Софи и Ларри с первого взгляда влюбились в одно из самых отдаленных и негостеприимных мест на планете. Они побыли неделю с догонами, а потом отправились в Дакар. Провели романтический уик-энду моря в экзотическом городе. Вечером перед тем, как Софи должна была лететь в Париж, они стояли на африканском побережье и смотрели, как солнце садится над безбрежным Атлантическим океаном. Ларри пообещал ей, что они еще будут любоваться закатом с площади Мэллори, когда он закончит свою экспедицию. Он построит лодку и отвезет ее в Ки-Уэст.

Софи улетела в Париж, а Ларри вернулся в Мали, чтобы встретиться со своими клиентами. Он должен был приехать к ней через месяц во Францию. Но не приехал. Ларри погиб, сорвавшись со скалы. Вот и все, что сказал ей по телефону голос из американского посольства в Париже.

Позже через друзей она узнала, что его убили догонские стражники, когда он попытался защитить своего клиента, случайно наткнувшегося на древнее теллемское захоронение. Что же касается французских и американских чиновников, то для них Ларри Мур был просто еще одним сумасшедшим скалолазом, попавшим не в то место не в то время.

Сотрудник посольства США в Тимбукту затребовал прах Ларри и переслал его родственникам во Флориде, где его развеяли в море. История его смерти не попала на первые страницы «Нью-Йорк Тайме» или «Ле Монд». О ней вскользь упомянули лишь в местных газетах Монтаны и «Ки-Уэст Ситизен» – да и то вкратце. Но для молодой женщины, ждущей в Париже, она пошатнула мир.

Известие о смерти Ларри прибыло в день, когда Софи узнала о том, что беременна. Она вернулась на Корсику, чтобы там родить ребенка, и с надеждой на то, что в родных краях ей будет проще пережить свое горе. Назвала малышку Монтаной в память о Ларри. Скоро она узнала, что за несколько дней до смерти Ларри сделал ее своей наследницей, и с изумлением получила чек на крупную сумму и письмо. В нем Ларри писал, что волновался о предстоящем восхождении и на всякий случай внес в свое завещание поправки. Он просил се потратить деньги на осуществление их общей мечты – построить судно и совершить плавание.

Софи немедленно начала поиски судна для своей новой миссии – приплыть на Ки-Уэст с дочерью и посетить могилу отца Монтаны и деда Софи. Она воспитывала дочку и следила за постройкой «Голубой мечты», училась штурманскому делу и готовила себя к невзгодам на переходе через Атлантику. Как только Монтана подросла, Софи приняла ее в команду юнгой, и, когда судно спустили наконец на воду, они тут же пустились в плавание.

– Вы совсем не едите, – упрекнула меня Софи.

Я был так зачарован ее историей, что не обращал внимания на завтрак – не очень-то вежливо по отношению к французскому шеф-повару. Я набросился на омлет, а она засмеялась моей рассеянности. Наконец я не вытерпел:

– Я тоже еду в Ки-Уэст, – объявил я.

– Вы шутите! В этом ялике? – охнула она.

– Нет-нет. У меня есть друг, у которого большущее судно. Он подберет меня здесь. Я, как бы это сказать, начинаю новую главу в своей жизни, – прибавил я.

– Вы знаете Ки-Уэст? – спросила она. – А на кладбище вы когда-нибудь бывали?

– Как ни странно, да.

– Там похоронен мой дед, – сказала она.

Софи сходила на камбуз и, взяв еще один круассан, положила его на мою тарелку.

– Вы должны поехать с нами, – сказала она. Я решил разрядить обстановку и спросил:

– Это значит, что меня захватила в плен шайка пиратесс?

– Если хотите, пусть будет так, – ответила она с улыбкой.

Завтрак кончился. Я помог Софи убрать посуду со стола и сложить ее в крошечную раковину на камбузе.

– Вы должны отвести нас на кладбище, – сказала она. – Я хочу услышать вашу историю о Ки-Уэст. Я буду кормить вас, научу управлять судном.

– Я и так умею, – сказал я. Я уже собирался описать ей свои морские странствия, как по трапу сбежала Монтана.

– Посмотрите, что я нашла, – взволнованно пролепетала она, бережно раскрывая ладони. Там сидела зеленая ящерка.

