Компания обменялась недоуменными взглядами. Они даже не знали, кто должен отвечать на этот вопрос. Очевидно, Алтынова где-то намного их опередила. Или воспользовалась еще не известным им справочником.

— Логично предположить, что Боровским назван радиус первой по счету электронной орбиты от ядра атома! — быстро сказала Инга, пока не начался следующий сюжет.

— Это обычная покупка, — возразил Петр. — Все, кто не знает правильного ответа, наберут единицу.

Времени на дальнейшее обсуждение уже не было, игра продолжалась, и Сергей, секунду подумав, тоже нажал на телефонном аппарате кнопку с цифрой «один».

Дальше пошло вроде бы легче, но настроение друзей безнадежно испортилось. Отрицательный результат был уже фактически предопределен.

Вторым показали сюжет об австрийском художнике Густаве Климте, пик творчества которого совпал с расцветом Вены на рубеже девятнадцатого и двадцатого веков. В то время город все еще являлся столицей одной из величайших империй — Австро-Венгрии, раскинувшейся на пол-Европы. И он притягивал талантливых людей со всего мира. Местное светское общество — внешне благопристойное, религиозное — было захвачено необузданным стремлением к всевозможным наслаждениям. И Климт был одним из величайших и в то же время скандальных певцов венского эротизма. На экране быстро сменялись его произведения — прекрасные, причудливо переплетенные женские тела, прикрытые в экстазе глаза, приоткрытые губы. А в конце был показан знаменитый «Поцелуй» и прозвучал вопрос: «Когда была закончена картина? Последняя цифра этого года соответствует второй цифре секретного номера телефона».

— Климт написал ее в тысяча девятьсот восьмом году, — равнодушно бросила Инга, из чувства солидарности продолжая эту изначально проигранную партию.

Головин набрал восьмерку. Он подумал, что надо бы сказать что-нибудь одобряющее, но, опасаясь показаться фальшивым, промолчал.

По уже сложившейся в «Супершоу» традиции, зрителей попытались запутать быстрой сменой тем. И следующим показали сюжет о знаменитом эфиопском легкоатлете Аббэбэ Бикиле — невысоком, сухом, словно состоявшем из одних костей и жил. Никто не мог превзойти его в марафоне. Эта дистанция была коронкой африканского спортсмена. «А количество побед Бикиле в марафонах на Олимпийских играх, — сказал диктор, — соответствует третьей цифре секретного телефона».

Петр уже сидел с поднятой одной рукой, а другой быстро листал свою тетрадку с записями.

— Аббэбэ Бикиле выигрывал на Олимпиадах два раза, — бросил он. — Да, это абсолютно точно! В шестидесятом и шестьдесят четвертом годах.

Теперь на экране дугой разгоралась узкая полоска света. Она ширилась, и стало понятно, что показывают край солнечного диска. «Это — солнечное затмение, — сопровождал телевизионную картинку оживленный комментарий. — Оно возникает, когда участки земной поверхности попадают в тень, отбрасываемую Луной. А бывают и лунные затмения. В этом случае тень Земли падает на ее спутницу. Длительность полных солнечных затмений не превышает семи с половиной минут, и лунная тень скользит по Земле со скоростью около одного километра в секунду. Ну а полные лунные затмения длятся до одного часа сорока пяти минут. А какое максимальное количество затмений обоих типов может быть в течение года? Ответив на этот вопрос, вы получите четвертую цифру необходимого вам номера».

— В год случается не больше семи затмений, — сказал Головин, нажимая соответствующую кнопку.

— Я где-то слышал, что их бывает не больше четырех, — возразил Петр.

— Зачем ты меня сбиваешь?! — взорвался Сергей. — Ты же видел, что я поднял руку. Значит, вопрос мой! Остальные при этом должны просто отключиться! Это только солнечных затмений на Земле бывает не больше четырех в год. А вместе с лунными их не больше семи.

Торопов обиженно пожал плечами. Нет, решительно это был не их день.

Очередной сюжет рассказывал об Организации Объединенных Наций. Показали высотное здание ее штаб-квартиры в Нью-Йорке на берегу Гудзона, вкратце сообщили, как и когда она была создана, какие задачи решает. Ну а вопрос был следующим: сколько в ООН официальных рабочих языков? Их число соответствовало пятой цифре секретного телефонного номера.

