Я принюхался. Даже в этой комнате ощутимо пахло прокисшим вином. Н — да, некроманты тоже люди, пусть и потерявшие часть человечности за годы существования в темных башнях. Даже в деревнях Дартолисса, когда им приходилось выбираться туда, они старались использовать это время на всю катушку. И после этого часто в башни приходили гневные письма жителей с жалобой на изнасилования и грабеж. Как правило, они так и оставались без ответа.

— Будь здесь, — приказал я. — Я сам с ним поговорю.

— Что?! — возмутилась Таура. — А зачем я, по — твоему, шла сюда?! Прекрати! Я иду с тобой!

Я закатил глаза и отвернулся. Как с ними сложно! Неужели трудно просто взять и послушаться?!

— Пошли! — отрывисто бросил я. — Стоишь рядом молча! Поняла?!

— Представь себе, да! — язвительно ответила она. — Заходи! И без того слишком медлишь!

— И кто же в этом виноват?! — уже себе под нос пробормотал я.

Дверь в соседнюю комнату была лишь немного приоткрыта. Я толкнул ее и вошел. Небольшую, но захламленную комнату освещала догоравшая свеча. Из мебели здесь был небольшой комод почти у самой двери, да у дальней стены стоял стол, стул и узкая кровать, на которой, широко открыв рот и свесив правую ногу и руку вниз, спал человек. Возле него, на полу, в беспорядке лежали пустые бутылки. Я перехватил поудобнее стилет и шагнул к нему, переступая через другие разбросанные вещи. Остановился возле него, стараясь не наступить на бутылки, и наклонился.

— Тьма! — тихо прошептал я.

Нет, я подозревал, что рано или поздно столкнусь с кем‑то знакомым из Дартолисса, раз уж ввязался в эту войну, но именно сегодня я этого не ждал.

Я ногой резко отодвинул в сторону бутылки, которые с грохотом покатились по полу. Некромант вздрогнул, закрыл рот и попытался привстать, но замер, когда почувствовал что‑то острое у своего горла. Он открыл мутные глаза, дернул рукой, чтобы убрать стилет от горла, но я прижал его руку к кровати. Некромант медленно сфокусировал взгляд на мне. Потом широко распахнул глаза, резко зажмурил их и снова открыл, как будто не веря в то, что видит перед собой.

— Эрстин? — недоверчиво прохрипел он. — Я допился до ручки или это действительно ты?

— Я, — напряженно ответил ему. — Давно не виделись, Стерин.

— Да два года уже, — медленно проговорил он. — Что это ты мне в горло тычешь? Может, уберешь?

— Не думаю, что это возможно.

Стерин заметно запаниковал, когда понял, что ему не удается воспользоваться некромантией. Он дернулся еще раз, и стилет впился ему в шею.

— Что ты сделал? — зло прошипел он, отнюдь не имея в виду оцарапавший его стилет.

— Пришел навестить друга, — дернул я плечом. — Если тебя можно назвать таковым.

Глаза Стерина забегали по комнате, а потом замерли на чем‑то позади меня.

— Кто это с тобой? — спросил он, не обратив внимания на мои слова.

— Не твое дело, — отрезал я. — Я хочу задать тебе пару вопросов.

— Хочешь выпить? — внезапно предложил Стерин. — У меня жутко болит голова, я тебя плохо воспринимаю, да еще ты что‑то сделал с магией. Давай выпьем и нормально поговорим. Ну?

Я внимательно посмотрел на своего 'друга'. Хотя дружбой назвать наши отношения можно было с большой натяжкой. Мы одновременно с ним оказались в башне. Стерин был года на три или около того старше меня, и как‑то так сразу получилось, что он взял меня под свою опеку. Ведь пару месяцев дети в башне живут практически обычной жизнью. Они все похожи. Кроме одного — часто родители, у которых дети обладают каким‑то физическим недостатком, продают их некромантам. Дартолисс охотно заключает подобные сделки, иначе их обвинили бы в похищении детей. А так на территории Бэрона и Дартолисса торговля людьми практически не преследовалась по закону, хотя в соседних странах была полностью запрещена. Король Бэрона, являющийся членом Союза Тридцати создавал видимость того, что людей не продают в его стране. Однако, не возражал против того, чтобы такие сделки время от времени заключались с Дартолиссом.

