– Не вторжение, а слияние, – Ирэна согласно кивнула. – Это должно сработать. Но вслепую искать ключевые точки можно долгие годы.

– Тогда начнем как можно раньше, – чуть улыбнулся Алекс и, позвав свою команду, покинул комнату.

Только когда они все оказались в помещении, ставшем пристанищем Вадима, с трудом разместившись на малой площади, понизив голос до шепота, Алекс произнес:

– Список.

– Да, кэп, – Сэб с облегчением вздохнула, – я боялась, что этот сболтнет лишку.

Так как она кивнула на Колина, тот возмущенно закатил глаза и изобразил некультурный жест из пальцев.

– Чудесно, ты доказал, что я ошибалась, – натянуто улыбнулась она.

– А мне положено знать, о чем вы шепчетесь? – напомнил о себе Вадим. – Раз уж я тут вроде как приглашен на вечеринку.

Алекс приложил палец к губам, подошел к двери, открыл ее, оглядел пустой коридор, и вернулся.

– Мы получили список неких реликвий, которые должны иметь непосредственное отношение к жизни Элианы. Думаю, стоит с ними ознакомиться. Мы накопаем побольше информации, а тебе останется изучить ее. Речь идет об артефактах, упоминаемых в Священных Книгах. Тора, Библия, Коран. Ты с какой-нибудь религией знаком?

Вадим запнулся, потом кивнул:

– Крестик был. В детстве.

– Чудесно, – натянуто улыбнулась Сэб. – Высшая математика для младенцев. Нам действительно лучше поторопиться. Всё это только теория, понимаешь? Но мы должны пробовать абсолютно всё. И нам нужны ресурсы этих. Ясно?

Она вслед за Алексом покинула комнату, Колин шел последним, и Вадим придержал его за локоть.

– Эй, парень, слушай… а что за «просачивание» такое? О чем ваш командир говорил?

– Ах это! – Колин подавил зевок. Воздух через вентиляцию поступал более слабым потоком, и его не хватало. – Ну что-то вроде слияния памяти. Ты начнешь слегка путаться, думать, как Элиана, и всё такое.

Заметив, как округлились глаза Вадима, Колин поспешно добавил:

– Это не значит, что ты захочешь попросить у меня номер телефончика. Просто начнутся глюки. Ну там видения наяву и всё такое. Не парься, до этого еще дожить надо, а с этим всегда проблемы.

Он хлопнул моряка по плечу и вышел.

– Ядрён батон, – на русском проговорил Вадим.

Пока Марио и Ирэна Абати делили между собой власть, их подчиненные были заняты починкой воздушных фильтров, отслеживанием новостей из проверенных источников и разгадкой тайн Элианы. Команда Алекса при этом ощущала себя не в своей тарелке, поскольку их не допускали ни к одному из дел, но это отчасти было им на руку: им не приходилось действовать вслепую, пытаясь подобрать ключ к памяти объекта. Список был изучен ими вдоль и поперек и разделен между Алексом, Колином и Сэб. Вадиму же передавали сжатую, выцеженную, концентрированную информацию. У них было двое суток до того момента, как возможно будет осуществить следующее погружение с наименьшим вредом для здоровья, и Алекс собирался успеть за эти сорок восемь часов получить доступ к памяти Элианы.

– Посох Моисея и посох Аарона, – Колин поднял глаза от планшета и посмотрел на товарищей. – Мне одному это кажется похожим на некое устройство? Ну то есть две части одного механизма. Похоже на положительный и отрицательный заряд, магниты, что-то в этом роде. Вот при описании казней Египетских они орудовали вроде как вдвоем. Правда, там больше пишут про жезл Аарона, а потом море расступалось перед Моисеем… Может, вся фишка именно в том, что этих жезлов два?

Сэб чуть слышно проворчала что-то сквозь зубы, Алекс пожал плечами:

– И что нам это дает?

– Пока не знаю, – поник Колин, – но вы же помните слова Прометея? Про ковчег-подлодку. Возможно, это не единственный случай, иначе как объяснить все эти вещи?

– Может, их просто никак не нужно объяснять? – взорвалась Сэб. Она смотрела исподлобья на своих товарищей. От эмоциональных волн, исходящих от нее, даже Вадиму стало не по себе, и он сжался на койке, сделав вид, будто увлечен чтением. На деле, он не понимал ни слова из того, что там было написано. – Вы говорите о Библии, о священном писании, а разбираете на части, как методичку! Здесь не действуют законы физики! Это вопрос веры!

