Ей стало еще страшнее, когда она увидела разложенные на постели ее собственные платья.

Ее похитили.

Глава 15

Звук ключа, поворачиваемого в замке, разбудил Викторию от глубокого сна. Первое, что она увидела, — это яркое морикадийское солнце, бьющее в окно, и Рауль Лоренс, входивший в дверь ее тюрьмы.

Виктория села на короткой софе и, поморгав, сердито произнесла:

— Вы!

— Очень красноречиво, мисс Кардифф!

Он поклонился.

Она была вне себя от возмущения.

— Должна признаться, что на какое-то мгновение я заподозрила вас, но потом подумала, что ни один англичанин не осмелится похитить женщину.

— Вы ошибаетесь по двум пунктам.

— По двум?

Она, должно быть, еще не проснулась, потому что не имела ни малейшего понятия, что он имеет в виду.

— Англичане ничем не отличаются от других людей, тем более, когда речь идет о возможности получения такого красивого и драгоценного приза, как вы. — Рауль прошелся по комнате, развязывая на ходу галстук. — К тому же я не англичанин. Я морикадиец. Морикадийский принц. И вы об этом по глупости рассказали в гостиничном номере своего работодателя. Я наследник морикадийского трона.

— Откуда вы знаете, что я это сказала? Значит, вы похитили меня из-за того, что я сказала, что вы принц?

— Да.

— Значит, из-за этого девушка уронила посуду? — спросила Виктория.

— Да.

— И взяла мою одежду?

Она захватила не только одежду, но и нижнее белье, которое Виктория обнаружила аккуратно сложенным в ящике комода.

Рауль бросил галстук на пол.

— Я подумал, что вам могут потребоваться все эти женские причиндалы.

— И вы организовали все это, потому что полагаете, будто кому-то совсем не безразлично, что вы являетесь наследником морикадийского трона?

Схватив Викторию за предплечья, Рауль наклонился над ней.

— Я сделал все, что в моих силах, чтобы скрыть правду от тиранов, которые подвергнут меня пыткам, убьют меня, а потом привяжут мое бездыханное тело к моим же лошадям, чтобы те таскали мой труп по улицам Тонагры. Я же не хочу упустить шанс освободить свой народ от угнетения из-за того, что одна англичанка, которая может испортить все мои планы, не умеет держать язык за зубами.

Ушам своим не веря, Виктория сердито уставилась на Рауля.

У него было серьезное выражение лица, зеленые глаза сверкали, а то, как он держал ее, напомнило те мгновения на балконе в доме Гримсборо, когда ей показалось, что он может сбросить ее вниз.

Что он за человек? Она едва его знала — но в данный момент он ее пугал.

Приподняв подбородок, она отчетливо произнесла:

— Власти заподозрят вас в организации беспорядков прошлой ночью.

— Вот в этом вы ошибаетесь. — Он расслабился, но не отпустил ее. — Я был на вечеринке. Разве меня не видели? Я танцевал с бельгийской наследницей, когда началась заварушка. Меня вытолкнули из комнаты, и я побежал, как и многие другие мужчины и женщины. Проплутав часа два в темноте, я вернулся в бальный зал и предложил свою помощь в поимке мятежников. Меня сразу поправили: это были не мятежники, а всего лишь молодые иностранцы, сыгравшие грубую шутку. Я помогал допрашивать слуг и вздрагивал при каждом громком звуке. Потом я извинился и сказал Жан-Пьеру де Гиньяру, что намерен поохотиться недельку, улыбнулся и поехал домой.

— Но… это не вся правда!

— Однако никто другой не выглядит таким ни в чем не повинным и таким трусоватым, как я.

Он предусмотрел все. Буквально все! Этот мужчина был умен и опасен, и ей не следовало забывать об этом.

— Что вы имели в виду, назвав меня «красивым и драгоценным призом»? — спросила она.

Почему изо всех глупых вопросов, которые она могла задать, именно этот слетел с ее языка?

Ей показалось, что она услышала, как он скрипнул зубами.

— Вы красивы. И вы это знаете.

— У меня самая заурядная внешность, — поправила она его. — И я уже достигла возраста старой девы.

