– Полк развертывается по штатам военного времени с вызовом всего приписного состава и использованием материальной части, оружия, горючего и другого имущества НЗ в соответствии с мобилизационным планом.

Шел второй час Великой Отечественной войны.

– Товарищ командир. Командиры подразделений и начальники служб собраны в комнате совещаний,– доложил вошедший заместитель командира полка майор Дмитриев.

– Хорошо. Начштаба, пошли.

Рассматривая собравшихся, их сосредоточенные лица, настороженные, обращенные к нему глаза, –Иван Ефремович думал о том, что сейчас ему надо сообщить им всем о вероломном нападении фашистской Германии. Кто-нибудь уже, наверное, догадывается о том, что скажет командир полка, но гонит от себя подозрения. Никто, ни один человек не хочет верить в самое ужасное.

Какой бы напряженной ни была обстановка в мире в предыдущие годы, все настраивали себя на лучшее. Трудились, отдыхали по воскресным дням. А сегодня как раз воскресенье. Всю неделю ждали его! Мечтали, строили планы. Кто на рыбалку собирался, кто в зоопарк с детьми. Капитан Смирнов, пристроившийся в углу комнаты на одном стуле с лейтенантом Сорокиным, наверняка отправился бы в Парк культуры и отдыха имени Горького, где постоянно устраивались сеансы одновременной игры в шахматы: он один из сильнейших шахматистов полка. У. лейтенанта Сорокина другое увлечение – футбол, он всех болельщиков «переболеет»…

Волков вздохнул и объявил:

– Товарищи! Сегодня в четыре часа утра немецкие войска без объявления войны перешли нашу границу.

Фашистские самолеты бомбят города. Пограничные соединения и части ведут боевые действия.

При первых же словах Ивана Ефремовича в зале стало настолько тихо, что он вдруг отчетливо услышал скрип своих ремней. Люди, сидевшие перед ним, замерли.

– Теперь мы, товарищи, находимся на военном положении. Командиром первого корпуса ПВО подписан боевой приказ о приведении всей системы противовоздушной обороны Москвы в боевую готовность с вызовом в части всего приписного состава. Наш полк будет обеспечивать ночные боевые действия частей зенитной артиллерии непосредственно над Москвой, а также на юго-восточном и юго-западном направлениях от нее. Начальник штаба,– обратился Волков к Зорькину,– зачитайте боевой приказ первому зенитно-прожекторному полку.

Зорькин зашуршал бумагой.

– Боевой приказ ? 02. 22 июня 1941 года. Германия в 4.00 22.6.41 разбойничьи напала на Советский Союз, бомбила города Каунас, Вильно, Брест, Гродно, Житомир, Киев, Севастополь и начала военные действия по всей границе Советского Союза всеми родами наземных и воздушных сил. Пункт ПВО Москва объявлен на угрожаемом положении. На 1-й корпус ПВО и 6-й авиационный корпус возложена задача оборонять от воздушного нападения город Москву, уничтожить противника на подступах к пункту. Полку поставлена задача в третьем, четвертом, пятом секторах, а также в центральной части города обеспечить огонь зенитной артиллерии и зенитных пулеметов 193-го, 329-го и 475-го зенитно-артиллерийских полков и 1-го зенитно-пулемет-ного полка, действия истребительной авиации в ночных условиях. Задачи подразделений…

Воспользовавшись короткой передышкой, которую позволил себе Зорькин, чтобы отпить глоток воды из стакана, Волков предложил командирам раскрыть карты.

– Первому батальону продолжал начальник штаба,– в четвертом секторе в границах: справа Воробьеве – Середнево, слева Калужская застава – Крекшино обеспечить в ночных условиях огонь 329-го зенитно-артиллерийского полка, командный пункт – Коньково. Первой роте обеспечить в ночных условиях огонь дивизионов 1-го зенитно-пулеметного полка, 250, 745, 176, 251, 193 и 329-го зенитно-артиллерийских полков, расположенных в черте города. Командный пункт – Центральный телеграф. Главные объекты – Кремль, Октябрьский и Казанский вокзалы, автозавод, авиазавод, железнодорожные мосты в районе Кутузовской слободы и Центральный аэродром.

Волков прервал чтение приказа жестом и громко произнес:

– Товарищ Виноградов.

