— Извините, я такая неуклюжая!

Она принялась сгребать с пола осколки стекла, но второпях порезалась стеклом. Виктория поспешила к ней.

— Ничего страшного не случилось. Не расстраивайтесь так сильно, — успокоила она ее.

Но девушку, которой было не более двадцати лет, это, как видно, не успокоило, а расстроило еще больше.

— Как тебя зовут? — спросила Виктория.

— Амайя, — ответила служанка.

— Это была чистая случайность, — сказала Виктория. — Случилось — и прошло.

Прибежали другие служанки, поцокали языками и быстренько все убрали.

Виктория перевязала своим носовым платком рану на пальце девушки.

— Нет никаких причин так сильно расстраиваться. Мистер Джонсон заплатит за разбитую посуду.

Виктория взглянула на мистера Джонсона.

Он кивнул в знак согласия.

— Если возникнут какие-нибудь сложности, мы вам поможем.

Амайя несколько раз кивнула. Но она продолжала дрожать всем телом, и Виктория подумала, что было бы интересно узнать, как в отеле наказывают провинившихся слуг.

— Амайя, ты не должна так сильно тревожиться. Мистер Джонсон защитит тебя.

— Я тревожусь не за себя, мисс Кардифф, а за вас.

Испуганные глаза Амайи были полны слез.

— За меня? — озадаченно спросила Виктория. — Но почему?

— Вы знаете… слишком много. Вам нужно как можно скорее уехать из Морикадии.

Глава 10

Среди шума, пыли и суеты, характерных для скачек, стоял абсолютно спокойный Рауль Лоренс, внимательно наблюдая за тем, как будет стартовать Халкон Гуэрра. Жеребенок находился в расцвете сил и обладал невероятной скоростью.

Но эта лошадка проиграет. На этом настоял Рауль.

Для победы еще не настало время.

Но скоро настанет.

Рауль видел, как Дафидд сдерживает Халкон Гуэрру, обращаясь с ним с осторожной деликатностью, в которой ощущались одновременно и сочувствие, и обещание. Жокей держал жеребенка под контролем до последней секунды, потом позволил ему вырваться вперед и прийти к финишу вторым.

— Лихо! — с довольным видом воскликнул находившийся в ложе рядом с Раулем барон Халс Хубер. — Моя лошадь снова обогнала вашу. Может, вы надумаете продать жеребенка мне… за две тысячи гиней?

Рауль улыбнулся и поклонился дородному немцу:

— Моя цена — семь тысяч гиней.

Барон Хубер презрительно рассмеялся:

— Послушайте, вы в своем уме? Запрашиваете такую цену за чистокровного жеребенка, который никогда не использовал своих потенциальных возможностей?

— Он их использует, но после этого цена уже будет гораздо выше.

Барон расхохотался еще громче:

— Не хотите ли заключить на это пари?

— Как пожелаете, барон, но только не говорите, что я вас не предупреждал, — сказал Рауль и жестом подозвал человека, записывавшего ставки.

Он заключил пари не только с бароном, но и с каждым богатым болваном, который думал, что разбирается в скачках. Он предупредил их всех о том, что Халкон Гуэрра победит более чем один раз, и все они подняли его на смех.

Но когда придет время, они получат то, что заслужили. Возможно, в следующий раз они признают в нем лучшего игрока, но может быть, и нет.

Только болваны заключают пари с профессиональным игроком, а Рауль как никак сделал большую часть своего состояния именно таким путем.

Заметив неожиданно своего мажордома Томпсона, он напрягся. Что здесь делает Томпсон? Бывший дворецкий Гримсборо стал правой рукой Рауля. Он управлял его домом, вел его счета, распоряжался слугами и нес постоянную ответственность за обеспечение безопасности. Потому что в этой стране, якобы управляемой принцем Сандре, наводящая ужас тайная полиция совала свой нос на каждый чердак, в каждую спальню, в каждое гнездышко влюбленных, и Рауль, который знал слишком много секретов, не мог спать спокойно.

— Барон и остальные джентльмены, надеюсь, вы извините меня? Кажется, мне прислала послание моя любовница, — сказал Рауль.

