Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

— Спешиться! — скомандовал Заман, и бойцы заняли оборону, укрываясь за камнями.

Дунгане занимали господствующие высоты, потери в сотнях Замана росли — нельзя было оторвать голову от камней, так метко вел огонь противник.

— Вперед, братья! — крикнул Заман и, встав во весь рост, бросился в атаку.

Бойцы ринулись за ним, но вновь вынуждены были прижаться к скалам, ибо дунгане спокойно расстреливали их. Еще какое-то время вражеская цепь вела огонь, потом человек пятьдесят с криком: «Ша! Ша! Ша!» — двинулись вперед. Но когда они, шурша камнями, подобрались близко к бойцам Замана, на вершине склона появились люди Пазыла. Своим огнем они нанесли дунганам большие потери. Дунгане в панике побежали.

— Не выпускайте живыми этих убийц! — крикнул сверху Пазыл, и тут вражеская пуля свалила его с коня.

— А-фан-дим! — бросился к нему ехавший рядом Рози.

Когда, разгромив врага и взяв в плен около полусотни дунган, бойцы во главе с Заманом вернулись обратно, Пазыл был без сознания. Моллахун сидел у изголовья и пытался напоить его. У Рози по щекам ползли слезы.

Увидев все это, Заман замер, застыл, как изваяние. Пазыл открыл глаза. Узнал Замана, взглядом попросил подойти. Только теперь Заман, упав к ногам Пазыла, зарыдал.

— Н-не плачь, 3-за-ман, — ясным голосом проговорил Пазыл. — Сле-зы н-не к лицу борцу… — Он снова закрыл глаза. По его лицу было заметно, что хочет сказать еще что-то. — Пить!

Отхлебнув глоток из фляги, он сжал руку Замана.

— Я ошибся… Нужно было… создать трудовую партию… для руководства… восстанием… — Он ослабел, умолк и опять отпил воды. — Заман, помни, что я сказал… Не п-пов-то-рряйте эту ошибку…

Пазыл еще раз пожал руку Замана, закрыл глаза. Его лицо было спокойно: он, казалось, был уверен, что освобождение, за которое он отдал жизнь, обязательно придет…

2

Предприимчивостью, энергией, решительностью Шэн-дубань превосходил всех (не считая, конечно, Ма Чжунина), кто оказался на арене борьбы в Синьцзяне. Он понимал, что имеющихся у него сил для победы мало. Поэтому переворот 12 апреля был не просто сменой правителей — он привел к резким переменам во внутренней и внешней политике. Основная цель Шэн Шицая заключалась в том, чтобы любой ценой сохранить Синьцзян как часть Китая, упрочить свое положение всесильного владыки в провинции. Ради этого он готов был использовать любые средства.

Он провозгласил принцип «равноправия и сплочения национальностей» и даже предпринял ряд маневров в этом направлении. Но положение в провинции еще не стабилизировалось, оно находилось в том крайне опасном и неустойчивом состоянии, когда необходимо действовать очень осторожно, учитывая каждую мелочь, в одних случаях принимая решительные меры, а в других — терпеливо выжидая.

Шэн Шицаю, помимо мелких противников, противостояли три силы: Ма Чжунин, захвативший Турфан, Токсун, Карашар, повстанцы Ходжанияза и, наконец, Исламская республика в Кашгаре. Шэн Шицай стремился не допустить их сплочения, искал среди них союзников для себя и лихорадочно проводил военные приготовления, Были значительно укреплены важнейшие стратегические пункты провинции — Урумчи, Гучен, Шихо, Чугучак, усилена деятельность разведывательных органов. Но о спокойствии думать не приходилось. Мало, очень мало еще точек на карте Синьцзяна, где осуществляется его власть…

— Разрешите, господин дубань? — Вошедший Лю Бин прервал размышления Шэн Шицая над картой провинции.

Дубань резко обернулся, спросил:

— Что известно о Ма Чжунине?

— Пополнил свои войска за счет местных дунган Турфана, Токсуна, Карашара, готовится к боям.

— Что еще?

— Произошли стычки дунган с отрядом Ходжанияза, который отошел к югу.

— Да. В стычке на горном перевале убит Пазыл. Это хорошая весть. Мы избавлены от одного из самых опасных врагов. Но положение все еще ненадежно… Что делает Чжан Пейюань в Кульдже?

