Бадж долго заглядывал в неприветливое лицо капитана, перекладывая коробочку из одной руки в другую, и потом поставил ее на грязный кожух вентилятора.

— Мы хотели как лучше, сэр…

Звон рынды и астматическое покашливание мотора возвестили о возвращении катера.

— Вы уж тут полегче с новым капитаном, — сказал Де Врисс. — Старшины и офицеры знают корабль вдоль и поперек. Так что следите за дисциплиной, остальное будет в порядке… — Он повернулся к Вилли. — Я ухожу с корабля, сэр.

— Есть, капитан.

Оба взяли под козырек.

Де Врисс положил руку на поручни трапа. Взгляд упал на сверкающие на солнце часы.

— Что такое? Какой-то болван забыл здесь часы. — Он вытащил их из коробочки и надел себе на руку. — Мог бы, конечно, что-нибудь стащить для себя на память с этой старой посудины. Кстати, неплохие часы, — сказал он, окидывая их критическим взглядом. — Сколько там времени, мистер Кейт?

— Четыре часа, сэр, — сказал Вилли.

— Три тридцать, — проворчал Де Врисс, переставляя стрелки. — Я всегда буду ставить их на полчаса назад, — сказал он матросам, — чтобы они напоминали мне об этом чертовом экипаже «Кайна». Кто-нибудь, бросьте мои вещи.

Он начал спускаться по трапу и скрылся из виду. Потом вновь появились его голова и руки. Он еще раз посмотрел на матросов и взял под козырек.

— Спасибо, — сказал он и прыгнул в катер.

Спустили чемоданы, катер отошел. Вилли наблюдал, как он удаляется, ожидая, что Де Врисс обернется и взглядом попрощается с кораблем. Но этого не случилось. Сев под тентом катера на кожаное сиденье, экс-капитан «Кайна» углубился в очередной дешевый детектив.

— На палубе, смирно, — скомандовал вахтенный у трапа.

Вилли обернулся и замер по стойке смирно. В проходе правого борта появился капитан Квиг, в рубашке и брюках цвета хаки. Без парадного двубортного кителя он выглядел совсем иначе. У него были удивительно узкие и покатые плечи, впалая грудь и круглый живот. На лбу морщины с тремя глубокими вертикальными складками в центре, глаза прищурены, как будто он все время пытался что-то разглядеть вдали. Вилли отдал честь. Оглядывая корму, Квиг не обратил внимания на приветствие.

— Катер ушел?

— Да, сэр.

— Тогда с этого момента вы на свободе, Вилли. Так сказать, получили амнистию.

— Спасибо, капитан, — горячо поблагодарил его Вилли.

Остановившись у трапа, Квиг обвел глазами палубу, рассеянно перекатывая стальные шарики в левой руке. На палубе, наклонив головы, работали матросы. Квиг открыл вахтенный журнал.

— Капитан Де Врисс не вычеркнут из списков.

— Я как раз собирался это сделать, — произнес дежурный у трапа старшина Энгстрэнд.

— Отлично. Отметьте точное время его отбытия.

— Есть, сэр.

Квиг наблюдал, как Энгстрэнд делает запись в журнале. На спине его синей рабочей рубашки красной краской было нанесено: «Убийца Энгстрэнд. Руки прочь!»

— Мистер Кейт, — обратился капитан к Вилли.

— Да, сэр.

— Передайте своему сменщику, что пока мы стоим в Пёрл, вся вахта у трапа должна быть в повседневной белой форме.

Такая форма была принята на «Моултоне» и на большинстве тех эсминцев, которые знал Вилли. Приказ ему понравился. Не теряя времени, «Кайн» возвращался в ряды ВМС.

— Есть, сэр, — отчеканил он.

Квиг продолжал осмотр корабля, по-прежнему перекатывая в руке стальные шарики, ссутулившись и время от времени качая головой.

— Ладно, — сказал он. — Передайте. Всем офицерам — сбор в кают-компании в 16.30.

— Есть, сэр. Мне оставить вместо себя старшину? Моя вахта к тому времени еще не закончится.

— А как это делается в портах?

— В портах офицеры оставляют вместо себя старшин, сэр.

— Не нужно. Вы освобождаетесь от совещания. — И новый капитан «Кайна» направился к проходу левого борта. — Пусть кто-нибудь из тех, кто не идет в увольнительную, возьмет скипидар и ликвидирует весь этот беспорядок, — кинул он через плечо, указывая на оставшиеся с утра масляные пятна.

— У нас таких нет, сэр.