– Ньютон тоже верил, что яблоко падает сверху вниз под силой тяжести, – Колин чуть оскалился, как хищник, почуявший кровь. Споры с Сэб о религии доставляли ему небывалое удовольствие, хоть он тщательно скрывал это за напускной вежливой обеспокоенностью. – Но если бы вдруг яблоко взлетело вверх, он бы изменил своей вере, убедившись в ее несуразности.

– Ты называешь мою веру несуразной?! – женщина вскочила на ноги, она напряглась, как пантера, готовая к прыжку. – Подвергать ее сомнениям низко и недостойно, даже для тебя.

– «Даже»?! – Колин с ленивым видом перелистнул электронные страницы на планшете. – Прости, тут вот сказано, что Адам, первый человек, прожил 930 лет. Прямо вот не знаю, что же заставляет меня усомниться…

– Если ты ищешь подтверждения, значит, в тебе нет веры! – прорычала Сэб, с этими словами она направилась к двери и вышла, не обернувшись на окрик Алекса.

– Кэп, это же абсурд! – Колин повернулся к тому. – Я имею в виду, после всего, что мы видели, что мы знаем, после всего этого…

Алекс о чем-то задумался, и будто не слышал обращения к нему. Он продолжал смотреть на закрывшуюся дверь.

– Я сам поговорю с ней позже. Сейчас сосредоточимся на задании. Вадим, что у тебя?

– Э… э… все путем, – тот изобразил сосредоточенность, хоть слова расползались перед его взглядом.

Он рос в то время, когда религиозность порицалась, считалась чем-то постыдным. Это позже, после перестройки, когда коммунистическая власть ослабла, снова стало модно свято верить. Даже если только по праздникам, ради замаливания грехов из страха, что там, после смерти, все-таки кто-то спросит. Он так не смог, не получилось. Вадим даже, наверное, жалел об этом. Все его старые друзья во что-то верили. Сперва – в партию, в посмертный орден, в доску почета. Потом – в рай и заступничество святых мучеников. А он привык рассчитывать только на себя. Тяжело это.

– Только вот понять не могу. Я тут читаю про Библию, Каббалу, Тору. Вы уж простите меня, тугодума, но ничего мне не ясно. Всё спорят, кто раньше был. А тут же вот написано про Древнюю Грецию, Рим, Египет, скандинавов, Африку… У каждого свои первые люди, свои боги. Если всё это правда, то не все первые были первыми. А вот мусульманство, оно одно из молодых учений. Так когда их «первые люди» появились, тут уже очередь за колбасой стояла. Короче, простите дурака, но у меня одно с другим не складывается.

Колин выразительно указал рукой на Вадима и изобразил в воздухе рукопожатие:

– Во! Жаль, старушка Сэб тебя сейчас не слышит.

Алекс выразительно посмотрел на часы:

– Клуб теологических дискуссий открывается после полудня. Сейчас три часа ночи. Будьте любезны, займитесь делом. – Он повернулся к Вадиму и добавил, – вы не должны понимать. Если наши догадки верны, Элиана откроется, даже если вы просто будете хранить в подсознании все эти термины. А если нет, то не поможет и детальное изучение. Ясно?

Вадим погрузился в изучение подобранного для него текста. Когда-то так же он корпел над учебниками накануне школьных экзаменов.

Когда дело уже шло к утру, и Алекс, хмуро выпивая шестую кружку кофе, куда-то удалился, Вадим начал засыпать. Очнулся он от того, что ткнулся носом в экран планшета. Перед глазами размазывался текст, в голове звенело, как с похмелья. Он вернулся на три страницы назад, понимая, что не помнит ничего из прочтенного. Ветхий Завет. Сегодня он все время посвятил Библии, а ему еще обещали подсунуть Коран, Каббалу, адаптированную версию Торы. И на всё это у него не более суток.

Он заново перечитал о сотворении мира и грехопадении, о том, как появились на свет Каин, Авель и Сиф – три сына Адама и Евы, о братоубийстве. А затем зацепился за фразу, которая заставила его снова просмотреть предыдущие абзацы.