И он прошествовал в ходовую рубку. Энгстрэнд с упреком взглянул на Вилли и перешел на другую сторону мостика. Вилли уставился на воду, лицо его пылало. «Дубина, тупой эгоист, — думал он. — Ищет любой предлог, лишь бы показать, какой он сильный. Накинулся на сигнальщика, чтобы еще больше меня унизить. Садист, пруссак, идиот!»

В четыре часа дня тральщики образовали строй уступа с интервалом в тысячу ярдов и начали готовить, тралы к постановке. Вилли отправился на корму и стал наблюдать.

Он никак не мог понять смысла этих действий. Тральное оборудование представляло собой мешанину грязных тросов, скоб, буев, канатов и цепей. Полдюжины раздетых по пояс матросов суетились под бдительным присмотром Марика, оглашая воздух дикой бранью, и растаскивали по раскачивающейся палубе весь этот хлам. Когда корабль бросало из стороны в сторону, вода заливала ноги и обдавала такелаж. С точки зрения Вилли сцена эта олицетворяла собой испуг и панику. У него возникло подозрение, что команда «Кайна» не имеет понятия о службе и вполне соответствует старинной, народной мудрости:

После двадцати минут этих воплей и перебранки наблюдавший за этой дикой пляской боцман, коренастый и свирепый старшина по имени Беллисон, заорал квакающим голосом:

— По правому борту все готово, мистер Марик!

Вилли, который в поисках убежища от воды забрался на громадную паровую лебедку, испытывал сильное сомнение, что на этой куче металлолома хоть что-то может быть по-настоящему готово.

— Кейт, — рявкнул Марик. — Убирайтесь с лебедки!

Вилли спрыгнул в накатившую волну, почти по колено промочил брюки и вброд добрался до трапа кормовой надстройки, взобрался на него и стал смотреть, что будет дальше. Матросы подцепили параван к крану. По команде Марика они вывалили весь трал за борт. Послышались лязг, грохот, крики, шипение пара, скрежет лебедок, началась страшная беготня, в воздухе густо висела матерщина. Вдруг все стихло. Параван опустился по правому борту, описав дугу, ушел под воду, и красный буй обозначил его расположение. С лебедки ровно стравливался рассекающий трос. Все было точно и правильно, как на рисунке в инструкции по тралению.

Снова началась дикая свалка, на этот раз с тральным оборудованием на левом борту. Вилли не был уверен, в результате чего так быстро удалось справиться с правым тралом — то ли это было везение, то ли умение. Когда суматоха и ругань достигли апогея, он стал склоняться к мысли, что это просто везение. Но вот всплеск, скрежет, завывания, брань, тишина, и второй параван опустился так же аккуратно, как и первый.

— Будь я проклят, — сказал он вслух.

— Почему?

Вилли чуть подпрыгнул. Позади него капитан Де Врисс, перегнувшись через фальшборт, наблюдал за постановкой трала.

— Видите ли, сэр, мне показалось, что все это проделано очень ловко, вот и все.

— Это была самая паршивая постановка трала, какую я когда-либо видел, — сказал Де Врисс. — Эй, Стив, Христа ради, почему это заняло у вас сорок пять минут?

Марик улыбнулся:

— Хелло, капитан. А в чем дело? Парни, по-моему, неплохо справились, учитывая их четырехмесячное безделье. Взгляните, сэр, ни на одном корабле еще даже и не приступали к постановке тралов.

— Кого волнуют эти дырявые лоханки? У Нумеа мы делали постановку за тридцать восемь минут.

— Сэр, но то было после четырех дней тренировки…

— Хватит. Чтобы завтра все было сделано за тридцать минут.

— Слушаюсь, сэр.

Грязные, потные, оборванные матросы стояли кругом, запустив пальцы за пряжки ремней. Они выглядели необычайно довольными собой под огнем капитанской критики.

