— Ну, ну в чем дело?

За его спиной стоял радист, и ветер трепал в его руке листок с донесением.

— Только что поступило через Фокса, сэр. Мы указаны как один из адресатов. Мистер Кифер сказал, кодировкой занимаетесь вы…

Вилли взял донесение и просмотрел его.

— О’кей. Через несколько минут расшифрую.

Он сунул донесение в карман и посмотрел на море. Сейчас на темной воде голова Марика была еле различима. Он добрался до буя. С минуты он возился возле него, взбивая ногами белую пену, потом высунулся из воды по пояс и замахал руками. Ветер еле донес его крик: «О’кей, тяните!» Матросы энергично взялись за мокрый линь и быстро стали тянуть. Буй приближался, рассекая воду, к нему прицепился и Марик.

Вилли, сгорая от нетерпения, бросился по трапу на кормовую палубу. На скользком настиле он оступился и упал. Волна теплой соленой воды перекатилась через него, и он насквозь вымок. Вскочив, он тоже ухватился за линь. Мокрый буй звякнул о палубу.

— Сбросить шар с правого борта! — заорал Беллисон.

Как только голова Марика показалась у ограждения винта, к нему потянулась дюжина рук. Он взобрался на борт.

Марик тяжело дышал.

— Сколько это заняло времени?

— Сорок одна минута, сэр, — ответил телефонист, — вместе с доставкой буя.

— Побили их всех, сэр, — сказал матрос, указывая в море. Черные шары еще висели на реях других судов.

— Отлично, — ухмыльнулся Марик, — сдохнуть мне на этом месте, если одна из этих калош побьет нас! — Его взгляд упал на перепачканную и мокрую фигуру Вилли. — Черт побери, что с вами произошло, Кейт? Тоже купались?

Матросы наконец заметили Вилли и давились от смеха.

— Слишком загляделся на вас, — сказал Вилли. — Это была отличная работа.

Марик отер ладонями воду со своей широкой загорелой груди:

— Черт возьми, я искал повод, чтобы окунуться.

— Вы не боялись встретиться с акулами?

— Если двигаться, акулы не страшны. Проклятье! — воскликнул старший лейтенант. — Я предпочитаю встретиться с акулой, чем с нашим стариком, если Железный Герцог Сэммис быстрее нас уберет трал… Пошли, Кейт, нам обоим нужно переодеться.

Вилли швырнул промокшую форму в угол своей конуры. Он совершенно забыл о донесении в кармане. Там оно и лежало следующие два дня, превратившись в кашицу, пока корабль куролесил на маневрах.

Погода стояла хорошая и, учитывая массу новых впечатлений, Вилли наслаждался путешествием, словно турист. Во время своих вахт на капитанском мостике он начал уже ладить с капитаном Де Вриссом, делая все усилия, чтобы понравиться ему. Взяв на вооружение афоризм Тома Кифера: «Как бы я это сделал, если б был дураком?» — он играл роль отчаянно сражающегося с трудностями сверхсознательного энсина. Все четыре часа своей вахты он стоял прямо, как столб, и таращился на море. Он никогда не разговаривал, за исключением тех случаев, когда к нему обращались, или для того, чтобы доложить об объекте, который углядел в бинокль. Даже если упоминание об объекте могло показаться абсурдным — плавающее бревно, консервная банка, мусор, сброшенный с корабля, он с серьезным видом о них докладывал, и капитан неизменно благодарил его самым любезным тоном. Чем больше он вживался в роль тоскливого болвана, тем лучше, казалось, относился к нему Де Врисс.

На третий день соединение двинулось на мелководье и тралило учебные мины близ берега. Только когда Вилли увидел желтые стальные шары с рогами, покачивающиеся на голубых волнах, он, наконец, понял, что фантастическое нагромождение тросов и параванов пригодно не только для соревнований между капитанами тральщиков. К этой части представления он проявлял большой интерес. Однажды «Кайн» чуть не пропустил мину, которую подсек «Моултон». Вилли представил себе, что могло бы произойти, окажись мина настоящей, и стал подумывать, не сократить ли ему запланированный для себя срок службы до шести месяцев, а потом попросить помощи у адмирала.