Он фыркнул.

— Вы приближаетесь к возрасту, когда перестаете быть наивной дурочкой. Вы женщина, причем чертовски красивая. Какой-нибудь мужчина, если бы у него были подобные намерения, мог бы предложить вас средиземноморским пиратам и продать за кругленькую сумму. Полагаю, вы все еще девственница?

У нее вспыхнуло лицо.

— Мистер… Лоренс!

— Значит, девственница. Да, за кругленькую сумму. Или мог бы оставить вас в качестве своей игрушки и попытался бы приручить.

— Я не какая-нибудь дикая кошка! — воскликнула Виктория.

— Откуда вам знать? Ведь вы только что признались, что вы девственница?

— Уверяю вас, ни в чем подобном я не признавалась.

— Значит, вы не девственница?

Он усмехнулся, наблюдая, как она с трудом подбирает ответ.

Наконец она решилась:

— Девственница я или нет — не ваше дело.

— Дорогая моя мисс Кардифф, я хотел бы, чтобы это стало моим делом. — Улыбка исчезла с его лица. — Но, к сожалению, в данный момент у меня нет для вас времени. Я планирую переворот в моей стране.

— В таком случае верните меня в Тонагру.

— И что вы там будете делать, мисс Кардифф? Отправитесь прямиком в полицию? А вы знаете, что они с вами сделают? Они станут вас допрашивать.

— Я не скажу им ничего.

Рауль расхохотался.

— Не скажу, — настойчиво повторила она. — Клянусь! А моему слову можно верить, потому что в отличие от вас, мистер Лоренс, я горжусь своим английским происхождением.

— Ваше слово ничего не стоит, — сказал он и, не дав ей ничего сказать, легонько тряхнул ее. — И не потому, что вы лгунья, а потому, что де Гиньяры заберут вас в королевский дворец, посадят в самую глубокую подземную тюрьму, будут допрашивать, подвергать пыткам и насиловать, чтобы получить всю информацию, которая вам известна или которая, как вам кажется, вам известна обо мне, моем происхождении, моем местонахождении, моем состоянии, моих соотечественниках… и вот когда вы будете умолять их убить вас, они это сделают.

Глава 16

Виктория в ужасе посмотрела на Рауля.

Она думала, что он был единственным варваром в этой цивилизованной стране, однако его слова звучали весьма убедительно.

— И никто никогда не найдет ваше тело, — мрачно сказал он, вглядываясь в нее, чтобы оценить, дошло ли сказанное до ее сознания. — Это вам не игрушечки. На кон поставлены деньги и власть, и де Гиньяры пойдут на все, чтобы сохранить и то и другое. — Он убрал руки с ее предплечий. — Так что останьтесь-ка лучше здесь. Со мной.

— Это ваша комната, — сказала она.

Вчера, когда ее сюда притащили и оставили одну, она успела заметить, пока не догорел огонь в камине, что, кроме большой старой кровати с новой, излишне туго набитой периной, слишком короткой софы, подноса с едой и вином — к которым она не прикоснулась из опасения, что ее отравят или опоят каким-нибудь зельем, хотя сильно проголодалась и хотела пить, — прикроватного столика и деревянного стула, там имелся туалет с фарфоровым оборудованием по последнему слову техники, а также большой гардероб с мужской одеждой. Как оказалось при ближайшем рассмотрении, все костюмы были изготовлены самым знаменитым лондонским портным. Более того, в ящиках комода она обнаружила мужские галстуки, воротнички и манжеты.

Судя по всему, Раулю не составляло труда следить за ходом ее мыслей, потому что он спросил:

— Вы были смущены, наткнувшись в комоде на мое нижнее белье?

— Нет. С чего бы мне смущаться? — сказала Виктория.

И это было правдой. К тому времени как она наткнулась на его вещи, начало светать, и она, разглядев, что это такое, чуть не сгорела со стыда. Но она добавила, вздернув подбородок:

— Я всего лишь искала какое-нибудь оружие, хотя, к сожалению, не нашла.

— Я могу показать вам, как можно сделать оружие из дюжины вещей, находящихся в этой комнате.