девушка, но тут же из ее глаз хлынул целый поток слез, и она разрыдалась.

Аллей взял Наталис на руки и долго носил ее по залу, качая, как маленького ребенка, в ожидании, пока она успокоится. Обычно спокойная и выдержанная царевна, стойко перенесшая столько выпавших на ее долю трудностей, впервые рыдала, сотрясаясь всем телом, не в силах сдержать себя. Наконец она затихла и нежно прильнула к своему другу.

— Так что же все-таки случилось? — повторил он свой вопрос. — Митран?

Наталис едва заметно кивнула, а затем тихо добавила:

— Если бы только она… Сейчас даже самый последний из жрецов смотрит на меня, как на самозванку… Мне страшно, милый! Помоги мне, сделай что-нибудь, иначе я не выдержу… — и слезы снова рекой полились из ее прекрасных глаз.

Наследник пришел в бешенство. Чуть успокоив Наталис, он ринулся к двери.

— Ты уходишь? — сквозь слезы спросила она.

— Я сейчас же должен увидеться с отцом и выяснить все! В конце концов, я не потерплю издевательств и сам решу свою судьбу!

Наталис не смогла остановить разбушевавшегося друга.

Только подходя к покоям фараона, Аллей немного остыл и, переводя дух перед аудиенцией, заметил двигавшуюся за ним, как тень, женскую фигуру. Поняв, что обнаружена, она шагнула в полосу света:

— Остановись, Аллей! Уже слишком поздно, чтобы беспокоить фараона. Он устал за день и готовится отходить ко сну. Может быть, ты скажешь мне все то, что ты хотел высказать ему? Ведь я не ошибаюсь, обо мне ты хотел говорить?

Наследник престола чуть не задохнулся от злобы:

— Как смеешь так со мной разговаривать ты, презренная жрица?!!

Ответом был колючий огонек, мелькнувший в сузившихся глазах Митран. Сделав еще несколько десятков шагов по полутемному коридору в сторону покоев фараона, он наткнулся на одного из телохранителей Пентсуфра. Поприветствовав, как и подобает, наследника, тот тем не менее вежливо, но решительно преградил ему путь:

— Господин наш и повелитель, его святейшество фараон отдыхает и приказал не беспокоить его до утра.