Натан бен-Исаак долго молчал. Он смотрел на плавящийся воск, и в его влажных глазах отражался рыжий огонек свечи.

– Ты мыслишь, как многие. Мы все задаемся подобными вопросами. Если не можешь найти ответ – ищи утешение. Смотрела ли ты за тем, как живут муравьи? Они строят свой дом и защищают свою королеву. И пусть те, кто носят ветки для муравейника сегодня, не доживут до дня завершения строительства, они будут носить. В этом их задача, в будущем своего вида. Наша задача более значимая. Каждый из нас должен сделать мир лучше. Сделать его сильнее. Укрепляя клан, мы укрепляем человечество на пути к просветлению. Люди ищут ответы в вере, уповая на то, что кто-то даст им цель. Ты эту цель найдешь сама, я лишь могу рассказать тебе о собственной. Ты – вот, ради чего я живу. Наш покойный султан, о котором я заботился. Книги и свитки, хранящиеся в моем доме. Те знания, что я передам моим последователям.

Элиана снова отвернулась к окну. Слова старика не убедили ее. Она все еще не знала, зачем ей жить, и лишь страх смерти принуждал ее к этому.

Государство ассасинов основал Хасан ибн-Саббах. Это действительно было государство, а не просто клан. Собрав под своё крыло преданных последователей, исмаилитский фанатик создал новое общество. Он проповедовал аскетизм, послушание, глубокую веру, которая была над прочими потребностями и стремлениями человека. Его указы неукоснительно выполнялись. О том, насколько этот человек был суровым лидером, можно судить из того, что однажды он велел казнить одного из своих сыновей за непослушание. В крепости Аламут, где обитали ассасины, все были равны, как равны перед Аллахом.

Старец Горы, как именовал себя Хасан ибн-Саббах, давно умер, и его законы понемногу стали отмирать, забываться, как забывается все, что не по нраву человеку. В Масьяфе, сирийском городе, где расположилась крепость ассасинов под покровительством Рашида ад-Дин Синана, были иные порядки. Ни золото, ни слава, ни плотские утехи более не были под запретом. Во всяком случае, для верхушки ордена. Послушники же, те самые, что будут брошены горстями на откуп врагу и для выполнения любой прихоти мастеров, продолжали жить в ожидании высших благ после смерти. Их обильно опаивали гашишем и вином, позволяя увидеть прекрасные сны, в которых присутствовали доступные женщины и множество вкусных блюд. Они купались в удовольствии, а после пробуждались в своем обычном мире. Мастера укореняли в них веру в то, что всё лучшее, что им позволили ощутить, будет получено после смерти на благо ордена. Послушники не знали, что женщины, которых они ласкали, уже мертвы, что угощения и богатства принадлежат их наставникам, не обременяющим себя строгостью нравов. Они не только не боялись смерти, но с радостью ждали ее.

Все остальные дни, от посвящения до своей кончины, они проводили в тренировках и молитвах. И Вот в одно ясное утро в обитель Рашида ад-Дин Синана вбежал один из его подчиненных. Он был бледен и тяжело дышал, и глава ассасинов даже забыл пролить на его голову свой гнев, когда увидел глаза, полные безумия.

Когда же они спустились в подножье крепости, туда, где расположились казармы послушников – лишенные удобства и красоты простые помещения, в которых на полу, пользуясь всего лишь постилками, спали воины, то обнаружили их лежащими в различных позах, многих раздетыми. Под ногами валялись пустые кувшины из-под вина. В воздухе витал едва уловимый наркотический туман. Один из ассасинов продолжал держать в руке шелковый лоскут – вероятно, часть чьего-то невесомого одеяния.

– Что здесь произошло? – прорычал Рашид, глядя на поверженное войско. Нет. Они не были мертвы, что было бы лучше. Они все были пьяны.

– Неизвестно, – прошептал сопровождающий его мастер дрогнувшим голосом. На кого обрушится ярость старца горы, когда минует удивление? – Это случилось ночью, вероятно.

– Хотите сказать, что кто-то пробрался ночью в мою крепость, – медленно и тихо произнес глава, игнорируя, что мышцы его лица начали нервно подрагивать, – незамеченным прошел в казармы, опоил моих людей у меня под носом, и никто этого не видел? Уж не демоны ли явились сюда?!