Последнее траление закончилось за два часа до заката. Оставался шанс вернуться в Пёрл-Харбор до того, как противолодочные заграждения закроют канал на ночь. Правда, тогда надо было идти на скорости двадцать узлов в час. К несчастью «Моултон», на котором находился командир соединения, в последний момент упустил параван и вылавливал его в течение часа, пока другие суда ждали, а их экипажи, естественно, волновались. Когда «Моултон» наконец выудил свой трал, солнце уже садилось. Так четырем старым тральщикам пришлось всю ночь мотаться у входа в канал, совершая бесполезные круги.

На следующее утро «Кайн» и «Моултон» встали на общую рейдовую стоянку. Как только между кораблями перекинули сходни, Вилли получил у Гортона разрешение повидаться с Кеггсом.

Сделав первый шаг по чужой палубе, Вилли поразился разнице между двумя кораблями. По конструкции они были одинаковые. Но трудно было даже вообразить, что они окажутся столь непохожими. Здесь не было ржавчины, пятен старой зеленой краски. Фальшборты и палубы были выкрашены в ровный серый цвет. Оплетка поручней на трапах была новенькой, белой. Кожаные чехлы штормового леера, густо зашитые, были натурального коричневого цвета, тогда как на «Кайне» они представляли собой свободно болтающиеся лохмотья, заляпанные серой краской. Матросы ходили в чистых робах, рубахи заправлены, тогда как полощущееся по ветру исподнее могло бы стать геральдическим флагом «Кайна». Вилли увидел, что тральщик не обязательно должен быть похожим на его родной корабль, — это команде «Кайна» надо было, чтобы он выглядел именно так.

— Кеггс? Он в кают-компании, — сказал дежурный офицер, аккуратный, как адмиральский адъютант.

Вилли нашел Кеггса за покрытым зеленой скатертью столом, в одной руке он держал чашку с кофе, другой работал на шифровальной машине.

— Привет, Кеггс, дружище! Отвлекись на минутку, ради всех святых!..

— Вилли! — Чашка звякнула о блюдечко. Кеггс подскочил и обеими руками вцепился в протянутую ладонь Вилли. Вилли показалось, что руки Кеггса дрожат. Вид друга его расстроил. Он всегда был тощим и, казалось, еще больше похудел. Бледная кожа обтянула скулы, в волосах появились седые пряди, глаза были обведены синими кругами.

— Так. Тебя тоже запрягли на связь, Эдди?

— Я на прошлой неделе сменил начальника связи, Вилли. Пять месяцев я был его помощником…

— О, ты уже начальник отдела? Хорошо продвигаешься.

— Кончай шутить, — сказал Кеггс с мукой в голосе.

Вилли взял предложенный кофе и сел. Немного поболтав с приятелем, он спросил:

— Ты сегодня вечером дежуришь?

Подумав, Кеггс уклончиво ответил:

— Нет… вечером нет…

— Великолепно. Может быть, Роланд еще не отвалил. Мы смотаемся на берег и разыщем его.

— Извини, Вилли. Я бы рад, да не смогу.

— Почему?

Кеггс посмотрел через плечо, хотя в сверкающей чистотой кают-компании никого не было. Он понизил голос:

— Параван…

— Тот, который вы упустили? А в чем дело? Вы же его вытащили.

— Весь корабль на неделю лишен увольнительных.

— Весь корабль? И офицеры?

Кеггс кивнул:

— Все.

— Но почему, черт возьми? Кто-то отвечает за то, что его упустили?

— На этом корабле все отвечают за все, Вилли… так принято… — Кеггс внезапно напрягся, вскочил на ноги и смахнул со стола шифровальное устройство. — О, Господи, — сказал он. Вилли не видел и не слышал ничего, что могло бы вызвать такую реакцию, за исключением тихо хлопнувшей двери над головой.

— Извини меня, Вилли… — Кеггс торопливо убрал шифровальное устройство в сейф, закрыл его и схватил рулон расшифрованных сообщений, висевший на переборке. Сдерживая волнение, он уставился на дверь кают-компании. Вилли встал и тоже посмотрел на дверь, он почему-то почувствовал страх.

Дверь распахнулась, и в кают-компанию вошел высокий прямой человек с жидкими светлыми волосами, сросшимися бровями и тонким, как шрам, ртом.

— Капитан Сэммис, это… это… мой знакомый с «Кайна», сэр, энсин Кейт.

— Кейт, — произнес Сэммис невыразительным голосом и протянул руку. — Сэммис.