— Сэр, это моя вина, — сказал боцман. Он начал выкладывать свое алиби, которое для Вилли выглядело следующим образом: «Эта гадина с левого борта запуталась и зацепилась за правую, поэтому мы попробовали выбрать подсекающий трос, чтобы снова не подцепить это дерьмо. Мне пришлось отцеплять вторую хреновину и возиться с теми двумя тварями, вот и надо было поторопиться…»

— Да, — сказал Де Врисс, — а вы не могли оттяпать эту паскуду или хотя бы потянуть паровой скотиной? Тогда бы штука отцепилась сама, и вам не пришлось бы пользоваться всякой хренотой. Получилось бы то же самое.

— Слушаюсь, сэр, — сказал Беллисон. — Это должно получиться отлично. Завтра попробую.

Сердце Вилли упало. Он понял, что прослужи он на «Кайне» и сто лет, он все равно не сможет понять эту абракадабру.

— Сэр, — обратился он к капитану, — существует ли утвержденная продолжительность постановки трала?

— Инструкция требует, чтобы это делалось за час, — сказал Де Врисс. — А на этом корабле стандарт — тридцать минут. Но мне еще ни разу не удавалось заставить этих болванов сделать это за тридцать минут. Может, вашему приятелю Квигу больше повезет.

— Довольно необычное использование слова «стандартный», сэр, — осмелился сказать Вилли.

Де Врисс бросил на него насмешливый взгляд:

— А, это флотский жаргон… Все в порядке, — крикнул он вниз. — Учитывая все, работа была сделана не так уж паршиво.

— Благодарим, сэр, — сказали матросы, ухмыляясь друг другу.

Другие тральщики поставили свои тралы и началась дневная отработка маневрирования. У Вилли закружилась голова от поворотов, разворотов и перестроений. Он с трудом пытался уследить за происходящим. Он даже поднялся на мостик и попросил Кармоди, младшего палубного офицера, объяснить, что происходит. С длинными тарабарскими вставками Кармоди рассказал о маневрах «Бейкер», «Джордж» и «Зебра». Наконец до Вилли дошло, что корабли имитируют движение по минному полю, делая вид, что попали в экстремальные ситуации или аварии. Мрачное развлечение, подумал он. Солнце уже было низко и облака покраснели, когда по громкоговорителю был объявлен приказ: «Закончить учения, убрать тралы!» Вилли тут же вернулся на кормовую надстройку, отчасти желая узнать, как убирают параваны, но главным образом для того, чтобы насладиться руганью матросов. Ничего подобного он никогда не слышал. В самые напряженные моменты раздавалась изысканнейшая брань и в адрес самого «Кайна».

Он не был разочарован. Вахта работала без устали, торопясь поскорей убрать на борт два паравана. Матросы непрерывно поглядывали на два черных шара, висящие на ноках реев других кораблей: спуск шара вниз означал уборку трала. Через пятнадцать минут «Кайн» опустил шар с левого нока рея; уже показался трал правого борта, а на «Моултоне» еще не спустили и первый. Обнаженный по пояс, работавший с матросами лейтенант Марик весь покрылся потом.

— Давай! — орал он. — Уже двадцать восемь минут! Поскорей! Втащим это чертово яйцо на борт!

Но в последний момент случилась неприятность: матрос Фуллер, вытаскивавший из воды малый красный буй, уронил его. Буй свалился и, ни к чему не прикрепленный, запрыгал по волнам в кильватерной струе.

Матросы, столпившись вокруг Фуллера, обрушили на него потоки такой виртуозной брани, что Вилли захотелось поаплодировать им. Марик передал о случившемся на мостик. «Кайн» остановился и медленно пошел назад. Марик сбросил с себя остатки одежды и обвязал вокруг пояса веревку.

— Нет смысла возиться с катером. Я сплаваю за этой чертовой штуковиной. Скажите капитану, чтобы остановили винты, — сказал он вахтенному офицеру и прыгнул в воду.

Солнце уже село. Буй казался красной точкой на багровых волнах, примерно в двухстах ярдах слева по корме. Матросы собрались у лееров, следя за головой старшего лейтенанта, медленно приближающегося к бую, и Вилли услышал, как они тихо переговариваются насчет акул.

— Пять минут назад я видел здоровенный «молоток», — сказал Беллисон. — Черта с два я бы поплыл. Сэкономить для нашего старика пять минут и потерять задницу…

Кто-то потрепал Вилли по плечу. Он раздраженно обернулся.