Вскоре по всему берегу распространились аппетитные ароматы, потянуло вкусным дымком. Шумных компаний стало больше, они даже начали общаться между собой, хотя на борту теплохода держались особняком.

Тамара не любила шашлык, но, проголодавшись на свежем воздухе, с удовольствием уничтожила пару шампуров, запивая душистое, кое-где подгорелое мясо немного кисловатым красным вином. Потом она с Марковым, как, впрочем, и большинство других пассажиров, пошли гулять по лесу.

Валерий развлекал ее рассказами о всяких забавных случаях, которые возникали у него с клиентами-арабами. Причем некоторые из этих историй были по-настоящему смешными, и она нисколечко не скучала. Со стороны могло даже показаться, что они старые, добрые друзья и их отношения никогда не были омрачены никакими проблемами.

Вернулись Тамара и Валерий на теплоход уже перед самым его отплытием. Когда он отчалил, они вначале опять уселись на верхней палубе, среди веселой, порядком разогретой спиртным публики. Однако во время прогулки по лесу, пробираясь сквозь высокую, влажную траву и заросли кустарника, Тамара насквозь промочила ноги и теперь очень быстро замерзла. Им пришлось спуститься в бар.

Там было тепло, уютно, играла тихая музыка. Скучавший за стойкой бармен приветственно помахал им рукой. Чтобы согреться, они заказали по порции ирландского кофе, поданного в высоких стаканах, с шапкой взбитых сливок, присыпанных шоколадной пудрой.

В этот раз Марков стал рассказывать о своем детстве, прошедшем в Подмосковье, и о том, как он с соседскими мальчишками ездил купаться на канал, по которому они сейчас плыли. История была простой, бесхитростной и милой. Тамару вдруг очень потянуло к сидевшему рядом с ней человеку. К тому же они выпили еще по стакану ирландского кофе, а содержавшееся в нем виски очень расслабляло.

— Вы согрелись? — неожиданно спросил Марков, осторожно беря ее за руку.

— Да, — ответила она, не предпринимая никаких попыток освободиться.

— Я все же думаю, вам лучше пойти в каюту и принять горячий душ, — озабоченно сказал он. — У меня, кстати, найдутся теплые носки. Не хотелось бы, чтобы вы заболели. Тогда я буду считать себя виноватым… Я вас провожу…

Произнося эти слова, Марков смотрел ей прямо в глаза, и она прекрасно поняла, чего он хочет. Тем не менее послушно поднялась и пошла вслед за ним.

Как только они зашли в каюту, Марков повернул ее к себе, поцеловал в губы, а потом стал решительно и быстро раздевать. У него это получилось очень ловко. Затем Валерий мгновенно разделся сам и лег рядом с ней на узкую кровать. Возможно, чтобы не насторожить ее заранее, он взял самую обычную каюту, без всяких излишеств, со спартанскими койками, где можно было разве что оставить вещи. Но у нее в голове мелькнуло, что сейчас она не отказалась бы и от люкса — с постелью, чуть больше нормальной.

Впрочем, даже из такой непростой ситуации Марков вышел с честью: он был сильным и нежным, решительным и деликатным. Тамара ощущала его горячее тело, мягкие, влажные губы, искушенные руки, и хотя сама уже была не в силах контролировать свои чувства, эмоции, понимала, что разум ее партнера остается холодным. Именно о таком любовнике мечтают многие женщины.

Когда теплоход прибыл на московский речной вокзал, они сели в машину Маркова и поехали к нему домой. Причем заранее этот вопрос даже не обсуждался. Просто сели и поехали.

У него была роскошная квартира на Арбате, обставленная дорогой, красивой мебелью. А в спальне стояла безбрежная, какую и хотела Тамара, кровать. И опять они полночи занимались любовью.

На следующее утро Тамара проснулась, когда солнце уже ослепительно светило в окна, словно извиняясь за вчерашнее отсутствие. В кровати она лежала одна, но из находившейся по соседству ванной комнаты доносился шум льющейся из душа воды. Уже вскоре оттуда вышел Марков. Он был в темно-зеленом махровом халате, а его черные, слегка вьющиеся, зачесанные назад волосы блестели от влаги.

— Доброе утро, — улыбнулся он, садясь на кровать.

В ответ Тамара пробурчала что-то невнятное и с головой накрылась простыней. Она не привыкла, чтобы кто-то видел ее сразу после сна, с всклокоченными волосами, а тем более голубоглазые красавцы, и была смущена.

