— Вы очень изобретательны, мой предводитель.

Жан-Пьер в мгновение ока поднял кнут и хлестнул им Биттора по лицу.

— В таком случае, почему ты утаил правду о том, что Лоренс наводнил дворец шпионами? — заорал Жан-Пьер. Биттор стер с лица кровь. — Горничные в отелях! Слуги во дворце! Предатели повсюду! И они все еще живы и здоровы! Их головы на плечах, их кишки — в животах! Отыщи их! Приведи сюда, и я откручу им руки и вырву языки!

Викторию чуть не вырвало. Она ясно вспомнила, что сделал Жан-Пьер во время своего посещения с Томпсоном. Она понимала, что Жан-Пьеру хочется подвергнуть ее пыткам, чтобы получить сведения о Рауле и его действиях. Она понимала, что у нее нет никакого шанса избежать этого или спастись. Она снова посмотрела на знамя, висевшее позади трона. Возможно… все-таки она смогла бы спастись.

Жан-Пьер жестом приказал Биттору уйти и повернулся к ней. Издевательски поклонившись, он сказал:

— Большая честь приветствовать в тронном зале старого короля шлюху короля нового.

Забавно, что, хотя она безумно боялась за свою жизнь, когда ее впервые назвали «шлюхой», это задело ее за живое. Разве не так сказал бы о ней ее отчим, услышав о ее смерти здесь? Разве не сказал бы он ее матери: «Слава Богу, что она умерла. Иначе она опозорила бы нас всех своим распутством»?

— Вы знаете, что это такое? — спросил Жан-Пьер, указав на ближайшие к трону доспехи. — Говорят, что это были доспехи короля Рейнальдо. Для морикадийцев это своего рода святыня. Служанки полируют их с особым усердием. Мужчины прикасаются к ним «на счастье». Я обожаю наблюдать их благоговейный трепет. Вы знаете почему, мисс Кардифф?

Широко раскрыв глаза, она покачала головой.

— Потому что на самом деле это не его доспехи. — Он указал кнутом на доспехи, находящиеся в середине ряда. — Вот доспехи Рейнальдо. — Он презрительно фыркнул. — Доспехи, к которым они относятся с таким благоговением, принадлежат моему предку. Согласитесь, что забавно знать, что эти крестьяне в течение двух сотен лет хранят верность графу де Гиньяру, который предал, подверг пыткам и обезглавил Рейнальдо.

— Это как-то по-детски, — сказала она.

— То, что эти крестьяне поклоняются не той святыне?

— Нет. То, что богатые, могущественные де Гиньяры не гнушаются сыграть такую шутку с людьми, у которых почти ничего нет.

Словно собака, собирающаяся напасть, Жан-Пьер злобно оскалился, обнажив зубы, и его бледно-голубые глаза стали почти белыми. Но нет! У нее был план, и она не могла позволить этому бешеному человеку-волку напасть на нее. Сначала она должна попробовать освободить себя.

— Это знамя позади трона является символом вашей семьи?

Виктория с удовлетворением заметила, что удивила Жан-Пьера своим вопросом.

— Хотите поговорить, мисс Кардифф?

— Нет-нет. Просто захотелось узнать, потому что я видела эту эмблему раньше.

— Разумеется, видели, — сказал Жан-Пьер. Глаза его снова стали бледно-голубого цвета, и он снова стал похож на человека. — Оно висит во всех публичных зданиях.

— Только не в отеле. А я так недолго пробыла в Тонагре, что не имела времени посмотреть что-нибудь другое. Нет, я видела это в бухгалтерской книге. Мой работодатель приказал перевести указанные в этой книге средства из этой страны в один швейцарский банк.

Виктория не ожидала, что это так взволнует Жан-Пьера.

— Что-о? — взревел он.

Она повторила:

— Мой работодатель приказал перевести средства, указанные в книге, из этой страны в швейцарский банк. И вот теперь я подумала, не на вас ли он работал?

Жан-Пьер так быстро вскочил, что она больно ударилась головой о высокую спинку стула. Но не успела она понять, что произошло, как он схватил ее за горло.

— Ты лжешь!

Она покачала головой и попыталась заговорить.

Он сильно сжал ей горло, не давая дышать.

Виктория стала вырываться из его рук.

— Ты лжешь, — повторил Жан-Пьер.

Перед ее глазами поплыли красные пятна.

