— Мы спасены! — пытаясь перекричать начинавшуюся бурю, восторженно воскликнула девушка.
Аллей молчал, удивленно рассматривая зазвучавший вдруг талисман, который к тому же стал переливаться таинственным бирюзовым цветом. Стоило лишь немного его повернуть, как свечение и звук исчезали и он превращался в обычную металлическую пластинку.
— Мы спасены, спасены, — как в бреду, повторяла Наталис.
Оставалось только переждать тифон, загнавший теперь людей в каменистую пещерку…
А стихия постепенно все наращивала свою мощь. Временами трудно было определить, что там, в открытом пространстве, утро или ночь. Темная муть поглотила все вокруг, раскаленный воздух сушил легкие, пыль забивала глаза и рот, трудно было дышать. И лишь изредка, когда ветер слегка ослаблял поводья этой бешеной скачки, на небе просвечивало круглое темно-багровое солнце.
Казалось, что время остановилось, а предмет их поисков, надежды и мечтаний, наконец-то обнаруженный в какой-то сотне метров от них, стал еще более недоступен и недосягаем.
Время шло, и на смену радости от того, что пирамидка наконец-то найдена, пришли сначала волнение, тревога, страх быть погребенными заживо в этом скалистом убежище, а затем и безразличие.
От недостатка воздуха люди стали терять контроль над своими чувствами и впадать в состояние бесконечного смертельного сна… Снова, как в тумане, мелькнул все тот же багрово-оранжевый диск солнца и исчез, чтобы опять показаться сквозь летящую песчаную стену.
Собрав последние силы, Аллей привстал и, увидев полузасыпанную песком Наталис, быстро пришел в себя. Усилием воли прогнал сонное оцепенение, охватившее его, приподнял лежавшую у него на коленях девушку. Приложив ладонь к ее груди, он с трудом ощутил слабые, редкие удары сердца. В емкости для воды еще оставалось несколько глотков, и, смочив влагой губы и виски любимой, он привел ее в чувство. Ее губы что-то невнятно прошептали, откликаясь на его горячее желание помочь ей.
Тифон же, измучив людей зноем и жаждой, решил дать им очередную передышку, во время которой их ждало новое испытание… Подхватив свое душное песчаное покрывало, тифон понесся дальше, дико смеясь и скаля зубы. А очнувшиеся от безумного мрака влюбленные скоро увидели над собой темнеющее небо с появившимися первыми звездами.
Сколько продолжалась песчаная буря — никто из них не мог сказать, но они поняли, что смогли выстоять и на этот раз.
Пошатываясь, Аллей попытался выбраться из своего убежища — не сразу ему это удалось, так как небольшой вход в пещеру сильно завалило песком. Напрягшись, он смог-таки пробраться на волю из этого каменного мешка. Ночная прохлада, обняв его могучее полуобнаженное тело, принесла желаемое облегчение. Вдохнув полной грудью чистый воздух и поежившись, Аллей вгляделся в укутавший пустыню ночной сумрак, но, кроме нечетких контуров безмолвных барханов, ничего вокруг не заметил. Сделав несколько шагов, царевич оглянулся. Спасшая их скала матово блестела, устремясь своей вершиной в чернеющее небо, а прямо над его головой мерцало созвездие Скорпиона. Аллей долго смотрел на звезды, поражаясь бесконечности и глубине окружавшего его пространства.
Постепенно усталость покинула его, и мужчина почувствовал мощный прилив энергии — может быть, это ночная свежесть дала ему силы, а может быть, невидимый поток живительных лучей сиявшей над ним звезды…
Аллей осмотрелся и, нащупав висевший на поясе бронзовый меч, решил исследовать ближайшую местность. Из-за восточного, более темного края скалистой гряды распространялось едва заметное розовое свечение, терявшееся в окружающей тьме. Наследник пошел в обход гряды. То, что прежде было низиной, теперь представляло собой довольно приличную возвышенность, и он теперь не узнавал то место, через которое они пробирались к каменной пещере.
— Какую же надо иметь силу, чтобы перенести с места на место такую огромную массу песка…
Не закончив свою мысль, он прошел еще пару десятков шагов и остановился, пораженный: на дне гигантской, выметенной тифоном воронки, он увидел нечто мерцающее, по форме напоминающее пирамиду.
