Ну что ж, ящик ящиком, а с 8 утра все перемещения неприятеля перед глазами русского командования. Ни истерики, ни суеты, ни резких изменений планов нет и не предвидится. Так может вести себя главнокомандующий, у которого все идет по разработанному им плану. Даже читая французских авторов, убеждаешься, что план Меншикова, в принципе, сработал: выйдя на плато, Боске, считавший, что ему удалось совершить маневр в одиночестве, оказался один на один с массами русской пехоты, вскоре усиленной артиллерией.^{355}

В уверенности, что все идет по его замыслу, русский главнокомандующий, явно не доверявший Кирьякову, отправляется на левый фланг лично.^{356}

Для себя отметим одну деталь из «ящичного» монолога Кирьякова — он не представляет, где находится Ракович, и по какому-то странному убеждению считает, что 2-й батальон Минского пехотного полка где-то рядом с Альмой. В действительности, подполковник Ракович от реки достаточно далеко, в нескольких километрах. В события постепенно вмешивается нечто, вскоре сломавшее алгоритм действий князя, нарушившее одному ему известную схему и приведшее к поражению.

Ну вот, и у русских часовая стрелка прошла цифру 11. В воздухе висит напряжение, вот-вот запахнет порохом, но кровь еще не пролилась…

Пока…

Обычно в российской литературе эту тему старались не затрагивать, ограничиваясь лишь упоминанием, что сражение сопровождалось поддержкой корабельной артиллерии, и поддержка эта была настолько эффективной, что решила исход сражения на левом фланге. Английские военно-морские историки склонны считать, что флот в сражении на Альме принял самое незначительное участие. Хотя, по их мнению, командирами кораблей и были сделаны попытки поддержать армию, но дистанция была слишком большой, чтобы ее результат был сколько-нибудь существенным. Гораздо большую пользу флот принес после сражения, когда на берег в помощь армейским врачам был выделен почти весь медицинский персонал кораблей, 600 моряков и солдат морской пехоты.

Глава о действиях кораблей намеренно включена в эту книгу. Удивительно, что этого не делали раньше. А ведь Альминское сражение в этом в какой-то степени уникально — боевые действия одновременно шли и на суше, и на море. Даже не думая о такой уникальности, нам, с одной стороны, постоянно твердили, что если бы не флот, то не было бы поражения русских в сражении, с другой — про этот флот и то, чем он занимался, молчали.

Так что теперь мы об этом поговорим. Иначе просто не может быть: не зная, что происходило на море, мы никогда не поймем, что в действительности случилось на суше. Тему эффективности мы еще затронем ниже, но что касается состава и расположения кораблей поддержки, на этом остановимся подробнее.

В ночь с 19 на 20 сентября 1854 г. адмирал Гамелин получил записку, адресованную ему с бивака армии на реке Булганак маршалом Сент-Арно. В ней главнокомандующий не только информировал адмирала о намерении атаковать русских на следующий день, но и ставил задачу флоту. Маршал определил основную задачу кораблям: поддержать действия 2-й дивизии Боске. «Наступление Боске начнется в 5.30 утра от Булганака, и около семи он будет у подножия склонов на левом берегу Альмы».^{357}

Для непосредственного действия по русской армии выделялось 13 кораблей. 11 занимали позиции для обстрела, два составляли резерв и связь с основными силами.

Основные силы союзного флота еще ранним утром 7(19) сентября бросили якоря у устья Альмы.^{358} Они образовали завесу, прикрывающую выделенные корабли. Фактор угрозы со стороны русского флота союзники не сбрасывали со счета, несмотря на его бездействие. Угроза была ненадуманной. Коломб, например, считал, что «… если бы русские имели хоть где-либо морские силы, превосходящие силы союзников, то крымская экспедиция вряд ли бы имела возможность окончиться успешно».^{359}

Общий план действий по поддержке сухопутных войск разработал начальник штаба французского флота адмирал Буа-Вильомез.^{360}

Назначенная группа делилась на несколько отрядов. Первый, подошедший к берегу у деревни Улуккул-Аклес, состоял из трех кораблей. Лидером шел корвет[40] (или авизо 1-го класса) «Megaera»[41] под командованием капитана 2-го ранга Гузне, за ним — фрегат «Cacique» под командованием капитана 2-го ранга Дево, уже побывавшего в этом районе во время активных разведывательных действий весной и летом 1854 г. Замыкал отряд французский фрегат «Canada» под командованием капитана Массина. Задачей этих кораблей была поддержка действий 2-й дивизии.^{361} Силы отряда проходили вдоль берега и становились на шпринг почти у того места, где тыл русской армии прикрывал 2-й батальон Минского пехотного полка. Судя по всему, его задачей было отразить своим огнем атаку русской кавалерии или резерва пехоты против батальонов Боске, когда последние уже будут действовать на плато.

Второй, основной, отряд, занявший позицию у устья Альмы, вел французский корвет «Roland» под командованием капитана 2-го ранга Камила Альбера Мари де ла Ронкьера де Нои. На его борту находился командовавший силами морской поддержки адмирал Брюа. «Roland» вел разведку и промеры глубин, определяя позиции каждому из следующих за ним кораблей. Сам он занял позиции напротив южного края плато.

За ним шли корвет «Lavoisier» капитана Дьендоне, корвет «Bertholet»[42] капитана Дюбуа, корвет «Primauguet» капитана Рейно, корвет «Vauban»[43] капитана де Хербингена. Замыкали колонну английский пароход «Spitfire» под командованием Томаса Спратта и французские «Descartes» и «Cafarelli» капитанов Дарикау и Симона.^{362}

Последним шел арьергардный отряд в составе двух кораблей — французского фрегата «Orinoque» и французского парусно-винтового корвета «Caton» под командованием капитана 2-го ранга Луи Пьера Алексиса Потуа.

Таким образом, роль флота сводилась не к уничтожению живой силы русских, увеличивая в том числе количество орудийных стволов. Основной задачей кораблей было обеспечение союзной (в данном случае французской) армии «…от возможности быть атакованной …как нашими сухопутными войсками, которые тогда подверглись бы огню артиллерии, так и нашим флотом».^{363}