— Я не получил сообщений…

— Начальник штаба должен знать обо всем. По моим данным, Ма Чжунин сговорился с Чжан Пейюанем, и они хотят наступать на Урумчи с двух сторон — от Турфана и Кульджи.

— Не может быть! Неужели Чжан Пейюань предаст нас дунганам?

— Очевидно, личная неприязнь для него превыше нашего единства. Это очень опасно.

— Конечно… Внутренние разногласия всегда опасны…

— С сегодняшнего дня, Лю Бин, вы возглавляете оборону Урумчи.

— Слушаюсь, господин дубань!

— Нужно укрепить оборону Шихо, Манаса, всех важных пунктов по Кульджинской дороге.

— Слушаюсь!

— Чжао прибыл?

— Ждет.

— Пусть войдет.

Лю Бин вышел. Появился Чжао, молча склонил голову с отметиной.

— Думаю назначить тебя на очень ответственный, пост…

Глаза Чжао ликующе блеснули. Вместо ответа он склонил голову еще ниже.

— Будешь руководить управлением государственной безопасности.

— Слушаюсь!

— Подожди. Я назначаю тебя на эту должность потому, что ты выдержал испытание…

— Я оправдаю ваше доверие, господин…

— Ты знаешь о разногласиях между руководителями восстаний в Аксу, Кашгаре, Хотане.?

— Да. Они спорят о том, кто будет главным.

— Правильно. Но теперь их объединил Сабит-дамолла и объявил Исламскую республику. — Шэн Шицай достал из шкафа листок, исписанный по-уйгурски и по-китайски. — Читай!

Чжао начал внимательно читать. Это была программа правительства Исламской республики. В ней говорилось, что Исламская республика является государством религиозно-политического характера с центром в Кашгаре. Премьером правительства из восьми министров объявлялся Сабит-дамолла, Ходжанияз заочно провозглашался президентом.

Было легко догадаться, что программа эта составлена отнюдь не профаном в политике, что автор ее человек грамотный и умный.

— Удивительно… Неужели за ними кто-то стоит? — проговорил в задумчивости Чжао.

— Утверждают, что Сабит-дамолла образованный человек, обучавшийся в Египте. Как бы там ни было, надо вбить клин между ними. Понял?

— Понял!

— Я вызвал в Урумчи Юнуса. Поручим ему выполнить это дело. Объясни ему все, что нужно. Через чао я приму его.

— Слушаюсь, господин дубань!

— Да, подожди. Ты мне докладывал, что арестовал Лопяна. Освободи его… Да, да, не удивляйся. До поры до времени коммунистов трогать не будем, даже привлечем их к культурно-просветительным мероприятиям… Понимаешь? Но глаз с них не спускать!

Через час Шэн Шицай принял Юнуса.

— Как думаешь, правительство Сабита поддержат народы Синьцзяна? — спросил дубань.

— По-моему, — как старательный ученик на уроке заговорил Юнус, — Исламская республика — это мыльный пузырь, который в нынешней обстановке должен очень скоро лопнуть.

— Нет, — поморщился Шэн Шицай, — Сабит-дамолла не простой человек… Он начал с организации, мысль о которой не приходила Ходжаниязу в голову в течение целых трех лет.

— Может, и не совсем так, — заявил Юнус, понявший свой промах в начале разговора.

— До сих пор я был спокоен за юг, ибо главари мятежников в Кашгаре, Аксу, Турфане никак не могли договориться. Томур требовал должности главнокомандующего, Осман грабил Кашгар, Шамансур хотел стать хотанским эмиром, а Ма Чжунин пытался подчинить себе всех. Борясь между собою, они развязывали мне руки. А теперь, друг мой, нельзя быть безразличным к Сабиту-дамолле, объединившему их.

— Я уверен, что конфликт между Ходжаниязом и Ма Чжунином будет продолжаться, — сказал Юнус.

— Нельзя строить планы на такой уверенности. Если Ма Чжунин объединится с Сабитом-дамоллой… Во что бы то ни стало надо усилить вражду между ними.

— Правильно.

— Если правильно, то выполни это.

— Я? — Юнус удивился, даже испугался.

— Поедешь в Кашгар. Ты должен взять в свои руки Сабита-дамоллу. А Ходжанияза я беру на себя. Я его опутаю в Курля…

— Очень трудная задача…

— Я уверен, что мы с тобой справимся. — Дубань похлопал Юнуса по плечу.

45
{"b":"242925","o":1}