Движение мятежников умышленно было очень медленно: они рассчитывали, что попутно число их будет расти. Им не пришлось разочароваться. Частью со страха, частью по сочувствию к их цели поселяне принимали их восторженно. Вскоре к ним присоединились еще около сотни человек, но так как они по большей части не были вооружены, то их отправили собирать всякое оружие, какое только можно было найти в деревне.

Когда остановились перед гостиницей, Балдок, уже ожидавший их, выступил вперед и, почтительно приветствуя главаря, предложил ему и его спутникам лучшие вина, какие только имелись в его погребе.

— Конечно, ты не ожидаешь платы, Балдок? — сказал Криспин Куртоз.

— Платы… О нет! — отвечал трактирщик. — Я слишком счастлив, что могу угостить вас.

— Так принеси фляжку мальвазии и четыре стакана, — повелительно крикнул ему Куртоз.

— Слушаюсь, ваше степенство, — отвечал с поклоном Балдок.

— Не называй меня вашим степенством, — сказал Куртоз. — Я — человек из народа. Да и отныне между людьми не будет различия. Все будут равны. Сапожник будет таким же господином, как и тот, для кого он работает.

— Или, вернее, отныне не будет ни сапожников, ни портных, — заметил Лирипайп.

— И хлебов также не будут печь, по крайней мере я не буду, — прибавил Питер Круст.

«В таком случае, мы должны будем ходить босыми и нагими, а я, кажется, совсем превращусь в скелет», — подумал Балдок.

— Итак, — продолжал он вслух, — коль скоро все равны и я не смею не угостить все собрание, то не угодно ли вам будет выпить пива или меда?

— Провались ты, каналья! — запальчиво крикнул Гроутгид. — Мы достаточно долго тянули мед и пиво, теперь наш черед пить только самые отборные вина. Неси сюда мальвазию без дальних разговоров!

— Поди откупорь бочку пива, Балдок, этого будет достаточно, — вмешался Уот Тайлер повелительным голосом. — Кстати, слушай! — добавил он. — Пусть сейчас же выведут из конюшни лошадь господина Чосера.

— Разве господин Чосер присоединился к вам? — с удивлением воскликнул трактирщик.

— Да, только не по доброй воле, — ответил поэт. — Запомни это, добрый Балдок.

Трактирщик поспешно удалился исполнять полученные приказания и, побаиваясь, как бы его нынешние гости не стали сами распоряжаться в случае какой-нибудь недостачи, предоставил им пива в изобилии, с этой целью была откупорена целая бочка, как советовал Уот. Из конюшни также была выведена лошадь Чосера, и поэт почувствовал себя гораздо удобнее, когда снова уселся в седле.

После получасовой остановки, во время которой к рати мятежников присоединились новые приверженцы, Уот Тайлер уже начал выражать нетерпение, как вдруг он заметил, к немалому своему удовольствию, верхового гонца, примчавшегося в деревню и сообщившего ему, что его брат-командир ожидает его с большим отрядом у Дартфорд-Брента.

Получив это приятное известие, Уот немедленно отдал приказание выступать в путь. Отряд мятежников двинулся в том же порядке, как и раньше, только, пожалуй, производя еще больше шума вследствие выпитого пива. Все старики, женщины и дети, остававшиеся в деревне, прощались с ними. Священник из часовни св. Эдмонда также вышел посмотреть на них, однако воздержался дать благословение отбывающим.

Марк Кливер продолжал бежать во главе, но, достигнув Дарента, он водрузил пику, на которой была воткнута голова злополучного сборщика, посредине деревянного мостика. Здесь она и оставалась в течение нескольких дней мрачным памятником случившегося. Тело Шакстона было брошено в канаву, так как духовенство отказало ему в христианском погребении.

Как только Уот и его люди показались на вершине Дартфордского Холма, они были встречены громкими криками приветствия со стороны второго отряда мятежников, который поджидал их в недалеком расстоянии, в равнине.

Джек Соломинка, находившийся во главе второго отряда, выехал навстречу Уоту, чтобы выразить ему свое приветствие и поздравление. Когда оба командира поехали рядом, они в кратких словах наметили план действий, решив прежде всего отправиться в Рочестер, где, как утверждал Беглый, они смело могли рассчитывать на сочувственный прием обитателей и где к ним, наверно, присоединится большое количество новых сил.

