– Товарищ Цыганенко, освещенную цель сопровождать тремя-четырьмя лучами. Искателям производить поиск других целей.

– Есть, товарищ майор.

Цыганенко передал указание командира полка прожекторным ротам.

Между тем первый «хейнкель» пытался вырваться из освещавших его лучей. Он начал обстреливать расчеты прожекторных станций из пулеметов. Но прожектористы прочно удерживали «хейнкель» в лучах. Вражеский самолет стал хорошей мишенью для наших истребителей. Летчик 11-го истребительного авиационного полка капитан Титенков, определивший в нем лидера группы, пошел на врага в атаку. Расстояние между самолетами стремительно сокращалось. Титенков ловит цель в перекрестие, дает короткие очереди. «Хейнкель» маневрирует, отвечает огнем, пытается скрыться в облаках. При этом он упорно продолжает идти к Москве.

Командиру третьего батальона пришлось подключить для сопровождения фашиста станции тыловой девятой роты. А капитан Титенков, проскочив над целью, пошел на разворот для повторной атаки.

Волков со своего НП не мог рассмотреть детали воздушного боя. Только наблюдаемые в бинокль резкие изменения курса самолета противника, треск пулеметных очередей да завывание мотора атакующего истребителя свидетельствовали о горячей схватке. От нетерпения Волков покусывал губы. Когда, ну когда же настигнет фашиста возмездие?

– Смотри, Иван Евгеньевич, как уверенно держат наши маневрирующий самолет врага,– теребил Волков Мамонова.– Что же летчики никак не собьют его? – и сам отвечал на этот вопрос: – Конечно, бензобаки фашистских самолетов снабжены специальной резиновой оболочкой, защищающей их от огня истребителей, вот и приходится повторять атаку…

У тыловой границы девятой роты лейтенанта Новикова бомбардировщику удалось все же скрыться в облачности. Титенков решил перехватить его при выходе из облака. Он пошел наперерез, выследил и атаковал. Бомбардировщик развернулся, нырнул под облака, но снова был пойман прожектористами.

Заняв выгодное положение, Титенков сразил стрелка точным ударом по кабине, затем длинной очередью поджег самолет.

– Горит! – обрадовался Волков.– Ты видишь, Иван Евгеньевич, горит.

– Вижу, вижу,– обрадовано закивал тот.

Послышался свист, потом раздались два мощных взрыва.

«Хейнкель» поспешно сбросил бомбы и сделал попытку скольжением сбить пламя. Настигнув противника, Титенков добил его длинной очередью, и бомбардировщик рухнул на землю.

Титенков развернулся – пора было возвращаться на аэродром,– но, увидев своих летчиков, атаковавших вражеские самолеты, пошел на помощь и помог сбить еще один бомбардировщик.

– Товарищ Цыганенко, где упал сбитый самолет? – спросил Волков командира третьего батальона.

– Недалеко от Рузы,– сообщил Цыганенко.

– Этот самолет летел во главе группы, вел за собой других. Им, очевидно, управляли опытные летчики, и наверняка у них были важные документы. Вышлите к месту падения охрану. Посторонних к самолету не допускать.

– Есть, товарищ майор.

Накал воздушных боев нарастал с каждой минутой. Лучи станций-искателей схватывали самолеты противника один за другим. К ним тут же подключались станции-сопроводители, образуя световые конусы. Освоившись с обстановкой, сопроводители стали самостоятельно вылавливать вражеские бомбардировщики, силуэты которых мелькали на фоне соседних лучей и посветлевшей облачности.

Второй вражеский самолет, пойманный станцией-искателем младшего сержанта Спасского, был «Юнкерс-88», летевший вдоль Минского шоссе. Две минуты его сопровождали, потом он набрал высоту и исчез в облачности. Туда же спрятались еще четыре «юнкерса», пойманные прожекторными станциями передовых взводов седьмой роты.

Дежурный связист наблюдательного пункта полка едва успевал докладывать майору Волкову донесения с командных пунктов батальонов:

– Восемьсот первая, самолет в луче… Семьсот восьмая, самолет в луче… Семьсот седьмая, самолет В луче,.. Семьсот вторая, в луче двухмоторный бомбардировщик…

За какой-то час в четвертом световом поле освещалось и сопровождалось около десяти целей. К сопровождению и поиску вражеских самолетов подключались прожекторы передних линий зоны зенитной артиллерии. Тьма отступила – высветлилось небо, и на земле, там, где работали прожекторные станции, тоже стало светло.