Он улыбнулся, поклонился и направился навстречу Томпсону. Хлопнув Томпсона по плечу, он пошел вместе с ним к конюшням, и когда они отошли от толпы, спросил:

— Что случилось?

Последние три года были удачными для Томпсона. Он обнаружил, что его привлекают интриги, а также горы и леса родины Рауля. Он все еще придерживался строгого стиля в одежде, как положено вышколенному дворецкому, но теперь это была маскировка. Здесь Томпсон расцвел, превратившись из обычного слуги в правую руку Рауля. Он шпионил, он устраивал заговоры. Он стал сильным и самоуверенным. Он был человеком, которому приносили информацию, и теперь он, понизив голос, доложил:

— Одна из служанок из отеля «Тонагра» пришла пешком в замок.

До замка было не так уж далеко — всего одиннадцать миль, но дорога была плохая и круто шла в гору. Именно по этой причине Рауль выбрал этот замок в качестве основного места своего проживания: замок был расположен близко от столицы, которую ему еще предстояло завоевать, однако, выбирая место, они постарались, чтобы дорога к нему была по возможности труднопроходимой на тот случай, если против них направят вооруженные силы.

— Она сказала, что одна английская леди, очень красивая, видела вас и заявила, будто вы претендуете на трон короля Морикадии.

Рауль не вскинул удивленно брови и вообще не проявил никаких внешних признаков волнения. Но он знал правду. Виктория Кардифф, его недруг, подруга его сестры и большая мастерица целоваться, увидела его и узнала.

И он тоже узнал ее. А ему не следовало бы. Он не вспоминал о Виктории Кардифф три года. Он был занят. Нужно было вернуться в Морикадию, разыскать своих родственников, вручить, так сказать, свои верительные грамоты де Гиньярам, найти замок, который он мог бы использовать в качестве своей базовой резиденции, стать блестящим игроком в казино. Женщины для него не были проблемой: он использовал их как прикрытие для своей деятельности и для поддержания своего имиджа. Для серьезных романов у него не было времени: у него был долг перед своими умершими дедушкой и матерью и перед страной, и к этим долгам он относился очень серьезно.

И тут… скажите на милость! Виктория Кардифф входит в гостиницу.

Он даже представить себе не мог, что увидит ее. Как вообще такое могло случиться? Когда он уезжал из Англии, она собиралась поступать в специальную академию, где готовили гувернанток, чтобы потом обучать детей или выполнять какие-то другие обязанности. Потом, по всей вероятности, она встретила какого-то молодого банкира и решила, что брак лучше, чем работа, и вышла замуж за банкира, родила ему детей…

Если бы он думал о Виктории Кардифф — а он вообще о ней не думал, — то именно такой представил бы ее судьбу. Но, пройдя через холл лучшего отеля в Тонагре и увидев ее, он — хотите — верьте, хотите — нет — вспомнил то, как она выглядит, как движется и как целуется.

Его мысли в мгновение ока переместились с завоевания Морикадии на… завоевание Виктории. Все инстинкты его обострились, он превратился в хищника, заметившего жертву — женщину, которая однажды смогла от него уйти.

На сей раз она не уйдет. Потому что она пришла на его территорию.

Она теперь его добыча.

Глава 11

Но у Рауля были цели — свергнуть де Гиньяров, освободить свой народ и утвердить свою семью на ее законном месте в качестве правителей Морикадии. Ему было опасно заниматься сейчас Викторией, потому что охота на нее отвлекла бы его.

Он знал это. И ему это не нравилось. Именно поэтому, увидев ее в отеле «Тонагра», он спрятался за растениями, украшающими холл, и стал наблюдать за ней.

Она не утратила живости, но несколько приглушила ее с помощью строгой прически, платья самого простого покроя, неприметной шляпки и выражения лица, способного отпугнуть опрометчивых искателей приключений. И с гостиничными клерками она разговаривала так, словно вела заградительный огонь, лишая их самообладания. Она набиралась опыта, чтобы стать суровой старой девой в очках и с поджатыми губами.