Ночь. В темном подвале, на грязном полу,
В каморке сырой и холодной,
Прижавшись, валяются дети в углу,
Уснув на желудок голодный.
Лежат они тут, на рогожах, мешках,
Вдыхая миазмы подвала;
Не видно кровинки на впалых щеках,
С них юности краска сбежала…
Но крепок их сон после тяжких трудов, —
Ведь им только в нем и отрада:
Во сне им не больно кусанье клопов,
Не слышно трущобного смрада.
Но кто ж эти дети? Зачем они тут?
За что они терпят мученье?
То наш малолетний ремесленный люд,—
Он, видите, отдан в «ученье».
Вот утро настало. Весь дом еще спит,
Но их подмастерье суровый
Давно растолкал и угрюмо следит,
Чтоб все были к делу готовы.
И каждый принялся за труд свой дневной:
Вот мальчик, тщедушный и хилый,
Топор поднимает нетвердой рукой
И рубит дрова через силы.
А вот и другой, посреди мостовой —
По росту почти что ребенок, —
Запрягшись в салазки и скорчась дугой,
Он тащит с водою бочонок;
А вот малолетний работник идет,
Под ношей тяжелой сгибаясь,
Присядет на тумбу, на миг отдохнет
И снова пойдет, задыхаясь.
И все хуже нищих одеты на взгляд:
В халатах иль чуйках дырявых,
С которых обрывки лохмотьев висят,
А ноги — в опорках корявых…
Какую ж дают им награду за труд,
Для них непосильный порою?
Дают им сырой и холодный приют
Да впроголодь кормят бурдою!
И дня одного не проходит притом,
Чтоб не были кем они биты:
Хозяин их «учит» ремянным кнутом,
Их бьет подмастерье сердитый,
Хозяйка и даже кухарка подчас
Запустит в иного поленом…
Скажите, известно ли это у нас
Управы ремесленной членам?