У Стерина был огромный ожог на левой стороне тела. Он чуть не сгорел в пожаре, а после этого с трудом мог помогать своей семье. Родители его продали, как он сказал, с его согласия, чтобы заплатить за новый дом для многочисленной семьи. В те месяцы, что дети живут вместе, некроманты — учителя лечат детей, сглаживают их недостатки. Многие из них озлоблены. Ведь единственный мой физический недостаток — разные глаза, когда как у многих более серьезные. Именно от них меня и старался защитить Стерин. Потом нас распределили по учителям.

— Ладно, — решился я, убирая стилет. Стерин не мог бы совладать с нами двумя без магии.

— Он все еще у тебя? — спросил Стерин, увидев стилет.

— Как видишь, — угрюмо ответил я, притягивая к себе стул и садясь на него. — Только без шуток.

— Какие уж тут шутки, — он перевел взгляд за мое плечо. — Не присядете, леди? Правда, место свободно только рядом со мной. Не бойтесь, не кусаюсь.

— Спасибо, мне здесь вполне комфортно, — холодно отозвалась Таура.

Стерин хмыкнул.

— Я возьму? — указал он подбородком в сторону полупустой бутылки.

Я кивнул. Стерин вытащил пробку и начал пить вино из горлышка.

— Хватит, — остановил я его.

Стерин отставил бутылку.

— Не могу удержаться, — он потер переносицу. — Эта война… Ты же знаешь о ней?

— Конечно.

— Ну да, о чем я вообще говорю… Мы находимся почти в центре захваченной территории. Еще никто из наших не натыкался на беглого некроманта?

— Было дело, — коротко сказал я.

— Выжили? — спросил Стерин. Я промолчал. — Понятно. Или ты или они… Будешь? — кивком указал он на бутылку с вином.

— Нет. Что ты знаешь о планах правителя? — перешел я к делу.

— Правителя? — не понял Стерин. — Какого правителя?

— Дартолисса, — пояснил я.

— Во — о-от оно как, — протянул он, внимательно глядя на меня. — Ты удивляешь меня все больше и больше. Я мало знаю о его планах. К сожалению или к счастью, я не являюсь тем человеком, с кем Владыка делится своими мыслями перед сном.

— Однако ты знаешь о том, зачем ему жертвоприношения.

— Знаю, — Стерин самодовольно улыбнулся. — Все об этом знают. А тебе это зачем? На какой стороне ты сейчас находишься?

— На своей, — заверил его я.

— Как всегда, — Стерин выпрямился. — Никто и никогда не узнает, о чем думает Двуликий, не так ли?

Мое привычное прозвище, которое приклеилось ко мне из‑за разных глаз, теперь прозвучало странно и чуждо.

— Так ты мне поможешь? — уточнил я.

— Да, — после паузы ответил Стерин. — Отвечу на все твои вопросы.

— Почему?

— Тебя не поймешь, — он улыбнулся. — Просто хочу. Ты не поверишь, здесь жутко скучно, единственное развлечение — вино. Чувствую, еще пара — тройка дней и мне придется убирать это местечко. Так что спрашивай, пока есть возможность.

— Жертвоприношения, — напомнил я.

— Знаю, — вновь повторил Стерин. — Новая энергия. Владыка сообщил, что у него грандиозный план. Конечно, подробности рядовые некроманты не знают, но основная идея ясна. Владыка и Мастер несколько лет что‑то исследовали, и сделали так, что теперь вся нежить зависит только от Владыки. Если даже умрет тот, кто их поднял, они продолжат подчиняться ближайшим некромантам с амулетом.

— С таким? — я достал из кармана стекляшку с рунами и протянул Стерину. Некромант подался вперед и, не делая попыток взять из рук осколок, осмотрел его из моей руки.

— Да, эта часть одного из них.

— У тебя есть такой?

— Есть, — Стерин без просьбы с моей стороны достал стеклянный амулет из‑за пазухи, снял с шеи шнурок и протянул мне. — Можешь изучить. Правда, сейчас у меня в подчинении только два мертвяка, и к тому же, благодаря тебе, я все равно не могу ими воспользоваться.

Пока Стерин говорил, я внимательно изучал руны на стеклянном кружочке размером чуть больше золотой монеты. 'Расстояние', 'Управление', 'Хозяин' с пометкой 'Ближайший подходящий', 'Умерщвление', 'Исполнение'. Все. Это не считая тех заклинаний, которые накладывали на амулет устно. И главное — руны 'Самоуничтожение' здесь не было.