Донна Кей просто спросила Сэмми, когда ей начинать.

Донна Кей побила рекорд выносливости шеф-поваров «Розландии» на два месяца, после чего Сэмми Рэй снова оказался на коленях. Он примчался в Фэрхоп аж из Таиланда, лишь бы упросить ее остаться.

Она сказала ему, что влюбилась в жизнь в Уикс-Бей, и знала, что здесь ее место. Она поблагодарила Сэмми Рэя за то, что он дал ей возможность поработать в «Розландии», но заявила, что хочет пойти дальше и надеется открыть свой собственный ресторанчик в Фэрхопе.

Они сидели на том же балконе, где разговаривали в первый раз, и именно там Сэмми Рэй перевел их отношения на новый уровень, сказав:

– А как насчет магазинчика приманки?

Сэмми Рэй владел флотилией креветочных траулеров и перерабатывающим заводом в Бон-Секур. Там у него имелся ресторан с магазинчиком приманки, имевший не такую уж успешную историю: сперва кабак, затем ресторан здорового питания и наконец байкерский бар. В настоящий момент он пустовал: всему виной последний ураган и жалобы соседей на хеви-метал. Сэмми Рэй Кокоц пообещал Донне Кей, что если она останется в «Розландии» еще на три месяца и найдет себе достойную замену, он отдаст ей магазин вместе с рестораном и поможет закрепиться в бизнесе.

Сидя на баньяне, Донна Кей глотнула вина и продолжала:

– Вот почему я не писала тебе… после этой… записки и всего остального.

Вдоль невидимого горизонта медленно двигалась группка ярких огней.

– Что это? – спросила Донна Кей.

– Мне бы хотелось сказать, что у нас гости с другой планеты, но это просто плавучее казино, идущее в Косумель.

– Может, даже Сэмми Рэя, – сказала Донна Кей.

– У него есть круизные суда в Карибском море?

– Милый, Сэмми Рэй Кокоц скупает все на свете, и мне ни за что не уследить за всеми его приобретениями. Я знаю только, что он специалист в своем деле и честный партнер. – Она сделала паузу. – Сэмми Рэй – человек слова. Он выполнил данное мне обещание. Взамен я натаскала нового шеф-повара и научила его любимым блюдам Сэмми Рэя. В общем, все остались довольны. Что касается меня, то прошлой осенью на всем восточном побережье залива Мобил не было женщины счастливее Донны Кей Данбар, гордой владелицы «Маринованной устрицы». Мы работаем уже пять месяцев и за это время появились в журнале «Сазерн Ливинг» и на «Тудэй-шоу».[48] Даже «Братья Оллмэн»[49] остановили свой автобус и однажды у нас пообедали.

– Так ты знаменитость? – спросил я.

– Ну, у меня есть кулинарное шоу на местном канале в Пенсаколе. Помнишь дамочек в твоей потайной заводи?

– Разве такое забудешь?

– Короче, я получила свои пятнадцать минут славы. Теперь люди просят меня подписать меню и передники.

– Я так рад за тебя, – сказал я. – Значит, вот из-за чего была вся эта шумиха в заводи, эти две дамочки с фотоаппаратами и все такое.

Донна Кей рассмеялась. Она вылезла из гамака, подошла к перилам и, свесившись наружу, стала смотреть, как за облаком исчезают огоньки корабля. Наступила долгая тишина. Наконец она сказала:

– Талли, я сюда не просто на каникулы приехала. Мне нужно поговорить с тобой.

– Ох-хох, – пробормотал я.

– Нет-нет, это не про то, почему ты меня кинул в Белизе. Я хочу сказать, черт, я тогда здорово разозлилась, но именно благодаря этому моя жизнь приняла новый оборот, и я смогла простить тебя. В общем, я просто поняла, что ты такой, какой есть. Я сомневалась, что ты изменишься, и вовсе не была уверена, что хочу тебя изменить. Хотя ты мне ужасно нравился. – Донна Кей умела запихнуть уйму информации в несколько фраз. Она подошла к барной стойке и сделала большой глоток вина.

Я примерз к табурету. Ноги стали ватными, ладони вспотели. Я собрался с духом и стал ждать продолжения.

– Талли, скоро все в моей жизни изменится.

