– Отходим, – приказал Остронег и двинулся в сторону Москва-реки, укрываясь за деревьями. За ним последовали другие. Но и лучники тоже перенесли линию обстрела, словно направляли отступление группы.

– Отжимают нас отсюда! – крикнул Остронег Мальфу.

– Отжимают! Уходим к мосту, – ответил тот.

– Дурдом, – прорычал Остронег. – Тут же площадь открытая, они нас выгонят и как кур перещелкают.

– Там человек сто засело, – сказал Мальф. – Хотели бы – давно на ножи подняли. К мосту идем, я вижу, чего они хотят!

Мальф стал во весь рост и спокойно зашагал к Новоарбатскому мосту, как будто и не свистели у него за спиной сотни стрел. Остальные двинулись за ним. Стрелять немедленно перестали. Уже когда все вступили на мост, на площадь выскочила орда всадников. Они кружили по площади, подхлестывая своих фенакодусов, и совершенно не собирались преследовать тех, кого только что обстреливали.

– Это ж кто такие? – поинтересовался Мальф. – Вы местных воинов лучше знаете.

– Это кешайны, кто еще так луком владеет, кто еще так в седле сидит.

– Ага, наконец, – в глазах Мальфа вспыхнул хищный огонь. – Пусть они подойдут поближе!

Но всадники внезапно совершенно потеряли интерес к бою, рассыпали строй и ускакали в сторону Белого дома.

– Что за хрень! – Остронег был взбешен. – Они что, нас на мост ради забавы загнали?

– Боюсь, не ради забавы, – покачал головой Мальф. – Но жалко, что ушли.

– А боишься чего?

– Вот когда смогу сказать, чего, тогда и скажу, – ответил Мальф. – Пока только предчувствия. Тем более что это ничего не меняет. Канчар!

Крысособака, виляя хвостом, подбежала к Одинцу.

– Где ты был, подлое животное? – обрадовался Одинец. – Где тебя носило? Ты же под стрелы попасть мог!

Канчар повилял хвостом, лизнул руку хозяина и по неслышному зову подошел к Мальфу. Тот присел для очередной беседы с животным.

– Ага, ясно! – Мальф поднялся. – Наш приятель свернул направо. Теперь я предполагаю: по окружной нам ни налево, ни прямо пройти не дадут.

– Это почему?

– Мне кажется, кому-то очень хочется, чтобы мы шли след в след за нашим другом. И не дай бог не потеряли его.

– Так! – Остронег принял решение. – Ждан, Оселя, в разведку!

Он развернул карту и объяснил товарищам задачу.

– Тут сход на Раевского и потом по Студенческой к развязке. Только чтобы никто вас не увидел. Проверьте, что там и как! А мы, – Остронег обратился к остальным, – идем самым малым ходом. Ясно? Встречаемся у развалин Башни.

– Ясно, – ответил за всех почему-то Санька, хотя и не знал, о чем идет речь.

Там, где Большая Дрогомиловская вклинивалась в Кутузовский, Оселя и Ждан тихонько скользнули на узкую улочку Раевского и по тротуару, почти срытому пробившейся через многочисленные трещины травой, ушли в разведку.

– Слушай, а ведь наш-то – остановился, – сказал Мальф, в очередной раз обняв Канчара. – Ждет он нас, что ли?

– Не люблю я, когда меня в ловушку загоняют, – тревожно произнес Остронег. – Ловушки просто так не ставят. Их ставят, чтобы кого-то живьем поймать. Ведь могли же нас как кур перебить у Белого дома. Не стали…

– Я им нужен. – Мальф остановился. – Из такого расклада и действовать будем. Слушай меня. Разведка не нужна, я думаю, зря ты ребят послал. Но в любом случае лишний раз не помешает. Посему, я пойду той дорогой, которой нас загоняют, а вы – по мостику, в обход. Я Канчару все объясню, он вас теперь за мной вести будет и, если что, даст знать, что ваша помощь нужна. А я пойду один, так лучше для всех. Если все в ловушку попадем – кто нам поможет? А если я один – вот тогда вы и пригодитесь.

– Разделяться – не лучший способ обезопасить себя, – безуспешно попытался возразить Остронег, но Мальф уже никого не слушал.