— Шесть! Шесть языков! — воскликнула Оксана, радуясь, что по крайней мере ее ругать не за что.

Из перенаселенного Нью-Йорка телезрителей перебросили на просторы Кавказа. С самолета была снята величественная цепь заснеженных вершин. Отдельно облетели доминанту этой горной системы — Эльбрус, и на экране появилась информация, что его высота составляет пять тысяч шестьсот сорок два метра над уровнем моря. Но все это сообщалось, так сказать, для общего развития. Как в конце концов, оказалось, нужно было назвать общее количество пятитысячников на Кавказе, чтобы получить шестую цифру телефона в студии.

Очередь отвечать была Петра. Он все еще дулся, поэтому хмуро пробурчал:

— На Кавказе четыре горы выше пяти тысяч метров.

Ну а последним сюжетом Матусевич и Алтынова, видимо, хотели развеселить зрителей и окончательно заморочить им головы, если они, конечно, еще на что-то надеялись. Было подробно рассказано и показано, в какие по объему бутылки разливались спиртные напитки в различных странах. Существовали и специфические, русские меры для горячительных жидкостей. Так, винная бутылка составляла одну шестнадцатую ведра, или ноль целых семьдесят семь сотых литра. «А какую часть ведра составляла водочная бутылка? — спросил диктор. — Последняя цифра этой доли соответствует последней цифре секретного телефона».

— Водочная бутылка составляла двадцатую часть ведра, — сказал Сергей, одновременно набирая цифру «ноль», — а если в литрах, то это ноль целых шестьсот двад…

Он еще не успел закончить фразу, как услышал длинный гудок. Глаза у него расширились, а телефонная трубка чуть не выпала из рук.

— Кажется, мы угадали с Боровским радиусом, — пробормотал Головин.

Словно в подтверждение этому телевизор донес мелодичную, замысловатую трель.

На четверку друзей напал столбняк. Примерно в таком же состоянии находился и Матусевич. Если во время первого проигрыша суперприза шоумену удалось довольно быстро собраться, то теперь он никак не мог выйти из комы. Прозвучало уже пять или шесть сигналов, среди зрителей нарастал взволнованный шум, а он все стоял и стоял, растерянно посматривая по сторонам.

— Возьмите трубку! — весело крикнул кто-то в студии. — Или у вас никого нет дома?!

Все присутствующие покатились от смеха. Только после этого Матусевич сделал несколько неуверенных шагов и протянул руку к телефону.

Среагировал и Головин.

— Оксана! — воскликнул он.

Еще раньше друзья договорились, что отвечать будет она. Собственно говоря, после того как они «засветили» Ингу, другого выбора у них не было.

Девушка стала белая как стена, но все же отважно взяла трубку.

— Это «Супершоу»? Здравствуйте! Меня зовут Оксана Мартыненко, — выпалила она.

Быстро произнести эти слова Оксану надоумил Головин. Ему казалось важным, чтобы ее имя и фамилия прозвучали в эфире и потом ничего нельзя было переиграть или прервать разговор, сославшись на технические неурядицы или еще бог знает на что. Сергей не доверял Матусевичу и ждал от него каких-то подвохов. Но все обошлось.

— Второй раз выигрывают наш суперприз, и второй раз это делает девушка! Все мужчины посрамлены! — с игривыми интонациями воскликнул шоумен, уже почти полностью придя в себя. — Здравствуйте-здравствуйте, Оксана Мартыненко! Мы рады вас слышать. Откуда вы? Чем занимаетесь?

— Я… студентка. Учусь в МГУ..

— Вы шутите?! — непроизвольно вырвалось у Льва Михайловича.

Он сразу же вспомнил угрозу Головина выиграть еще раз и с явной растерянностью, даже испугом посмотрел прямо в объектив телекамеры. В свою очередь, Сергей не отрывал глаз от экрана телевизора, стараясь не пропустить ни одной, даже мельчайшей детали, ни одного нюанса этого представления. Наступила минута его триумфа.