– Маловато все-таки, комиссар, «ястребков» над нашими полями,– с сожалением произнес Иван Ефремович.

– Да, маловато,– вздохнул комиссар. Оба, не отрываясь, смотрели вверх. Спустя некоторое время самолеты неприятеля были обнаружены и на юго-западе – летели к Москве через Медынь и Наро-Фоминск. Навстречу им вылетели ночные истребители авиационных частей ПВО с аэродромов южного авиасектора.

– Перед передним краем пятого светового поля слышен гул моторов,– доложил дежурный связист.

В первой девятке, поднявшейся с аэродрома западнее Подольска, находился младший лейтенант Талалихин. В воздух поднялись также командир этого полка майор Королев и комиссар полка Ходарев. Они заставляли вражеские самолеты сбрасывать бомбы на поля и рощи Подмосковья, еще перед световыми прожекторными полями.

Но самолетов противника было много. Мелкими группами или в одиночку они снова и снова появлялись над передним краем пятого и шестого световых полей.

Мерцают звезды в разрывах облаков. В стороне Москвы небо озаряется зарницами заградительного огня зенитной артиллерии. На юге – непроглядная темень.

На всех позициях переднего края обоих световых полей работают агрегаты электропитания. Виден слабый свет шкал звукоулавливателей, постов управления и измерительных приборов, готовых в любую секунду по команде «Луч» послать в вышину сноп яркого света. Приглядевшись, можно различить и счетверенные рупоры звукоулавливателей, направленных в сторону противника.

Все станции-искатели переднего края шестой и пятой рот, кроме 606, 601 и 506-й позиций, имели новые звукоулавливатели, смонтированные на платформах трехосных грузовых автомобилей. А на этих позициях стояли устаревшие звукоулавливатели на треноге, с четырьмя небольшими конусообразными рупорами на крестовине. Координаты цели на старых звукоулавливателях считывались номерами расчетов голосом, а не по синхронной связи, как это делалось на новых станциях-искателях, и передавались на прожектор. Старые установки выполняли подсобную роль в поиске целей. И хотя расчеты таких звукоулавливателей считали себя обиженными судьбой, вынужденно наделившей их старой техникой, сержанты и красноармейцы, однако, старались выжать из пеленгаторов все, что те могли дать.

Группа вражеских бомбардировщиков, которая летела с некоторым интервалом по времени относительно самолетов, появившихся в четвертом световом поле, приближалась к позициям переднего края пятого поля.

Один за другим послышались доклады слухачей об устойчивом пеленге «Есть самолет».

Начальники станций-искателей, ориентируясь по углу места и примерной высоте полета вражеских самолетов, определяли момент включения прожекторов на действительной дальности освещения. Делалось это для того, чтобы осветить самолет противника «с выстрела», то есть внезапно, не дать ему уйти от луча или, если не получится, производить поиск, перемещая луч в расчетном пространстве.

То, что соседняя седьмая рота четвертого поля поймала и какое-то время сопровождала подлетевшие к ней самолеты противника, как-то повлияло на шестую роту, и она первой в пятом поле начала поиск вражеских бомбардировщиков. Почти тут же начали поиск искатели пятой роты. Большинство лучей их вместо запеленгованных самолетов осветили облака. И только искателю сержанта Шульцева, размещавшемуся на 602-й позиции около деревни Ивановки, в пяти километрах от Наро-Фоминска, удалось «с выстрела» осветить двухмоторный бомбардировщик «Юнкерс-88». Самолет дал несколько очередей по прожектору, но попал в перекрестие лучей четырех станций-сопроводителей, немного свернул со своего курса, набрал высоту и вошел в облако. Пошарив вокруг того места, где скрылся бомбардировщик, и определив, что это край большой облачности, прожектористы вынуждены были перейти на поиск новой цели. Почти непрерывный в течение часа поиск был безуспешным. Группа самолетов, видимо, прошла к зоне огня зенитчиков, хотя за облаками и слышался пронзительный гул истребителей, пытавшихся перехватить бомбардировщики.