Он шепнул на ухо Канчару, потрепал по плечу Саньку, строго приказав ему слушаться взрослых, и зашагал прямо по осевой Кутузовского проспекта. Только отойдя метров на сто, он оглянулся и помахал товарищам рукой – мол, не поминайте лихом.

– Вот же человек, – буркнул Остронег. – И не возрази ему, а если попробуешь, так и не получится. Ну что, идем тогда?

Санька с унылым видом подождал, пока Остронег и Одинец двинутся в путь, и пошел следом, стараясь не отставать. Канчар, понимая свою роль, шел в метрах двух впереди всех, тоже понуро склонив голову. Настроение у всех было препаршивое.

– Остронег! – Санька не терпел долгого молчания. – А зачем такие широкие улицы раньше делали? Тут же пока ее поперек пройдешь, устанешь.

– Говорят, что чем шире улица, тем главнее. На них богатые люди жили и не любили, когда соседи через дорогу в окна заглядывали. Видал, какая Красная площадь широкая?

Сознание проснулось внезапно. Первая мысль, которая родилась у нее в мозгу, – то, что она – это «ОНА». Что внутри нее женская сущность. И имя ей – Халла. Второе, что она почувствовала, – необходимость движения. Сила направляла ее к цели и вела через город. Халла видела перед собой только цель, и ничто ее не могло остановить. Халла бежала через заросли, туда, куда ее гнал зов. А инстинкт подправлял зов и помогал обходить опасные места. Чуть правее – и поле огненного мха уже не опасно; плющ-удав рассечен клинком так быстро, что даже не успел протянуть свои стебли. Через полчаса бега голод стал отвлекать Халлу от движения. Расход энергии нужно было компенсировать. Она не поймала, а просто подобрала на бегу зазевавшегося хоммута и, свернув ему голову, выпила кровь и обгрызла с костей еще теплое мясо зверька. Только не останавливаться, только не отклониться от цели. К вечеру Халла почувствовала сознание еще двоих, таких же, как она, идущих к цели. Когда сумрак над городом начал сгущаться, Халла остановила свой бег и, спрятавшись в развалинах, немедленно заснула, накапливая силы.

С первым утренним серым светом, заглянувшим в разбитое окно, под которым спала Халла, появился жук-медведь. Из леса, подступающего к домам, его выманил запах жертвы. Жук уверенно и лениво ломился в оконный проем, кроша старый кирпич. Он издавал утробное ворчание, которое обычно парализовало волю жертвы. Сон покинул Халлу моментально. В два прыжка она вскочила прямо на голову чудовища, как будто это была неподвижная каменная глыба, а не одно из самых жутких созданий, обитающих в Москве. Пробежав по спине жука, Халла, не глядя, вонзила свой клинок между крыльев в главный нервный узел. Жук обмяк, лапы бессильно разъехались в стороны.

И снова бег, неукротимый бег к цели. Халла стремительными экономными движениями не просто перемещалась по улице, она пожирала пространство. Вместе с ней приближались к цели еще двое.

Врага Халла почуяла задолго до того, как увидела. Улицу перегородила угрюмая толпа нео с дубинами и обломками арматуры. Халла могла пойти в обход, но терять время было нельзя. К цели она должна двигаться по прямой. Нео, не видя в бегущей опасного противника, довольно перерыкивались. Не замедляя бега, Халла отстегнула клинок от крепления на спине и, держа его острием к земле, приблизилась к толпе нео. Те не заподозрили подвоха и даже не расступились. Халла влетела в толпу, как в заросли высокой травы. Нео не успели ничего сообразить, а три головы уже катились по земле, разбрызгивая кровь. Халла не фехтовала – она прорубала себе проход в толпе нео. Они даже не увидели, каким оружием крошит их это странное создание; ее клинок был неразличим, он двигался с такой скоростью, что только сиял туманным маревом.

Когда Халла прошла заслон нео, один из них, скорее от бессилия, чем движимый рациональным помыслом, метнул ей вслед кусок арматурины. Примитивное оружие долетело до Халлы и впилось в спину. Не оборачиваясь, она выдернула стальной стержень и отбросила его в сторону. Страшная рана на спине затянулась почти мгновенно. Халла только прокашлялась на бегу и выплюнула кровавый сгусток из заживающего пробитого легкого. Ничто не могло остановить бег Халлы и двух таких же, как она, существ.