И только теперь, во второй половине июля, когда день укоротился, а наземным частям группы армий «Центр» удалось прорваться довольно далеко в глубь советской территории, гитлеровцы посчитали возможным начать ночные налеты на Москву.

Советское командование предпринимало все меры, чтобы не дать врагу осуществить его планы.

21 июля была проведена командно-штабная игра. Руководили ею Председатель ГКО и начальник Генерального штаба Красной Армии.

В течение двух часов на разработанных штабами Московской зоны ПВО и ВВС «налетах противника» проверялась готовность командования 1-го корпуса ПВО и 6-го истребительного корпуса к отражению налетов авиации противника на Москву.

К оборонительному сражению готовились и многочисленные части противовоздушной обороны столицы, тысячи ее командиров и десятки тысяч бойцов. Готовились на земле к боям в небе.

Подмосковное небо. До войны от него ждали то ясного солнца, то доброго дождика. Оно радовало ликующей голубизной, медленно плывущими облаками, ночными звездами. Война сделала небо иным – грозным, несущим смерть.

У воинов ПВО, для которых небо стало местом боя, ни на рассвете, ни в знойный полдень, ни в прохладные вечерние часы не прекращалась напряженная работа. Они зорко следили, не покажется ли над горизонтом, черная армада вражеских бомбардировщиков. Только операторы радиолокационных станций – первенцев отечественной техники наблюдения за воздушным пространством – смотрели не на небо, а на зеленоватые экраны электронных индикаторов, стараясь расшифровать непрерывно мерцающие и изменяющиеся по высоте импульсы отраженной энергии.

Аэродромы базирования вражеских бомбардировщиков находились теперь от Москвы в двух часах полета. От воинов ПВО требовалось создать надежный заслон, о который разбилась бы попытка фашистов бомбить столицу Страны Советов. Первый заслон создавали ночные истребители и прожектористы…

21.00. На главный пост ВНОС, входивший в состав командного пункта 1-го корпуса ПВО, от фронтовых соединений поступили первые данные: через район Смоленск, Рославль в северо-восточном направлении идет большая группа самолетов противника.

Боевые расчеты заняли свои места. Основное внимание командования корпуса было приковано к планшету. На большой карте с многочисленными синими змейками рек, на берегах которых были разбросаны прямоугольники деревень и зеленые острова лесов, пестрели красные и черные кружочки – боевые позиции подразделений.

Начальник оперативного отдела штаба подполковник Курьянов, слегка сощурясь, смотрел на левый край огромной карты-схемы, где по данным главного поста ВНОС планшетистами устанавливались свинцовые макеты самолетов врага, направленные в сторону Москвы. Стоя у карты, он доложил полковнику Гиршовичу:

– Самолеты этой группы скорее всего пойдут над железной дорогой Смоленск – Вязьма – Москва. Но они могут и разделиться на несколько мелких групп, чтобы нанести бомбовые удары с разных направлений.

Гиршович свел брови к переносице.

– А вы уверены, что противник ограничится только этой группой? Я лично нет. Задуман, видимо, массированный налет, и вражеская авиация будет действовать несколькими группами. Надо выяснить, что думают авиаторы.

По внутренней связи он соединился с начальником штаба 6-го истребительного авиакорпуса,

– Илья Иванович, вы следите за самолетами противника?

– Конечно,– ответил полковник Комаров.

– Похоже, что будет несколько эшелонов.

– Мы того же мнения и поэтому уже объявили первое положение для всех частей передовых аэродромов.

– Какие ориентиры, на ваш взгляд, использует противник при подлете к Москве? Откуда его ожидать?

– В первую очередь полетит вдоль железных дорог и шоссе. В сумерках они просматриваются довольно отчетливо. Не забудет он и про Москву-реку.

– Видимо, минут через сорок-пятьдесят они будут уже у границ нашей зоны?

– Да. А прожектористы готовы?

– Товарищ Сарбунов доложил, что все прожекторные части находятся в готовности к боевой работе.

