Девушка сделала несколько жадных глотков, вытерла влажные губы ладонью и поинтересовалась:

— Где я?

— В безопасном месте, — последовал ответ. — По крайней мере, пока. Сера собьет ищейку со следа, но ненадолго. Мерзкие твари. Всегда их недолюбливал.

Сейчас в свете маслянных ламп — одна стояла на столе, вторая на комоде, ей удалось детально разглядеть лицо Бормира. Он оказался старше, чем показалось на площади. Быть может ему под пятьдесят. Не сразу были заметны седые пряди, морщинки, собравшиеся в уголках глаз, тени усталости и одутловатое лицо…

— Зачем я вам?

— Э, — он улыбнулся еще шире. — Разве так благодарят за своё спасение, Веста? — и поймав на себе изумленный взгляд девушки, добавил. — Хотя, если хочешь, могу звать тебя и Кирой дальше. Вот, — он подошел к своему столу, взял новостной листок и помахал им, — ты теперь знаменита на весь Тимар. Вряд ли бы Дане понравилось это.

Веста открыла рот и закрыла его, не зная, что сказать. Внезапное упоминание Даны выбило её из колеи, тем более, от человека, которого она видела впервые в своей жизни.

— Вы знали мою бабушку?

— Бабушку… — Бормир задумчиво склонил голову. Он облокотился о край стола, скрестил руки на груди. — Как я помню, у Даны не было детей. Таким, как мы, их заводить запрещено.

Веста внимательно посмотрела на мужчину.

Он спокойно выдержал острый взгляд ведьмы. Судя по всему Бормир говорил правду… У него не было нужды обманывать её. Где‑то в глубине души Веста знала, что может быть и так. Было в её историях про родителей нотка фальши, и ведьма намеренно закрывала на это глаза, позволяя себе верить в сочиненную сказку.

— Таким, как вы?

Он кивнул.

— У нас другие заботы. И другие цели, намного важнее личного счастья. По крайней мере, в это верила Дана, когда забрала тебя к себе. Моя сестра всегда отличалась сильной любовью к ордену, — а потом добавил с кривой улыбкой. — Чего нельзя сказать про меня.

Веста изумленно уставилась на него. Дана ни разу не упоминала про своего брата, не смотря на то, что рассказывала часто про своё детство. Но в тех историях у Даны было три сестры, и жили они востоке, где берет начало полноводная и шумная Чертовка. Скорее всего, очередная сказка на ночь, не имеющая ничего общего с реальностью.

— Вижу она тебе не рассказала правду.

— Нет, — Веста покрутила пустую кружку в руках и поставила её на пол. — Если честно, я уже окончательно запуталась, что правда в моей жизни, а что ложь. Вы можете пролить свет на то, что со мной происходит?

Бормир со вздохом отрицательно мотнул головой.

— Прости, нет. Я связан клятвой, которую дал. Я больше не имею прав на эту тайну.

Весту такой ответ не удивил. Она уже начала привыкать к тому, что ответы ускользают от нее в самый последний момент. Тебе кажется, ты подошел к разгадке, но тут оказывается, что до нее еще шагать и шагать.

— Если Дана не моя бабушка, то кем были мои родители? Хоть это вы мне можете рассказать.

— Да. Могу.

Он достал из первого ящика трубку и принялся набивать её табаком. Веста следила за его движениями, чувствуя, как в ней нарастает напряжение. Маленький кусочек правды, о том, какой была её настоящая семья.

Вот Бормир закурил, к потолку поднялся сизым дым, и по комнате поплыл резкий запах.

— Твоя мать хорошая женщина. Красивая. Я видел её всего один раз, когда она обратилась к нам за помощью. Её звали Вивиан. Ты похожа на нее. Она очень тебя любила, Веста, и боялась того, что с тобой могут сделать. Будь у нее иной выход, она бы тебя никогда не оставила. С той нашей встречи я о ней ничего больше не слышал. Не знаю, жива она или нет уже.

— А мой отец?

— Отец… — повторил следом за ней Бор мир и выпустил ровное кольцо дыма. — Я с ним никогда не встречался, но наслышан. Темный человек. Колдун. Одно время говорили, что он продал душу Отверженному. Но твоя мать смогла разглядеть в нем что‑то хорошее, раз влюбилась. Возвращаясь к нему, она верила, что сможет его изменить. Но такие, как он не меняются. Никогда.

— Мой отец жив?

— Да, — последовал ответ.

— И как его зовут?

Бормир бросил на девушку быстрый взгляд. Она сидела, стиснув кулаки, и жадно внимала каждому его слову.

— Не думаю, что тебя обрадует его имя…

— Кто он?

