— Нет, но мне нужно и с нею повидаться, — сказал Уот, сдвигая брови. — Хотя это будет уже в последний раз.

Проезжая через лужайку, он кинул взгляд на кузницу и на прилегавший к ней коттедж. Теперь эти здания казались необитаемыми и заброшенными. При взгляде на них Тайлер вспомнил о прошлом, и это воспоминание, казалось, не доставило ему удовольствия.

До этого времени Уот Тайлер никогда еще не вступал во двор обители иначе как пешком и один. Теперь же его спутники заполнили весь двор.

На его громкий и властный зов сестра Евдоксия, казавшаяся смертельно перепуганной, выбежала на крыльцо.

— Не бойтесь, добрая сестра! — сказал он. — Ни леди-настоятельнице, ни любой монахине не будет причинено никакого вреда. Никто из моих спутников не войдет в монастырь. Но я желаю поговорить с леди Изабеллой.

— Я не могу впустить тебя, пока не получу разрешения от святой матери, — ответила сестра Евдоксия.

С этими словами она удалилась, но скоро вернулась, чтоб сказать, что настоятельница готова уделить ему несколько минут.

В то же время, случайно заметив Фридесвайду, сестра Евдоксия добавила:

— Если это женщина, то она может войти вместе с тобой.

Уот Тайлер и Фридесвайда спешились, оставив своих коней Конраду. Амазонку ввели в трапезную, где сестры-монахини с удивлением стали оглядывать ее гигантскую фигуру. Тем временем предводителя мятежников проводили в приемную, где находились леди Изабелла и его жена.

Когда он вошел, настоятельница сидела в большом дубовом кресле. Глубоко оскорбленная его высокомерным обхождением и самоволием, она не поднялась даже, чтобы встретить его. Он почти не обратил внимание на свою жену, которая смотрела на него с удивлением, смешанным с гневом.

— Святая мать! — сказал Тайлер. — Вы, без сомнения, уже слышали о поразительном успехе восстания?

— Я слышала, что мятежники под твоим начальством совершили много злодеяний, ограбили множество храмов и святых обителей, — холодно ответила настоятельница. — Но ты обязан из чувства признательности воздержаться от разграбления этого монастыря.

— Действительно, я намерен пощадить его, — сказал Уот. — Я пришел поговорить с вами, святая мать, относительно Эдиты. Я хочу ее взять с собой.

— Взять ее с собой?! — воскликнула его жена. — Я никогда не дала бы на это своего согласия. Но, к счастью, ты не можешь выполнить твой умысел. Эдита уже покинула монастырь и находится под защитой принцессы.

— Под защитой принцессы! — воскликнул Уот Тайлер, и лицо его выразило разочарование и досаду. — Ты не имела права отпускать ее без моего согласия, а этого согласия я никогда не дал бы, — добавил он, обращаясь к настоятельнице. — У меня совсем другие виды насчет Эдиты.

— Какие же это виды? — с тревогой спросила настоятельница.

— Я намерен сделать ее королевой Англии, — ответил Уот Тайлер.

— Замолчи! — воскликнула его жена. — В уме ли ты, что так говоришь?

— Право слово! — возразил Уот. — Это — не сумасбродство, как вы, может быть, думаете. Я возьму ее от принцессы и заставлю молодого короля жениться на ней.

— Неужели же ты думаешь, высокомерный человек, что подобный союз будет допущен? — заметила настоятельница. — Предупреждаю тебя, что нет.

— Я же говорю: да! — воскликнул Уот Тайлер громовым голосом, заставившим вздрогнуть его слушательниц. — Теперь мое слово — закон! И я желаю, чтобы моя дочь была повенчана с королем.

— Твоя дочь! — с негодованием воскликнула настоятельница. Потом, вдруг смутившись, она добавила:

— Но ты не захочешь погубить ее! Ведь, если твой безумный план будет приведен в исполнение, это убьет ее.

— О, истинно так! — сказала госпожа Тайлер. — Король отвергает ее.

— Нет, пока я — это я! — грозно объявил предводитель мятежников.

— Гордость доведет тебя до гибели, упрямый и заблудшийся человек! — голосом строгого порицания сказала настоятельница. — Отныне я освобождаю тебя от всяких забот об Эдите.

