– Собрала все сама, мисс Луиза, так что вам не нужно беспокоиться. Только чай и поджаренный хлеб. Взяла хлеб и масло прямо со стола для прислуги, потому что за завтраком никто не помер. Кухарка хотела приготовить вам что-нибудь посущественней, но я не дала. Кажется, вам придется латать дыры – я оставила ее в слезах. Она твердит, что уйдет от нас и отправится куда-нибудь, где ее не считают убийцей. Даже миссис Лэнг сунула свой длинный нос – сказала, что у нее есть горшочек студня, в самый раз для больных. Я им обеим так и заявила – отныне мы сами о себе позаботимся, до самой встречи с миссис Ивенсонг.

«Приглашение» на эту встречу лежало на подносе с завтраком. В одиннадцать часов утра, в гостиной.

– Что старая ворона затевает сегодня утром? – спросил Чарлз, вгрызаясь в ломтик сухого хлеба. Они с Луизой почти не спали, и его желудок был неспокоен. Зато он не видел снов, и это было очень важно.

– Вот женщина! Прямо как настоящий инспектор Скотленд-Ярда. У нее есть метод – спустилась в людскую на рассвете, хотя почти всю ночь провела на ногах, пытаясь разговорить прислугу, да так непринужденно! Даже старик Гриффит открыл свое сердце. Он очень вам предан, мисс Луиза, и страшно огорчен, что кто-то причинил столько бед во вверенном ему доме. Хотите, чтобы я осталась и помогла вам одеться?

– Я сам почту за честь с этим справиться, Кэтлин, – возразил Чарлз, отсылая горничную прочь. – Давайте поразим их великолепием, Лулу. Наденьте все свои бриллианты средь бела дня. Я позабочусь о том, чтобы старина Макс тоже выглядел на все сто.

– Конечно, вы правы. Как досадно, когда вы оказываетесь правы.

– Я прав лишь с того момента, как повстречал вас. Вы меня таким сделали.

Луиза послала ему робкую улыбку.

– Как мило, что вы так говорите.

– Я просто говорю правду.

Луиза казалась очень усталой. Была на нервах. Сказалось напряжение последних дней. Рано утром она исчезла, не сказав, куда идет. Чарлзу не терпелось увезти ее из Роузмонта.

Если она захочет уехать.

Чарлз налил ей чашку чаю.

– Я так и останусь слепым? Я испытываю страстное желание отыграть пару-тройку бестактных выходок Грейс.

– Ведите себя прилично.

– Невозможно. Вы вдохновляете меня на плохое поведение.

Наконец-то! Он заработал улыбку.

– Думаю, тот цирк, что вы устроили ночью, привел к необходимому результату. Просто будьте самим собой.

Ха! С утра пораньше Чарлз уже успел взглянуть на себя в зеркало и удивился – как может Луиза смотреть на него без ужаса? Он залепил рану самоклеящимся пластырем и надел повязку, но вид у него был еще тот. Ягненочек его не пощадил.

В гостиной, куда они прибыли, оказалось не так уж много народу. Из слуг присутствовали только Гриффит и миссис Лэнг, ожидающие приказаний. Грейс восседала в своем раззолоченном кресле, а рядом стоял доктор Фентресс. Присутствовали также Хью и мистер Бакстер.

– Прекрасно. Все в сборе, – сказала миссис Ивенсонг.

– Не понимаю, с чего вы взяли, что имеете право созывать собрание в моем доме? В доме моей племянницы, – поправилась Грейс. – Вы здесь всего-навсего гостья.

– Тетя Грейс, это я пригласила миссис Ивенсонг приехать. Уверена, она хочет сообщить нам что-то важное.

– Хм. Что ж, продолжайте.

– Успокойтесь, дорогая Грейс, – сказал доктор Фентресс. – Вы же знаете, что не отличаетесь крепким здоровьем.

Чарлз едва сдержался, чтобы не хмыкнуть. Грейс Уэстлейк – увешанный драгоценностями боевой топор, который, в случае чего, переживет их всех.

– Мисс Стрэттон, то есть миссис Норвич наняла меня для прояснения некоторых странных обстоятельств в ее финансовом учреждении, – начала миссис Ивенсонг.

– В нашем банке? – не скрывая раздражения воскликнула Грейс. – Банк «Стрэттон и сын» имеет безупречную историю!