– Откуда она? – спросила Софи, беря ящерицу и пристегивая к уху Монтаны. Маленькая девочка захихикала и побежала вверх по лестнице.

Я замер с открытым ртом.

– Танцующая сережка, – прошептал я.

– Что вы сказали? – переспросила Софи.

– Мама! – закричала Монтана со сходного трапа. – Там большая лодка. Которая мне снилась. Она прямо там!

Софи выглянула из иллюминатора.

– Mon Dieul – воскликнула она.

Кофейная кружка выскользнула у нее из рук и разбилась. Дежа вю.

– Это шхуна тети Клеопатры! – услышал я крик Софи. Она перепрыгнула через осколки и помчалась вверх по лестнице на палубу.

Я совершенно растерялся и не знал, что делать. Неожиданно мое внимание привлекла старая фотография на переборке. Там среди остальных снимков висела выцветшая карточка – узнаваемый штурвал судна, которое спасло меня и изменило мой мир: его я не спутаю ни с каким другим. За штурвалом стояла молодая Клеопатра Хайборн и держала на руках маленькую девочку в синей матроске. Девочка была вылитой Монтаной, но я уже знал, что это не она, а Софи.

В мои мысли ворвался голос капитана. Она кричала, чтобы я поднялся к ним на палубу. Я подчинился. Меня встретила Монтана. Ящерица еще болталась на мочке ее уха.

– Почему вы плачете? – спросила Монтана.

Я ничего не ответил. Она схватила меня за руку и потащила к Софи, которая смотрела на шхуну в бинокль.

«Лукреция» на всех парусах легко резала волны, все ближе и ближе. Клеопатра Хайборн не только послала подружку моему коню, но и заставила меня поверить, что, в отличие от статуи Карлоса Гарделя в Буэнос-Айресе, я буду танцевать не один.

Я вынул из кармана раковину Листера и опустил ее в маленькую ручку Монтаны. Она посмотрела на ракушку, а потом заглянула в мои влажные глаза.

– Монтана, это тебе, – сказал я и нежно сомкнул ее пальчики.

По-французски – Диамант. По-английски – Даймонд. Софи Диамант была единственной внучкой Тедди Даймонда, сводного брата Клеопатры Хайборн. В тот день на острове Удачи в мою жизнь вплыла ее внучатая племянница.

Думаю, Софи и ее дочь больше потрясло то, что Клеопатра дожила до ста двух лет, чем печальное известие о ее смерти, сообщить которое я счел своим долгом. На борту «Лукреции» их сначала встретили с радостью, а потом – узнав, кто они такие, – со слезами. Мы подняли все паруса и взяли курс на Кайо-Локо. Монтана даром времени не теряла и быстро подружилась с Соломоном, который взял ее с собой на верхушку краспиц.

– Тетя Клеопатра меня этому научила, – сказала Софи. Я взял ее руку, положил на леер, и мы полезли вслед за Соломоном и Монтаной в «воронье гнездо» так, как всех нас учила Клеопатра.

Нескольких матросов мы оставили на «Голубой мечте», а сами отправились на Кайо-Локо. Софи очень хотела увидеть маяк. Дорога была дальней, и чтобы им не было скучно, я отвел Софи и Монтану на бушприт, чтобы там рассказать им историю души маяка под шум волн.

Понятное дело, наше незапланированное возвращение на Кайо-Локо с живыми родственниками Клеопатры вызвало у команды маяка шок и бурную радость, причем – именно в таком порядке. Софи и Монтану встретили как морских богинь, приплывших, чтобы прекрасная история закончилась как полагается. Те в свою очередь сразу же влюбились в Кайо-Локо и несколько часов разглядывали ценные вещи из Хайборн-Хилла, которые Клеопатра перевезла в свой маленький домик. В маяке они вели себя как в храме.

Потом мы покатались на Мистере Твене и Океании по берегу. Конечной остановкой стал мыс Орлика. Там Монтана вынула из рюкзачка раковину и положила ее поддерево.

– Думаю, я буду приносить сюда по новой раковине каждый раз, когда буду навещать тетю Клеопатру, – сказала она.

Присутствующие взрослые могли ничего не говорить. Монтана видела остров таким, как мечтала Клеопатра.