Жан-Пьер отпустил ее.

— А теперь расскажи мне правду.

— Это не ложь, — хрипло сказала Виктория. — Я видела книги. Овладевала профессией. Я хороший бухгалтер. Собиралась вам предложить свои услуги. В обмен на свободу.

Жан-Пьер уставился на нее. Он почему-то тяжело дышал, лицо его побагровело, а нижняя челюсть отвисла. Складывая два да два, он как будто получил в ответе пять.

— Нет, он такого не сделает. Хотя… Конечно, сделает.

Виктория не понимала, что происходит. Одно было ясно: он сумасшедший, а она находится в его власти.

— Оставайся здесь, — сказал Жан-Пьер и, взглянув на привязанную к стулу пленницу, грубо расхохотался и вышел из зала.

Виктория, одинокая и беспомощная, осталась в полной тишине пустого дворца…

Глава 46

Как только Жан-Пьер вышел из зала, Виктория попробовала на стуле подобраться поближе к доспехам, потому что заметила на них поблескивавший острый меч. Хорошо бы удалось перерезать им ее путы…

Однако высокий деревянный стул с сиденьем, набитым конским волосом, украшенный массивной вышивкой, весил не менее ста фунтов. Она не смогла сдвинуть его с места. Обливаясь потом, Виктория дрожала от напряжения, но стул стоял как вкопанный.

Зачем Жан-Пьер посадил ее в тронном зале? Ей следовало бы находиться в темнице или в спальне, где Жан-Пьер мог изнасиловать ее.

Окинув взглядом королевское великолепие тронного зала, Виктория почувствовала себя униженной. Она была всего-навсего наживкой, на которую Жан-Пьер намеревался поймать короля Сейбера, чтобы убить его, навсегда покончить с мечтой морикадийцев о справедливом будущем. И она не могла ничего сделать, чтобы помочь Раулю, уничтожить Жан-Пьера или спасти себя.

Виктория в отчаянии закрыла глаза. Однако, услышав собственное поскуливание, звук которого эхом разносился по мраморному полу и поднимался к потолку, она расправила плечи и открыла глаза. Она не сдастся. Она будет надеяться, что в какой-то момент Жан-Пьер освободит ее. И тут уж нельзя терять времени, а следует немедленно хватать оружие.

Оружия здесь было сколько угодно. Огнестрельное оружие, поблескивая, развешано по стенам. Это были ружья и пистолеты. Но она отказалась от возможности ими воспользоваться, хотя хорошо стреляла. Она ведь не могла быть уверенной, что они заряжены.

На стенах висели также скрещенные мечи и кинжалы. К сожалению, она не лгала, когда говорила, что не имеет опыта обращения с мечами. Она взмахнула мечом раз в жизни, чтобы разделить связанные запястья Рауля и Данела. Действуя мечом, она, вероятнее всего, причинит увечье только самой себе.

Она достигнет большего успеха, если вооружится кинжалом, но руки у нее были короче, чем у Жан-Пьера, и он убьет ее еще до того, как она успеет замахнуться.

Виктория не хотела умирать, пока Рауль был жив. Поэтому придется попытаться остаться в живых.

Услышав тихие шаги по коридору, она напряглась от страха, не сводя глаз с открытой двери.

И вдруг… вошел Рауль. Он был мокрый и грязный, мрачный и решительный, с пистолетом в руке и с целым арсеналом оружия на груди и за поясом.

Виктория охнула, на глазах ее выступили слезы облегчения. Еще никогда в жизни все не складывалось так хорошо. Она была жива. Он был жив. Вместе они справятся с чем угодно. Она не могла бы сказать, рад ли он видеть ее, но она была рада за них обоих.

Рауль оценил ситуацию с одного взгляда, жестом показал ей, чтобы молчала, и поспешил к ней. Положив пистолет на пол рядом с собой, он достал из-за пояса кинжал и принялся разрезать связывавшие ее веревки.

— Я люблю тебя, — прошептала она.

Он кивнул, сосредоточив внимание на кинжале и веревках.

— Как ты вошел? Тебе пришлось прорываться с боем? — еле слышно спросила она.

— Двести лет назад здесь жила моя семья. Мы всегда знали все тайные коридоры, — сказал он так же тихо, как она. — И мне нигде не встретились ни охранники, ни слуги. Они чувствуют, что надвигается буря, поэтому попрятались.