— А-а… Ну, тогда пусть палубные матросы уберут все это. — С этими словами капитан Квиг пошел дальше.

Ровно в четыре тридцать все офицеры «Кайна», за исключением Кейта, Гортона и капитана, собрались за столом в кают-компании. Кифер и Марик пили кофе, остальные курили или нетерпеливо барабанили пальцами по зеленому сукну. Все молчали. Для этого времени дня кают-компания выглядела неестественно прибранной. Журналы и книги в мягких обложках аккуратно стояли на полке, кодировочные принадлежности, обычно разбросанные по столу, отсутствовали.

— В литературе это называется многозначительной паузой, — помешивая кофе, тихо заметил Кифер.

— Кончай свои интеллектуальные шуточки, Том, — пробормотал Адамс.

— Я просто хочу сказать, — продолжал Кифер, — что наш новый капитан имеет склонность к драматическим эффектам. Целиком и полностью одобряю.

— Кончайте болтать, — прошептал Марик, увидев, что ручка двери капитанской каюты начала поворачиваться. В дверях показался Гортон.

— Все в сборе, капитан, — сказал он, оглядев собравшихся за столом офицеров.

В кают-компанию вошел Квиг. Задвигав стульями, офицеры встали. Целый год они не следовали этому ритуалу, а были и такие, кто не выполнял его никогда. Но теперь инстинктивно поднялись все без исключения.

— Садитесь, садитесь, господа, — сказал Квиг легким, шутливым тоном. Он сел в кресло, положил перед собой начатую пачку сигарет и коробок спичек и, улыбаясь, стал оглядываться по сторонам, пока офицеры усаживались. Потом он закурил, достал из кармана два стальных шарика и, вертя их между пальцами, начал говорить. Время от времени он взглядывал на офицеров, но в основном не отрывал глаз от кончика сигареты и стальных шариков.

— Итак, я подумал, что мы должны познакомиться друг с другом. Нам долго предстоит плавать вместе на этом корабле. Вероятно, вам интересно знать, кто я такой, да и мне хотелось бы узнать вас поближе, хотя я уже составил себе первые и довольно благоприятные впечатления. Я думаю, что получил прекрасный корабль с отличным офицерским составом. Мне кажется, что впереди у нас неплохое плавание, и я надеюсь, мы хорошо поохотимся, как выразился капитан Де Врисс. Я намерен оказывать вам всяческое содействие, он того же ожидаю и от вас. Существует такое понятие, как преданность вышестоящим и преданность нижестоящим. Я надеюсь получить от вас абсолютную преданность вышестоящим. В этом случае я смогу обеспечить вам преданность нижестоящим. Если нет — что ж, тогда я выясню причины и позабочусь о том, чтобы все-таки завоевать ее. — Он засмеялся, давая понять, что это шутка, и те из офицеров, что сидели к нему ближе, улыбнулись.

— Далее, на корабле есть четыре способа действовать — правильный, неправильный, военно-морской и мой собственный. Я хочу, чтобы на этом корабле действовали четвертым способом… Об остальных забудьте. Делайте так, как говорю я, и мы сработаемся. О’кей. У кого-нибудь есть вопросы?

Квиг оглядел собравшихся. Вопросов не было. Он улыбнулся и удовлетворенно кивнул.

— Далее, я человек устава. Это скажет вам любой, кто меня знает. Я верю, что устав существует не случайно, и все, что в нем записано, тоже не случайно. Если у вас возникнут какие-либо сомнения, помните, что на этом корабле все делается по уставу. Придерживайтесь устава — и не будете иметь со мной никаких разногласий. Если вы нарушаете устав, пусть даже у вас полно на это веских причин, вы вступаете в пренеприятнейший спор со мной. А я на этом корабле не проигрываю споров. В этом одно из преимуществ капитанской должности. — Он снова засмеялся и получил в ответ все те же улыбки. Слушая все это, Кифер медленно крошил сигарету.

— Я хочу, чтобы вы запомнили одну вещь, — продолжал Квиг. — На борту моего корабля отличное выполнение своих обязанностей является нормой. Просто хорошее несение службы — уже ниже нормы. Посредственная служба не имеет права на существование. Разумеется, Рим не в один день строился, а этот корабль уже чертовски долго плавал без меня. Кроме того, я считаю, что все вы прекрасные офицеры. Если я захочу изменить что-либо в одной из служб на корабле, я сразу же сообщу вам об этом. А пока продолжайте, как и прежде, выполнять свои обязанности, хорошенько помня, что на моем корабле, как я уже сказал, отличная работа является нормой.