– Я,– вставая, отозвался командир первой роты, невысокий, коренастый лейтенант.

– На ваше подразделение возлагается особая задача: оборона важнейших объектов Москвы и правительственных учреждений. Обязательно уточните с начальником штаба расположение позиций.

– Есть, товарищ майор.

– Товарищ Дронов.

Поднялся командир первого батальона.

– Я.

– Вам необходимо уделить особое внимание занятию боевых позиций первой ротой и обеспечить ее готовность в первую очередь.

– Есть, товарищ майор.

– Продолжайте, товарищ Зорькин.

– Второму батальону в пятом секторе в границах: справа Ногатино – Лопатине, слева Гайвороново – Белятино обеспечить в ночных условиях огонь 745-го зенитно-артиллерийского полка. Командный пункт – Гремячево…

– Минуточку,– снова прервал Зорькина Волков.– Командир второго батальона.

– Слушаю, товарищ командир.

– Уловили некоторые изменения в боевом порядке по сравнению с предварительно разработанной схемой?

– Уловил.

– Можете продолжать, товарищ Зорькин.

– Третьему батальону в третьем секторе в границах: справа Кутузовская слобода – Дарвино, слева Воробьево – Середнево обеспечить в ночных условиях огонь 193-го зенитно-артиллерийского полка. Командный пункт – Немчиново.

– Как видите, товарищ Цыганенко,– сказал Волков командиру третьего батальона,– ваш батальон останется на своих боевых позициях.

– Есть, товарищ майор.

Потом начальник штаба зачитал заключительную часть боевого приказа, определявшую переход прожекторных батальонов в оперативное подчинение обеспечиваемых зенитно-артиллерийских полков с боевой готовностью в 21 час 22 июня и развертывание командного пункта полка в помещении штаба в Чернышевских казармах.

После Зорькина говорил Волков. Отдавая последние на сегодня распоряжения, он спешил распустить людей.

– Все подразделения, размещенные в артиллерийских городках, немедленно вызвать в Чернышевские казармы. Расчеты доукомплектовать приписниками. Выезд подразделений из расположения полка – до четырнадцати часов. Всё, товарищи. Приступайте к выполнению боевого приказа.

Комбаты подошли к начальнику штаба, командиры рот – к начальникам служб, чтобы уточнить, пока было время, возникшие вопросы. Они вполголоса переговаривались между собой. Всех волновало одно: Родина в опасности.

Иван Ефремович помог начальнику штаба дать разъяснения командирам батальонов. Проверил отправку посыльных на сборные пункты и прошел по службам. Везде кипела работа. «Что будет, если сегодня же ночью враг появится в небе Москвы?» – подумал Волков. Хотя светлого времени на занятие боевых позиций было достаточно, его не оставляло стремление быстрее отправить подразделения в район их боевых порядков: по пути могут встретиться и непредвиденные трудности. Особенно его беспокоили подмосковные проселочные дороги, еще не просохшие от прошедших дождей. Для таких дорог, как правило, глинистых и разбухших от воды, нужны автомашины с повышенной проходимостью. А его боевая техника не полностью отвечала этому требованию: только звукоулавливатели были смонтированы на трехосных автомобилях.

Достав из кармана носовой платок, Волков вытер потный лоб и немного успокоился. Поразмыслив, пошел в парк боевых машин – там бойцы работали у материальной части. Здесь все делалось в большом темпе. Ревеля заводимые двигатели автомашин. Некоторые расчеты укладывали полученное по тревоге имущество. Прожекторные станции и звукоулавливатели неприкосновенного запаса, стоявшие до этого на колодках, уже были на ходу. Все шло вроде так, как надо. «Может, подразделения задерживает выдача оружия и имущества?» – подумал командир и направился на склады полка, где хранился неприкосновенный запас. На складах раздавали оружие, боеприпасы, продовольствие, химическое и инженерное имущество. «Скорее, скорее»,– хотелось крикнуть Волкову. Но» он сдерживался и вившие оставался спокойным. Действовать надо четко, без суеты. Никакой паники. «И жена, так некстати уехавшая в санаторий, очевидно, вернется,– на минуту отвлекся Волков.– По месту работы ее, безусловно, ждут важные дела…»