– Едва ли, – не осознавая, что последние слова были насмешкой, произнес мастер. – Похоже, это были женщины…

Он поднял лежащий под ногой одного из храпящих ассасинов лиф, расшитый мелкими монетками.

– Женщины?! – взревел Рашид, нависнув над мастером, словно собрался растерзать на месте. – Ты хочешь сказать, что сюда, в крепость, о которой мало кто слышал, и к которой никто не подойдет незамеченным, в казарму, где находятся лучшие из лучших воинов, моих преданных псов, ворвалась армия шлюх?!

Он толкнул своего помощника ладонью в лицо и снова осмотрелся. От злости, презрения и собственного бессилия его начало мелко трясти.

– Поднять! Всех! И казнить у остальных на глазах. Пусть знают, что после смерти их ждут вечные муки, на которые они себя обрекли. Ясно?!

– Я… Ясно, – заикнувшись, проговорил бледный мастер. Сглотнув, он тихо, почти шепотом добавил. – Это еще не всё…

– Не всё?! – рука Рашида сжалась на горле несчастного. Его глаза пылали адским пламенем. – Говори, что еще я должен знать!

– Я дважды пересчитал их, – сдавленно проговорил мастер. – Здесь и в других казармах. У нас пропало десять человек. Их нет.

Крики, доносящиеся из подвала, уже перестали нервировать Элиану. Она к ним привыкла за семь дней, проведенных с пленниками.

Натан бен-Исаак дал ей задание: обучить ассасинов, превратить их из дикарей в общество мыслящих людей, способных эффективно противостоять нарастающему влиянию тамплиеров, а также внести свою лепту в формирование мирового баланса сил. Это задание было крайне ответственным и важным, и Элиана, лишенная честолюбивых иллюзий, понимала, что особых надежд учитель не питал. Скорее, это был бросок на удачу. Потому ей была выдана не слишком большая сумма денег, отряд из восьми человек для охраны и помощи, и полная власть над пленниками.

Сперва она не знала, как подступиться к Масьяфу, грозной крепости на горе, подходы к которой охранялись обученными убийцами, и жители которой – фанатики собственного бога. Нет, не Аллаха, а старца горы, которого они почитают превыше всего. Не брать же цитадель штурмом? А если брать, то с какой армией? Обдумав этот вариант, Элиана пришла к выводу, что силой здесь ничего не решишь. По большому счету, силой вообще редко что можно решить, в противовес всеобщему убеждению. Задумавшись о том, в чем же ее преимущество перед вооруженными до зубов мужчинами, обученными убивать и готовыми умереть, она пришла к выводу, что единственным оружием может стать знание. Читая в монастыре святой Екатерины записи о государстве ассасинов, Элиана узнала их традиции и законы. Пусть многое изменилось со времен Хасана ибн-Саббаха, некоторые вещи остались незыблемы. Именно они и стали тем хрупким местом в защите крепости.

Рашид ад-Дин Синан работал изящно: он рассылал своих людей в разные уголки Египта и Сирии, и они, будучи хорошо обучены как боевому искусству, так и другим наукам, постепенно занимали неплохие должности: нанимались в охрану к влиятельной знати, становились учителями или даже старостами общин. А затем по сигналу своего господина в нужный момент совершали убийство, самоубийство, поднимали бунт, учиняли диверсию… Методов влияния у ассасинов хватало. Одного из таких людей Элиана выслеживала несколько месяцев. Весной ей улыбнулась удача.

Того человека звали Хасим. Он держал лавку на рынке, но за неприметной маской скрывалась весьма непростая личность. Этот человек имел огромное влияние на торговцев, наемников, которым часто подыскивал работу, он поддерживал отношения с торговой гильдией Византии. По большому счету, от его слова зависели и цены на рынке, и то, чьи товары там окажутся. Поначалу Элиана сомневалась, имеет ли он отношение к ассасинам. Слишком тучным и неуклюжим он казался. Но слежка доказала, что сомнения напрасны. Она перехватила несколько его писем. Послания были зашифрованы, а голуби, которым их доверили, летели в Масьяф. Тогда Элиана начала приводить свой план в действие.