Я уже догадывался, что она скажет. Сейчас она начнет просить меня вернуться с ней в Алабаму, бросить мою жизнь здесь и возобновить отношения. Наконец-то мне придется лицом к лицу встретиться с тем драконом, что я привез с собой на Пунта-Маргариту.

Так что когда я услышал слова:

– Талли, я выхожу замуж, – я не сразу сообразил, в чем дело. Тут я почувствовал, как Донна Кей сжимает мою руку.

– Ты меня слышал? – спросила она.

– Да, ты сказала, что хочешь выйти замуж, – прошептал я. – Донна Кей, я не могу. Я должен тебе сказать кое-что… о той поездке в Белиз. И вообще обо всем. Ну, почему я не мог вернуться…

– Талли, постой! – сказала она, беря мою вторую руку. Она повернула меня к себе лицом и пристально посмотрела мне в глаза. – Слушай внимательно, – медленно произнесла она. – Я выхожу замуж. Ты остаешься здесь.

Я чувствовал себя полным идиотом.

Донна Кей села рядом.

– Так вот почему ты уплыла от меня у алтаря?

– Это было соблазнительно, поверь. Просто я не смогла.

– Конечно нет, – пробормотал я покорно. – Ну и кто же этот счастливчик?

– Помнишь Кларка Гейбла?

В наше время мир полон жертв и закоренелых нытиков, и я изо всех сил стараюсь не стать одним из них, хотя это очень нелегко. Донна Кей выходит замуж, а я не вхожу даже в список потенциальных женихов.

Мне нравился Кларк Гейбл – он был тренером лошадей-каттеров, с которым я познакомился в Алабаме. Это он свел меня с капитаном Кирком, а Кирк представил его Донне Кей. Но эта новость здорово задела мою гордость. Она накатила на меня, словно лавина, гигантская волна, разбивающаяся о нос корабля. Я автоматически перешел в режим выживания.

Чудом мне удалось сдержать порыв рухнуть на колени, залиться слезами и закричать Донне Кей: «А как же я?»

Непокорная волна поглотила меня, смыла на корму – но я удержался на палубе. Мысли о романтических отношениях с Донной Кей превратились в обломки: шторм стих, и они потихоньку рассеивались в море.

Я разлил по бокалам остатки «Ля Таш». Донна Кей сделала глоток вина и в присущей ей деловитой манере поведала мне историю своей помолвки. Краткое изложение мелодрамы в трех актах. Первая часть называлась «Талли Марс надувает меня в Белиз-Сити и уезжает в Пунта-Маргариту». В ее интерпретации – эгоистичный, бессовестный, типично мужской, непростительный поступок.

Хотя с тех пор прошел уже год, она все помнила очень живо. Она освежила мою память: за весь этот год, кроме одной записки с извинениями, да и то хромыми, она не получила от меня ни единой весточки. Акт второй мог бы называться «Сведение счетов». Но Кларк был честный и заботливый малый, и то, что рассказала Донна Кей, свидетельствовало о его чувствах к ней: как он помогал ей переделывать ресторан, как дрессировал ее лошадь, как возил ее на остров Хорн и в Новый Орлеан на выходные и как, наконец, задал главный вопрос. Я просто злился на себя, что парень, которого описывает Донна Кей, – не я.

Она сказала, что Кларк очень хотел поехать с ней, но чувствовал себя не в своей тарелке: он был уверен, что увел Донну Кей. Она заверила его, что между нами только прошлое и что ей будет легче объяснить все самой.

Когда мы слезли с баньяна, Донна Кей опять казалась прежней. Едва она очутилась на земле, к ней тут же вернулась обычная уверенность и прямота. Спуск в темноте потребовал от меня много сил, и не успел я ступить на землю, как мои колени задрожали. И не только от физической нагрузки.

– Все очень просто, – сказала мне Донна Кей. – Мы оба мечтали, но мои мечты отличались от твоих, и я должна была их осуществить. Я попала в Алабаму, а ты добрался до «Потерянных Мальчишек». Не думаю, что нуж…

– Ты не знаешь всего, – сказал я, оборвав ее на полуслове.

– Талли, я не закончила, – возразила она.

Что-то нашло на меня. Я не мог отпустить ее вот так, не рассказав ей о том, с какими намерениями год назад поднимался на палубу креветочного траулера.