— Так и будешь там прятаться? — со смехом поинтересовался Валерий.

— Нет.

Соскочив на пол, Тамара собрала свои разбросанные по комнате вещи и скрылась в ванной. Там она быстро приняла душ и вышла уже одетой.

— Ты собираешься уходить? — удивился Марков.

Он даже как-то по-простецки почесал затылок, мол, это что-то новенькое для меня.

— Да, собираюсь.

— Но ведь сегодня же воскресенье. Мы могли бы вместе позавтракать.

— Извини, дела…

— Что-то не так?

Тамара подняла глаза к потолку, мысленно пытаясь найти хотя бы одно обстоятельство, подпадающее под определение «не так», и не смогла это сделать.

— Все настолько так, что мне к этому надо привыкнуть, — вздохнула она.

Еще открывая дверь своей квартиры, Тамара услышала, как в гостиной разрывается телефон. Это было довольно странно: в воскресенье ей могла позвонить разве что Вероника, однако по выходным раньше одиннадцати та не вставала, а на часах не былой десяти. Так что, скорее всего, это Марков намеревался продемонстрировать трогательную заботу — справиться, как она добралась до дому. Не подвернула ли ножку, не упал ли на ее светлую голову с крыши кирпич?

По дороге от него, трясясь на заднем сиденье разбитого и не очень чистого такси, Тамара, конечно, думала о случившемся вчера на теплоходе, о прошедшей безумной ночи. Все это было для нее настолько неожиданным, что она никак не могла прийти в себя. Тихоня тихоней, а спуталась едва ли не с первым встречным, да еще и с темным прошлым. Получается, что в очередной раз что-то глубоко сидевшее в ней бурно вырвалось наружу, вступив в противоречие с лживыми нормами общественной морали, а также с собственными, весьма запутанными представлениями о добропорядочности.

К счастью, Марков, провожая Тамару, понял ее состояние и не стал устраивать горячего прощания. Иначе точно все это закончилось бы каким-нибудь пошлым скандалом. В прихожей он лишь поцеловал ее в щеку да предложил отвезти, на что получил сдержанный, но категорический отказ. Однако сейчас, перебегая от двери в гостиную, где на резной тумбочке с ажурной, накрахмаленной салфеткой стоял телефонный аппарат, Тамара решила про себя, что, если Валерий начнет изображать пылкого влюбленного, уже безумно соскучившегося за прошедшие полчаса, она как следует отбреет его. Фарс как жанр не нравился ей ни в театре, ни в жизни.

В общем, ей очень хотелось свалить на кого-то мучившее ее чувство вины, по правде говоря, совершенно безосновательное. Но на то Тамара и была женщиной, чтобы не придавать значения серьезным вещам и мучиться от не заслуживающих внимания пустяков. И, хватаясь за трезвонивший телефон, она даже приняла соответствующую для отпора позу: одна нога вперед, подбородок вздернут.

Однако в трубке неожиданно раздался сухой, с металлическими нотками голос Зимина. Чувствовалось, что он крайне раздражен. Даже не удосужившись поздороваться, подполковник отчеканил:

— Через десять минут я буду ждать вас под аркой соседнего дома в черной «Волге»!

— Но я не могу сейчас с вами встретиться, — тоже не особенно скрывая неприязнь, парировала Тамара.

— Почему?

— А вы не понимаете?

— Нет!

— Ну… Сегодня воскресенье.

На самом деле встречаться с Зиминым Тамара не хотела потому, что предчувствовала неприятные вопросы. Ничего из того, о чем он ей говорил, она не сделала, хотя за прошедшие дни видела и Дергачева, и, конечно же, Маркова. С Валерием она вообще рассталась тридцать минут назад.

— Не мелите ерунды! — разъярился фээсбэшник. — Я вас жду! — и отключился.

Такая категоричность ничего хорошего не обещала. Терпение подполковника явно было исчерпано, а возможностей наделать гадостей у него было без меры. Тем не менее, прежде чем идти, Тамара переоделась и подкрасилась. Не потому, что хотела выглядеть лучше, а из обыкновенной вредности. Мол, подождет. А еще, чтобы оттянуть неизбежное выяснение отношений. Она откровенно трусила, до дрожи в коленках, пытаясь при этом сохранить хорошую мину.