— Меня уже ничто не заставит отказаться от намеченной цели, — ответил Тайлер. — Все, что я до сих пор начинал, удавалось, и этот план также осуществится. Я выдам свою дочь за короля.

Не обращая внимания на мольбы и угрозы жены, а равно и на гневные выражения настоятельницы, Уот Тайлер вышел из приемной и направился вдоль коридора к выходу. Фридесвайда одновременно покинула трапезную.

В ту минуту, когда Уот Тайлер садился на лошадь, его жена выбежала из монастыря и с воплем бросилась к нему:

— Неужели ты покинешь меня, Уот? Неужели ты оставляешь меня?

— Прочь, женщина! Теперь ты мне не пара! — резко ответил он.

— Пара ли я тебе или нет, но я все-таки пойду за тобой! — цепляясь за него, воскликнула она.

Фридесвайда оттолкнула ее прочь, а Уот Тайлер, не удостоив даже взглядом свою несчастную жену, выехал с монастырского двора в сопровождении своей свиты и тотчас же направился к Дартфорд-Бренту.

Великолепный намет — добыча грабежа в Рочестерском замке — был разбит для Уота Тайлера посреди равнины. Невзирая на утомление, главаря не клонило ко сну. Сняв с себя только тяжелые части своих доспехов и положив возле себя меч, он прилег на постель. Лампада, спускавшаяся с потолка, освещала намет.

Было около двух часов пополуночи, когда Уот, погрузившийся в легкую дремоту, был разбужен шумом снаружи. Когда он вскочил на ноги, схватив свой меч, занавесы у входа в намет раздвинулись. Перед ним предстала Фридесвайда в полном вооружении.

— Что привело тебя в такой час? — спросил предводитель мятежников.

— Во-первых, нужно тебе сказать, что лучше вовсе не иметь часовых, чем иметь пьяниц. Оба спят мертвым сном. Я пробовала растолкать их ногой, но безуспешно. Изменник, прокравшись, мог бы убить тебя спящим, если бы захотел.

— К делу! — воскликнул Уот.

— Сюда пришел какой-то святой отшельник, желающий говорить с тобой. Он назвался братом Гавеном. Я заметила его, когда он пробирался, точно призрак, среди спящей рати, и, узнав, что он ищет твой намет, привела его сюда.

— Впусти его. Я знаю этого благочестивого человека.

Минуту спустя отшельник, дожидавшийся возле намета, был введен. Он откинул свой капюшон. Его проводница хотела уже удалиться, но Уот Тайлер приказал ей остаться.

— Сын мой, я хотел бы поговорить с тобой наедине, — сказал отшельник.

— Это невозможно, святой брат, — ответил Уот. — Не стесняйся присутствием этой отважной девицы. Она может хранить тайну так же хорошо, как мужчина.

— Даже лучше, — заметила Фридесвайда.

— Ты слышал? Так говори же.

— В таком случае, не пеняй на меня за мою откровенность, — ответил отшельник. — Я имел видение в моей келье, мне была открыта твоя судьба.

— Моя судьба! — воскликнул Уот.

— Готов ли ты выслушать? — торжественно спросил отшельник.

— Да, — твердо отвечал главарь мятежников. — Я никогда не отступаю перед знанием.

— В таком случае, узнай же, что до наступления следующей недели ты умрешь кровавой смертью.

Дрожь пробежала по всему телу Уота, как будто на него повеяло могильным холодом, сковавшим все его мысли. Он с минуту не мог перевести дух и оставался недвижим, устремив пристальный взгляд на отшельника. Заметив силу произведенного на него впечатления, Фридесвайда выступила вперед и грубо толкнула его.

— Опомнись, будь самим собой! — воскликнула она. — Не поддавайся смущению от глупой болтовни ясновидящего монаха! Я не привела бы его к тебе, если бы могла угадать его намерение. Увести его отсюда?

— Выслушай меня, прежде чем прикажешь удалить меня! — сказал отшельник. — Оставь это мятежное войско до наступления рассвета, и твоя жизнь может быть пощажена.

— Неужели ты согласишься на это?! — воскликнула Фридесвайда, обращаясь к предводителю мятежников. — Ты будешь не тем, чем я тебя считала, если послушаешься такого совета. У тебя есть рать, с которой ты можешь истребить всех вельмож в стране, и, если пожелаешь, поднимешься даже до трона. Неужели же ты откажешься от всего этого из-за бреда монаха?