Во время этих переговоров два отряда, успевшие побрататься, продолжали путь через равнину, направляясь к старой римской дороге, известной под названием Уатлинг-Стрит.

Отряд Джека Соломинки был не столь многочислен, как у его брата-командира, но многие из его людей были на конях — важное преимущество, так как они могли действовать в качестве разведчиков. Действительно, двое из них были посланы в Рочестер, а двое других отправились по различным деревушкам, лежавшим на пути, чтобы известить жителей о том, что восстание началось.

У Беглого также был пленник, за которого он ожидал хорошего выкупа, это — мессер Венедетто.

Вместо того чтобы проводить его на лондонскую дорогу, разбойники отвезли его в лес, где злополучный ломбардский купец был вынужден провести ночь, а теперь он находился под стражей двоих из участников шайки. В довершение его бедствий он только что узнал о печальном конце Шакстона.

Само собой разумеется, что при подобных обстоятельствах для него все-таки было маленьким утешением встретиться с другом. Когда обе партии мятежников соединились, ему и Чосеру было разрешено ехать вместе.

Это дикое скопище крестьян в их диковинном, разношерстном снаряжении, шедшее под командой таких же диких главарей, представляло странное зрелище. Оно развертывалось, словно темная, грозная туча на облитой солнцем равнине; и всякий, при взгляде со стороны на это шествие, мог бы догадаться, что грозная туча несет разрушение.

Присоединение новых сил продолжалось непрерывно. Крестьяне, вооруженные косами, приходили и пополняли ряды, где новичков принимали с радостными криками.

Никто не обращал внимания и даже не смотрел на чудный вид, открывавшийся с равнины в этот солнечный день. Там, у подножия холма, протекала широкая, извилистая, сверкавшая в солнечных лучах река. Подле красовался живописный берег Эссекса, усеянный деревнями Грингид, Сванскомб, Соутфлит и Нортфлит. Но никто, кроме разве Чосера и Венедетто, не смотрел на них.

Впрочем, веселый вид скоро совершенно исчез из виду: мятежники вступили в такой густой дремучий лес, что никто, за исключением Беглого и его шайки, не мог бы провести их через него благополучно. Деревья были так часты, что солнечные лучи не проникали сквозь их густые вершины, в лесу было почти совсем темно даже в этот блестящий день. В течение более двух часов мятежники подвигались лесом. Когда они наконец вышли из него, перед ними в расстоянии мили открылся Рочестер с его замком и башнями, тогда еще возвышавшимися во всем их величии и силе.

Здесь оба главаря приказали сделать привал, пока не вернутся их разведчики. Но вскоре они совершенно успокоились относительно их судьбы; глядя в сторону города, они вдруг заметили отряд всадников, переправившийся по мосту через Мидуэй и подымавшийся на холм, где расположились мятежники. При этом отряде находились двое их гонцов. Убедившись в том, что, по-видимому, никаких враждебных намерений не затеивалось, мятежники отправились навстречу своим союзникам, которые восторженно приветствовали их. Готбранд Корбридж, предводитель этого отряда, поздравил Уота Тайлера с его смелым шагом и уверил его, что население Рочестера сочувствует его цели.

— Не бойтесь войти в город, — сказал он. — Пойдемте туда вместе, и мы будем встречены восторженно. Если, как мы догадываемся, вы намереваетесь идти завтра в Кентербери, то многие из наших присоединятся к вам.

— Но как же относительно коменданта крепости? — сказал Уот. — Ведь, сэр Джон де Ньютоун предан королю. Когда он увидит, что мы входим в Рочестер, он заподозрит наш замысел и потребует, чтобы нас выдали ему.

— Сэр Джон Ньютоун — храбрый рыцарь, — отвечал Готбранд. — Но он достаточно хорошо знает рочестерцев, чтобы затрагивать их, если только они сами не тронут его. Пока вы будете находиться под нашей защитой, он позволит вам оставаться в городе сколько вам угодно и удалиться с миром.