2. «А мне от куста – не шуми…» А мне от куста – не шуми Минуточку, мир человечий! – А мне от куста – тишины: Той, – между молчаньем и речью. Той, – можешь – ничем, можешь – всем Назвать: глубока, неизбывна. Невнятности! наших поэм Посмертных – невнятицы дивной. Невнятицы старых садов, Невнятицы музыки новой, Невнятицы первых слогов, Невнятицы Фауста Второго. Той – до всего, после всего. Гул множеств, идущих на форум. Ну – шума ушного того, Все соединилось в котором. Как будто бы все кувшины Востока – на лобное всхолмье. Такой от куста тишины, Полнее не выразишь: полной. Около 20 августа 1934 Сад
За этот ад, За этот бред, Пошли мне сад На старость лет. На старость лет, На старость бед: Рабочих – лет, Горбатых – лет… На старость лет Собачьих – клад: Горячих лет – Прохладный сад… Для беглеца Мне сад пошли: Без ни-лица. Без ни-души! Сад: ни шажка! Сад: ни глазка! Сад: ни смешка! Сад: ни свистка! Без ни-ушка Мне сад пошли: Без ни-душка! Без ни-души! Скажи: довольно муки – на Сад – одинокий, как сама. (Но около и Сам не стань!) – Сад, одинокий, как ты Сам. Такой мне сад на старость лет… – Тот сад? А может быть – тот свет? – На старость лет моих пошли – На ощущение души. 1 октября 1934 Челюскинцы Челюскинцы! Звук – Как сжатые челюсти. Мороз из них прет, Медведь из них щерится. И впрямь челюстьми – На славу всемирную – Из льдин челюстей Товарищей вырвали! На льдине (не то Что – черт его – Нобиле!) Родили – дите И псов не угробили – На льдине? Эол Доносит ко кабелю: – На льдов произвол Ни пса не оставили! И спасши – мечта Для младшего возраста! – И псов и дитя Умчали по воздуху. – «Европа, глядишь? Так льды у нас колются!» Щекастый малыш, Спеленатый – полюсом! А рядом – сердит На громы виктории – Второй уже Шмидт В российской истории: Седыми бровьми Стесненная ласковость… Сегодня – смеюсь! Сегодня – да здравствует Советский Союз! За вас каждым мускулом Держусь – и горжусь: Челюскинцы – русские! 3 октября 1934 «Человека защищать не надо…» Человека защищать не надо Перед Богом, Бога – от него. Человек заслуживает ада. Но и сада Семиверстного – для одного. Человек заслуживает – танка! Но и замка Феодального – для одного. Осень 1934 «Есть счастливцы и счастливицы…» Есть счастливцы и счастливицы, Петь не могущие. Им – Слезы лить! Как сладко вылиться Горю – ливнем проливным! Чтоб под камнем что-то дрогнуло, Мне ж – призвание как плеть – Меж стенания надгробного Долг повелевает – петь. Пел же над другом своим Давид, Хоть пополам расколот! Если б Орфей не сошел в Аид Сам, а послал бы голос Свой, только голос послал во тьму, Сам у порога лишним Встав, – Эвридика бы по нему Как по канату вышла… Как по канату и как на свет, Слепо и без возврата. Ибо раз голос тебе, поэт, Дан, остальное – взято. Ноябрь-декабрь 1934 «Двух станов не боец, а только гость случайный…» Двух станов не боец, а – если гость случайный – То гость – как в глотке кость, гость – как в подметке гвоздь. Была мне голова дана – по ней стучали В два молота: одних – корысть и прочих – злость. Вы с этой головы – к создателеву чуду Терпение мое, рабочее, прибавь – Вы с этой головы – что требовали? – Блуда! Дивяся на ответ упорный: обезглавь. Вы с этой головы, уравненной – как гряды Гор, вписанной в вершин божественный чертеж, Вы с этой головы – что требовали? – Ряда. Дивяся на ответ (безмолвный): обезножь! Вы с этой головы, настроенной – как лира: На самый высший лад: лирический… – Нет, стой! Два строя: Домострой – и Днепрострой – на выбор! Дивяся на ответ безумный: – Лиры – строй. И с этой головы, с лба – серого гранита, Вы требовали; нас – люби! тех – ненавидь! Не все ли ей равно – с какого боку битой, С какого профиля души – глушимой быть? Бывают времена, когда голов – не надо. Но слово низводить до свеклы кормовой – Честнее с головой Орфеевой – менады! Иродиада с Иоанна головой! – Ты царь: живи один… (Но у царей – наложниц Минута.) Бог – один. Тот – в пустоте небес. Двух станов не боец: судья – истец – заложник – Двух – противубоец! Дух – противубоец. 25 октября 1935 |