В этот момент ночную тишину пронзил громкий рев дикого зверя, идущий от пещеры. Позабыв обо всем, Аллей выхватил меч и бросился к покинутому им укрытию. Перед лазом в пещеру он увидел силуэт огромного льва, который, сидя в раздумье перед недоступной ему, но беззащитной жертвой, не замечал приближавшегося сзади другого человека. Внезапно вырвавшийся из оскаленной пасти рев заставил царевича вздрогнуть.
Зверь, очевидно, решившись, вскочил и начал энергично работать лапами, пытаясь расширить проход, в то время как человек, стараясь двигаться бесшумно, осторожно подбирался к нему сзади. Аллею не хватило нескольких мгновений, чтобы напасть на зверя неожиданно. Порыв ветра донес до льва посторонний запах человека, и тот, сразу бросив свое занятие и рявкнув, в следующее мгновение уже оказался перед противником. Какое-то время враги изучали друг друга.
Великолепный зверь, находившийся к тому же выше человека, казался настоящим исполином. В первое мгновение Аллею показалось, что он снова стоит перед величественной статуей Сфинкса, но дико вращающиеся горящие глаза зверя моментально вернули его к действительности.
Лев, напрягшись всем телом, издал рычащий звук такой силы, что по коже человека пробежал холодок. Сердце громко отстукивало ритм, в висках пульсировала кровь, а внутри горел такой пожар, что во рту пересохло и слова замерли на языке. Неожиданно зверь высоко прыгнул, но не рассчитал своего движения, так как человек, зорко следивший за ним, тут же пригнулся и нырнул вперед. Оба, упав, подняли облако пыли, которое на секунду скрыло врагов друг от друга.
Совершив промах, зверь пришел в ярость — Аллея спасало лишь его искусное владение мечом, но нанесенные льву раны привели его в еще большее неистовство. Отражая нападение, наследник не выдержал натиска и, потеряв равновесие, упал, оказавшись тут же прижатым страшной лапой к земле. Меч отлетел в сторону, а оскаленная пасть была уже в нескольких сантиметрах от горла человека. Показалось, что это конец, и вдруг левая свободная кисть его швырнула прямо в глаза разъяренного животного полную горсть песка. Этого хватило на то, чтобы привести льва в полное замешательство. Тряся лохматой головой, он грозно и в то же время жалобно зарычал. Но человек не терял времени. Изогнувшись, он все-таки дотянулся до своего оружия и нанес удар в брюхо, который пришелся как нельзя вовремя. Лев пошатнулся и, падая набок, судорожно сжал когти, выдернув при этом у своего врага кусок мяса.
Смертельная агония не позволила зверю окончательно расправиться с человеком, что, очевидно, усиливало мучения животного. Аллей кое-как поднялся и, превозмогая боль, поднял меч. Но повергнутый враг уже был не страшен ему — истекая кровью, он лежал неподвижно в неестественной позе, подвернув под себя лапу и откинув голову. Царевич с трудом огляделся — ничто более не нарушало тишину пустыни.
У входа в пещеру он увидел Наталис. Неровной походкой девушка направилась к нему, но, заметив распластанное тело зверя, замерла, разглядывая его.
— Я думала, что рев льва мне приснился, но когда я очнулась и не нашла тебя рядом, очень испугалась…
Она подошла к нему и, увидев огромную кровоточащую рану, вскрикнула:
— Боже!
Ни слова больше не говоря, она разорвала на груди тунику и наложила повязку.
Оставаться на поверхности было опасно, и люди вновь спустились в свое убежище. В пещере было совершенно темно и тепло. Последнее обстоятельство имело для Аллея немаловажное значение, так как его бил озноб. Трудно сказать, что это было — нервная дрожь после огромного напряжения или проявление начинающегося заражения крови.
Царевич лег и тут же почувствовал ласковое прикосновение тела Наталис. Голова кружилась, но постепенно ее тепло стало и его теплом. Озноб почти прошел, и незаметно для себя Аллей уснул.
Наталис же сидела рядом — сейчас она удивлялась той своей легкомысленности, с которой пустилась в эти опасные поиски, возможно, давно уже не существующего летательного аппарата. Девушка нежно гладила волосы Аллея, прислушиваясь к его прерывистому дыханию, и незаметно уснула.
