Отец богов, владыка света,
Земли и неба властелин,
И без суда, и без ответа,
Зевес, ты царствуешь один!
Встают ли грозными толпами
Титаны гордые на бой —
Ты потрясешь на них громами,
И боги — ниц перед тобой.
Твое всевидящее око
Блюдет законы бытия;
Зевес, ты царствуешь высоко,
Неизмерима власть твоя!
И было время — пред тобою
Клонилось гордое чело,
И слово робкое мольбою
К твоей обители текло.
И было время — я молился
Слезами горькими, Зевес;
Но ты с высот своих небес
На крик души не преклонился.
Ты отдыхал на небесах
В своем величии холодном,
Пока в неслыханных трудах
Я вопрошал бездушный прах,
Томясь в усилии бесплодном.
Тогда в слезах молился я,
Над сими камнями стоя,—
Да озарится лик телесный,
Да внидет в грудь моих детей
Дух вечной мудрости твоей.
Я думал искрою небесной
Сердца холодные зажечь;
Я думал в мертвый этот камень
Вдохнуть животворящий пламень,
Вложить восторженную речь!
Но ты молчал самолюбиво —
Ответа не было с небес,
И тайну жизни горделиво
Скрывал завистливый Зевес.
Но ты молчал, но ты, с презреньем
Грозя могучею рукой,
Моим гордился униженьем,
Моею тешился тоской.
И проклял я мою молитву,
Мой детский страх перед тобой,
И ополчился я на битву,
В последний выступая бой.
Война, владыка величавый,
Война престолу твоему!
По ступеня́м твоей державы
Я протеку войной кровавой,
Я ад и небо подниму!
Ты злобно тешился тоскою,
На мне лежала власть твоя,
Но дерзновенною рукою
Я вырвал тайну бытия.
Из-под руки твоей грозящей,
Из-под громов твоих, Зевес,
Я твой огонь животворящий
Украл с обманутых небес.
Теперь поделимся державой;
Зевес, с тобою мы равны!
Мы оба силой, оба славой
Из рода в род окружены.
Я гордо власть мою приемлю,
Но братски царство разделю;
Возьми богов, отдай мне землю,—
Тебе я небо уступлю.
(Подходит к статуям.)
Вот они, мои создания,
Мертвый труд моих ночей;
Спят немые изваяния,
Без любви и без желания,
Без томительных страстей.
Подниму ль от сна спокойного
Племя каменное я
Для мятежного, нестройного,
Для больного бытия?
Да живут и искушаются
Переменчивой судьбой,
Плачут, страждут, наслаждаются,
Да томятся, да нуждаются,
Да придут и испытаются
Неисходною борьбой!
Встань, живи, мое творение,
Ополчись, младой боец,—
Слезы, страсти и сомнения
Окружат твое рождение,
Встретят бурный твой конец!
Много слез и мало времени,
Гнев и ненависть мою
Я тебе, младому племени,
В этот час передаю.
(Останавливается перед статуей женщины.)
Ты блещешь дивной красотою,
Ты чудной прелести полна,
Ты вдохновенною мечтою
Для неги сладкой создана!
Страстями бурными невольно,
Немым желанием томим,
Я преклоняюсь богомольно
Перед созданием моим.
И тот, кто громы мечет ныне,
Кто дышит злобой на меня,
Зевес — помолится рабыне,
Чело венчанное склоня.
Он дал бы всю свою державу,
И громы мощные свои,
И гордый трон, и власть, и славу
За ночи сладкие твои.
Но ты небесного чертога
Своей красой не озаришь,
Ты не пойдешь на ложе бога,
Его ночей не усладишь.
Ты будешь женщиной смиренной,
С ее стыдливой красотой,
С ее любовию священной
И целомудренной мечтой.
Но кратких дней среди сомнений
Тоской напрасной не губи.
Проснись для сладких заблуждений,
Живи, будь женщина, люби!
(Он наводит небесное пламя на статую.)
Пламя жизни, дух небесный,
Освети холодный прах,
Упади на лик телесный,
Загорись в его чертах!
Видишь, в жилы голубые
Налилась живая кровь,
Дышат перси молодые,
Просыпается любовь.
Тайна жизни совершится,—
Пламя тело облекло;
Дума божия ложится
На высокое чело.
Слышу голос — вздох глубокой,
Вижу — слезы полились,
Очи мыслию высокой,
Очи жизнию зажглись.
Вот оделась в лик прекрасный
Воплощенная мечта
И для речи сладкогласной
Раскрываются уста:
Ищут слова, просят света,
Жаждут пламенной любви…
Говори — я жду привета…
Просыпайся и живи!