– Об этом позже, – перебила ее миссис Ивенсонг. – В настоящий момент я хочу обсудить странные происшествия, которые досаждают мистеру и миссис Норвич с прошлой недели, с тех пор как они прибыли в Роузмонт. Мистер Норвич, не будете ли вы так любезны кое на что взглянуть?

Чарлз кивнул.

– Я думала, он слепой, – в некотором замешательстве заметила миссис Лэнг.

– Мне сегодня немного лучше, но не благодаря нападавшему. – Его зрение действительно несколько улучшилось, достаточно, чтобы внушить надежду на то, что постепенно оно вернется к своему обычному состоянию. Это «обычное состояние» было далеко от совершенства, но Чарлз уже привык к тому, что видит неважно. – Говорят, когда теряешь зрение, обостряются другие чувства, миссис Лэнг! И я буду счастлив помочь.

Миссис Ивенсонг схватила за руку миссис Лэнг, а Луиза слегка подтолкнула Чарлза в спину. Выставленная на всеобщее обозрение рука экономки дрожала. Безупречно чистая рука, за исключением крошечного комочка грязи, застрявшего под обломанным ногтем большого пальца.

– Полагаю, это горшечная земля?

– Да, я помогала девушкам убирать в оранжерее.

– Наверное, это справедливо, поскольку вы сами же и устроили там разгром. И еще слабый запах пороха, даже после того, как вы оттирали руку щеткой. Думаю, вы старались. Вы согласны, мистер Норвич? У вас ведь есть опыт обращения с огнестрельным оружием.

Чарлз сделал вдох. Но его нос не отличался такой чувствительностью, как нос миссис Ивенсонг. Пришлось притворяться.

– Порох. Вне всяких сомнений.

Миссис Лэнг окаменела.

– Просто нелепо!

– Правда? Интересно, – задумчиво протянула миссис Ивенсонг. – Значит, вернувшись после похорон матери, вы узнали, что молодой супруг миссис Норвич угрожает выбросить семейство Уэстлейк из Роузмонта. Вам это не понравилось – вы живете здесь с тех пор, как Грейс Уэстлейк была маленькой девочкой. Вы ее любите, и молодого Хью тоже. Вы также узнали, что на мистера Норвича нападали уже дважды – в людской только об этом и судачили.

– То есть зло уже вышло на тропу войны, – возвестила Луиза. – И на следующее утро, когда вы пришли с нами поздороваться, вы успели подсыпать ядовитых грибов в завтрак, пока несли его наверх. Вам известно, что я не ем грибы. Мне кажется, делалось это скорее по злобе, нежели от желания причинить серьезный вред. Всего лишь предостережение моему мужу – пусть убирается отсюда! Сделать так, чтобы его пребывание в Роузмонте превратилось в кошмар. Тогда он убедит меня вернуться в Европу, и все останется по-прежнему.

Чарлз наблюдал, как от лица миссис Лэнг отливает кровь.

– Вы также испортили белье в его шкафу, но вы не знали, что джентльмен, – здесь миссис Ивенсонг покраснела, и очень мило для столь пожилой дамы, – почти никогда его не носит. Все эти ползучие твари издохли. Собственно, это вы сами выдрессировали горничных так, что они догадались положить в ящики средство против насекомых. Поэтому, когда мистер Норвич не начал чесаться и скакать, будто в припадке пляски святого Витта, вы решили удвоить старания. Только у Грейс Уэстлейк и мистера Гриффита есть ключи от оружейной, не считая вас. В тот момент, когда в саду стреляли, миссис Уэстлейк была наверху, одевалась к обеду, чему свидетели ее секретарь и горничная. А мистер Гриффит наблюдал, как накрывают на стол.

– Кто угодно мог подобрать отмычку, – перебил Хью. – Даже я, хотя, клянусь, я ничего такого не делал.

– Нет, не делали. Я знаю, где вы были, мистер Уэстлейк. Мистер Бакстер готов за вас поручиться. И знаю, где именно в этот момент были все члены семьи и каждый из слуг. Но миссис Лэнг не видел никто. Могу я закончить? – Миссис Ивенсонг послала Хью успокаивающий взгляд. – Миссис Лэнг, вы вошли в оружейную, взяли револьвер и выстрелили в мистера Норвича, когда он прогуливался по саду с женой. Полагаю, вы собирались промазать, но тут вам не повезло. Или, точнее, не повезло мистеру Норвичу. Бедняга! Когда голова гортульи разлетелась вдребезги, один осколок угодил мистеру Норвичу в висок.

Побелевшие губы миссис Лэнг не дрогнули. Похоже, экономка не собиралась каяться.