— Доминик. Твоего отца зовут Доминик Руа.

Веста в замешательстве посмотрела на Бормира, посчитав, что ослышалась. Это имя преследовало её в кошмарях, этот темный человек, являлся к ней во снах, он мельках в зеркалах и протягивал к ней свои холодные руки…

Доминик Руа.

Её отец.

"Я не знаю, что должен сделать человек, чтобы его искал Доминик Руа", — так сказал ей в Логове Воров Велизар. Отчасти он оказался прав. Весте ничего особо делать и не пришлось. Она просто оказалась его дочерью.

— Зачем я ему? — спустя некоторое время поинтересовалась ведьма.

Бормир криво усмехнулся.

— Уж точно не для того, чтобы познакомиться с дочкой поближе. Доминик опасен. Но еще опаснее то создание, которое стоит за его спиной.

Веста прикрыла глаза. Вот она правда, к которой она так стремилась. Хочешь, не хочешь, а принимай всё таким, какое оно есть. Её мать, Вивиан… Та самая девушка со светлыми волосами из видения. И Доминик — страшный силуэт, преследующий ведьму в кошмарах. За его плечом всегда маячила тень темного покровителя.

Веста молчала, думая над услышанным. Бормир курил, глядя в окно.

— Что это за орден? Что это за те благие цели, ради которых Дана взяла меня к себе? Или это очередная тайна, спрятанная за семью печатями? — в голосе Весты прорезались звонкие нотки гнева.

Бормир несколько мгновений размышлял над ответом.

— Представь себе, Веста, что существует некая сила. Темная, одержимая, запертая в своей темнице вот уже не одно столетие. И больше всего эта сила мечтает выбраться из своей клетки и уничтожить тех, кто его запер. И всё, что отделяет эту силу от разрушительной свободы, — Бормир сделал жест рукой, — кровь одного человека. Дай ей пролиться в нужное время и в нужный час — дверь приоткроется, и сила выберется наружу. Нашей миссией было сторожить дверь, следить, чтобы никто не пытался освободить того, кто заперт в Отражениях. Дана верила в это, верила, что наша миссия несет исключительно благородный характер, не смотря на то, что орден был ничуть не лучше того, кого пытался сдержать. На наших руках было не меньше крови, чем на руках тех, кто служил Отражениям, — Бормир прервался на мгновение. — Потому, когда Сет принес тебя к нам, я был за то, чтобы прикончить тебя. Как по мне, это избавило нас от множество проблем.

Трубка была докурена, и Бормир вытряхнул отстатки табака. Веста не сводила с него глаз, ожидая продолжения. И оно не заставило себя долго ждать.

— Дана за тебя заступилась. А когда я ослушался её приказа, — он задрал рубаху, показывая Весте уродливый толстый шрам на боку, — то напоролся на меч Сета. Он отчаянно защищал тебя, как и обещал Вивиан. Это был последний раз, когда я виделся со своей сестрой. Меня изгнали из ордена, и больше наши пути не пересекались.

Веста на секунду прикрыла глаза. В горле у нее пересохло, а сердце стучало так быстро, что его стук отдавался в ушах.

— Дана умерла. Чуть больше года назад от лихорадки… — лицо Бормира осталось бестрастным, и ведьма добавила. — Я подумала, вам стоит об этом знать.

— Я это и так знаю, — проговорил Бормир. — Сразу после её смерти, я навестил Сета и попросил приглядеть за тобой. Её магия больше не защищала тебя, а значит, Доминик мог найти свою дочь в любой момент. Или ты думаешь, наемник так просто оказался среди Черных Псов? Он увел тебя прямо из‑под носа колдуна. И мне остается только представлять себе ярость Доминика, когда он узнал, что его старые враги всё еще живы, — хмыкнул он. — Не смотри на меня так злобно, Веста. Если бы я хотел тебя убить, то сделал бы это давным — давно. Поверь.

Старые враги еще живы. Веста вспомнила те сложные заговоры, которые шептала бабушка перед сном. Говорила, что это отгоняет плохие сны. Как она вешала над её кроватью свои амулеты, вырезанные из дерева или сплетенные из трав. Как заставляла её носить обереги, утверждая, что поможет от дурного глаза. Это была даже не магия, а так, игра в волшебство. В детстве ей нравилась эта игра, а, подрастая, Веста просто уступала странным прихотям Даны, предпочитая не спорить с ней. Правда, она и после смерти бабушки носила её амулет. Кожаный шнурок, а на нем небольшой мешочек с разными травами. Его отобрали Красные Мечи, после того, как обвинили травницу в колдостве.