Основное преимущество, которое давал вражеским бомбардировщикам ночной налет,– это скрытность. В темноте истребителям сбить их не просто, и зенитная артиллерия не так страшна, хотя ориентироваться ночью гораздо труднее, чем днем. Противник рассчитывал использовать и облачность для скрытого подхода к Москве.

И вот вражеские бомбардировщики подошли к границе Московской зоны ПВО в районе Ржев, Вязьма.

– Самолеты в нашей зоне,– доложил Курьянов.

– Вызывайте командира корпуса,– приказал Гиршович.

– Товарищ генерал, самолеты противника у наших границ,– сообщил начальник оперативного отдела генералу Журавлеву по специальному телефону с пульта управления.

– Тщательно наносите обстановку, сейчас буду на КП.

Ровно через две минуты генерал Журавлев появился в подземном помещении своего КП. Уточнив данные о воздушном противнике, командир корпуса приказал:

– Частям положение номер один. Усилить наблюдение за воздухом. Отразить налет авиации противника всеми средствами.

По различным линиям связи и по радио эта команда была передана на аэродромы истребительной авиации ПВО, зенитно-артиллерийским и прожекторным частям, пулеметчикам, аэростатчикам. Летчики-истребители заняли места в кабинах самолетов, готовые по первому сигналу вылететь на перехват воздушного противника. Зарокотали агрегаты электропитания, орудийные расчеты подготовили боеприпасы, аэростатчики подняли в ночное московское небо аэростаты заграждения, связисты на командных пунктах ожидали, какие последуют команды, а планшетисты по поступающим с главного поста ВНОС данным прокладывали маршруты приближающихся самолетов противника. Командиры готовили решения…

– Товарищ генерал, самолеты противника идут к Москве с трех направлений: северо-западного, западного и юго-западного. Впереди одиночные бомбардировщики. За ними с интервалом в десять минут – основные группы. Высота две-три тысячи метров,– доложил командиру корпуса начальник штаба.

– Товарищ Климов, истребители передовых аэродромов подняты на перехват? – спросил Журавлев.

– Ночники передовых аэродромов вылетели навстречу бомбардировщикам противника, – отвечал командир 6-го авиакорпуса.

«Юнкерсы», «хейнкели» и «дорнье» были уже совсем близко. Ночная тьма рассеивалась осветительными бомбами, сброшенными на парашютах. За штурвалами впереди летящих самолетов находились наиболее опытные летчики. На них, лидеров, возлагалась задача проложить маршрут, прорвать противовоздушную оборону Москвы и осветить зажигательными и осветительными бомбами те объекты, которые по решению гитлеровского командования предстояло бомбить в первую очередь. Самолеты врага шли развернутым строем, на значительном расстоянии друг от друга, с интервалами в несколько минут. Налет был спланирован с расчетом на непрерывность бомбовых ударов.

Командующий войсками Московской зоны ПВО генерал-майор Громадин расположился в соседнем с пунктом управления помещении, оборудованном динамиками громкоговорящей связи. По одному из них почти непрерывно передавались данные службы воздушного наблюдения о местоположении самолетов противника и наших истребителей, по другим можно было слушать команды, подаваемые командирами 1-го ПВО и 6-го авиационного корпусов.

– Как обстановка, товарищ Герасимов?

– Около семидесяти самолетов противника уже пересекли западную границу зоны ПВО. Это, очевидно, первый эшелон. В других районах зоны противник не обнаружен. Зенитная артиллерия Москвы готовит заградительный огонь,– доложил начальник штаба Московской зоны ПВО.

Команда! Взревев моторами, истребители взмывают в высоту, звеньями летят навстречу врагу.

Луны нет, и только впереди едва заметен горизонт. Мерцают звезды – на большой высоте они видны лучше, чем с земли. Но ориентироваться трудно. Пилотирование идет в основном по приборам. Летчикам приходится напряженно вглядываться в темноту, чтобы по выхлопным газам или теням на звездном небе вовремя обнаружить вражеские бомбардировщики. А тут еще приходится внимательно следить и за своими самолетами… Как бы не столкнуться.