Поезд жизни Не штык – так клык, так сугроб, так шквал, – В Бессмертье что час – то поезд! Пришла и знала одно: вокзал. Раскладываться не стоит. На всех, на всё – равнодушьем глаз, Которым конец – исконность. О, как естественно в третий класс Из душности дамских комнат! Где от котлет разогретых, щек Остывших… – Нельзя ли дальше, Душа? Хотя бы в фонарный сток От этой фатальной фальши: Папильоток, пеленок. Щипцов каленых, Волос паленых, Чепцов, клеенок, О – де – ко – лонов Семейных, швейных Взят ли кофейник? Сушек, подушек, матрон, нянь, Душности бонн, бань. Не хочу в этом коробе женских тел Ждать смертного часа! Я хочу, чтобы поезд и пил и пел: Смерть – тоже вне класса! В удаль, в одурь, в гармошку, в надсад, в тщету! – Эти нехристи и льнут же! – Чтоб какой-нибудь странник: «На тем свету»… Не дождавшись скажу: лучше! Площадка. – И шпалы. – И крайний куст В руке. – Отпускаю. – Поздно Держаться. – Шпалы. – От стольких уст Устала. – Гляжу на звезды. Так через радугу всех планет Пропавших – считал-то кто их? – Гляжу и вижу одно: конец. Раскаиваться не стоит. 6 октября 1923 «Древняя тщета течет по жилам…»
Древняя тщета течет по жилам, Древняя мечта: уехать с милым! К Нилу! (Не на грудь хотим, а в грудь!) К Нилу – иль еще куда-нибудь Дальше! За предельные пределы Станций! Понимаешь, что из тела Вон – хочу! (В час тупящихся вежд Разве выступаем – из одежд?) …За потустороннюю границу: К Стиксу!.. 7 октября 1923 Око Фонари, горящие газом. Леденеющим день от дня. Фонари, глядящие глазом, Не пойму еще – в чем? – виня, Фонари, глядящие наземь: На младенцев и на меня. 23 октября 1923 «Ты, меня любивший фальшью…» Ты, меня любивший фальшью Истины – и правдой лжи, Ты, меня любивший – дальше Некуда! – За рубежи! Ты, меня любивший дольше Времени. – Десницы взмах! Ты меня не любишь больше: Истина в пяти словах. 12 декабря 1923 Двое 1. «Есть рифмы в мире сём…» Есть рифмы в мире сём: Разъединишь – и дрогнет. Гомер, ты был слепцом. Ночь – на буграх надбровных. Ночь – твой рапсодов плащ, Ночь – на очах – завесой. Разъединил ли б зрящ Елену с Ахиллесом? Елена. Ахиллес. Звук назови созвучней. Да, хаосу вразрез Построен на созвучьях Мир, и, разъединен, Мстит (на согласьях строен!) Неверностями жен Мстит – и горящей Троей! Рапсод, ты был слепцом: Клад рассорил, как рухлядь. Есть рифмы – в мире том Подобранные. Рухнет Сей – разведешь. Что нужд В рифме? Елена, старься! …Ахеи лучший муж! Сладостнейшая Спарты! Лишь шорохом древес Миртовых, сном кифары: «Елена: Ахиллес: Разрозненная пара». 30 июня 1924 2. «Не суждено, чтобы сильный с сильным…» Не суждено, чтобы сильный с сильным Соединились бы в мире сем. Так разминулись Зигфрид с Брунгильдой, Брачное дело решив мечом. В братственной ненависти союзной – Буйволами! – на скалу – скала. С брачного ложа ушел, неузнан, И неопознанного – спала. Порознь! – даже на ложе брачном – Порознь! – даже сцепясь в кулак – Порознь! – на языке двузначном – Поздно и порознь – вот наш брак! Но и постарше еще обида Есть: амазонку подмяв как лев – Так разминулися: сын Фетиды С дщерью Аресовой: Ахиллес С Пенфезилеей. О вспомни – снизу Взгляд ее! сбитого седока Взгляд! не с Олимпа уже, – из жижи Взгляд ее – все ж еще свысока! Что ж из того, что отсель одна в нем Ревность: женою урвать у тьмы. Не суждено, чтобы равный – с равным… Так разминовываемся – мы. 3 июля 1924 3. «В мире, где всяк…»
В мире, где всяк Сгорблен и взмылен, Знаю – один Мне равносилен. В мире, где столь Многого хощем, Знаю – один Мне равномощен. В мире, где все – Плесень и плющ, Знаю: один Ты – равносущ 3 июля 1924 |
