Вместо этого араб с силой ткнул археолога прикладом в висок. Не успев вскрикнуть, Дэниел растянулся на полу, по его шее потек тоненький красный ручеек. Объятая тревогой и сочувствием, Тэйра склонилась над упавшим. За ее спиной послышалось движение, что-то пронеслось в воздухе. Внезапно наступила полная тьма. Молодую женщину поглотила черная бездна.

Зажав в руке листок радиограммы, мальчик мчался через лагерь. Бросилось врассыпную стадо коз, однако бежавший даже голову не повернул в их сторону. У палатки своего господина он на мгновение замер, откинул клапан входа и, не переводя дыхания, нырнул внутрь.

В палатке, которая освещалась единственной керосиновой лампой, висел густой дым. Поджав под себя ноги, Саиф аль-Тхар восседал на ковре с раскрытой книгой в руках. Он был абсолютно неподвижен, со стороны лидера фундаменталистов можно было принять за каменную статую.

– Они нашли ее! – не пытаясь скрыть возбуждения, выкрикнул мальчик.

Саиф опустил на колени книгу, повернул к пареньку бесстрастное лицо.

– Написано, Мехмет: мужчина должен быть сдержанным всегда – как в несчастье, так и в радости. Совершенно ни к чему повышать голос.

– Да, господин. – С покаянным видом мальчик склонил голову.

– Написано также, что мы должны ликовать, испытывая на себе милости Аллаха. Поэтому не стыдись своих чувств, но держи их под контролем, Мехмет. Под вечным контролем. Это поможет тебе не сбиться с пути истинного, стать самому себе господином.

Он протянул руку, и паренек вложил в нее радиограмму. Саиф аль-Тхар развернул листок, принялся читать. Закончив, аккуратно сложил бумагу, опустил ее в карман халата.

– Говорил ли я тебе о том, что мы избраны Богом? Пока мы тверды в нашей вере и полагаемся на Его промысел, для нас не существует ничего невозможного. Вот оно, исполнение желаний. Сегодня великий день, Мехмет.

Неожиданно на лице Саиф аль-Тхара появилась широкая улыбка. Таким своего господина мальчик еще не видел; сердце в его груди затрепетало. Захотелось пасть ниц, целовать наставнику ноги, говорить слова любви и признательности за все то, что он, бесподобный, сделал для голодного, никому не нужного волчонка.

Но Мехмет не позволил себе проявить слабость. На пути к Аллаху он обязательно станет сам себе господином. Слова наставника все еще звучали в ушах, преподанный урок был услышан.

Мальчик лишь улыбнулся в ответ, хотя его душа пела от радости.

По-видимому, Саиф понял, что испытывает его юный почитатель. Встав, он положил на плечо Мехмета тяжелую ладонь.

– Хорошо. Аллах непременно вознаградит своего радивого ученика. И обязательно покарает нерадивого. А теперь ступай, скажи нашим людям, чтобы готовились. Как только узнаем место, нужно будет начинать переброску оборудования.

Паренек кивнул и направился к выходу. Уже подняв клапан, он обернулся.

– Скажи, господин, мы остановили зло? С кафирамипокончено?

Улыбка Саиф аль-Тхара сделалась еще шире.

– Пока нет, Мехмет, но очень скоро. Разве они смогут сопротивляться, если на помощь нам спешит целая армия?

– Аллах-у-акбар!Велик наш Господь!

– Истинно так. Велик настолько, что никому из нас не дано этого постичь.

Когда мальчик вышел, Саиф аль-Тхар вновь взял в руки книгу. Его пальцы нежно погладили истертую кожу переплета. Текст оказался не арабским и даже не английским, а греческим. Греческие буквы были вытиснены и на переплете: – «История Геродота».

Подвернув фитиль лампы, Саиф раскрыл толстый том и с тихой радостью погрузился в чтение.

В Луксор поезд прибыл около восьми часов утра. После приснившегося кошмара Халифа уже не смыкал глаз и, выходя из вагона, чувствовал себя совершенно разбитым. Необходимо было поехать домой, освежиться.

Жизнь в городе уже кипела. Во второй половине дня начинались празднества в честь Абу эль-Хаггага [32], и нетерпеливые жители с утра собирались группами на площадях, толпились вокруг украшенных разноцветными флажками киосков, где шла бойкая торговля кока-колой, сладостями и традиционными головными уборами – фесками. Ежегодно Юсуф принимал деятельное участие в празднике, однако сегодня его голова была занята совершенно другими вопросами. Закурив, он торопливо зашагал по улице аль-Махатта, не удосужившись хотя бы взглядом окинуть суетливых гуляк.

Инспектор жил в пятнадцати минутах ходьбы от центра города, в доме из скучного серого бетона, который ничем не выделялся из монотонного ряда себе подобных. К приходу отца Бата и Али уже отправились в школу, а самый младший, тоже Юсуф, мирно сопел в колыбельке. Халифа принял душ и прошел в кухню; Зенаб, налив в чашку кофе, готовила мужу бутерброды с сыром. Он с удовольствием смотрел на ее стройную фигурку: пышные, черные как смоль волосы, высокая, не утратившая формы грудь, крутые бедра. Временами инспектор забывал, насколько ему повезло с женой. Родители Зенаб были против их брака: еще бы, избранником дочери оказался безвестный полунищий студент. Но девушке хватило воли настоять на своем. Воспоминания о годах юности заставили Юсуфа улыбнуться.

– Что тебя вдруг развеселило? – спросила Зенаб, ставя на стол блюдо с нарезанными помидорами.

– Так… А помнишь, как я за тобой ухаживал? Как возражали твои родственники, и ты заявила им: либо он, либо никто?

Зенаб села рядом.

– Жалею, что пошла наперекор. Не будь я такой упрямой, вышла бы замуж за президента.

Халифа рассмеялся, нежно поцеловал супругу. Запах ее волос подействовал возбуждающе. Отодвинув тарелку, Юсуф обнял жену.

– Как Каир? – поинтересовалась Зенаб, прижимаясь щекой к его руке.

– Ничего нового. Я виделся с профессором.

– Он здоров?

– Говорит, да. Шлет тебе привет.

Чуть отстранившись, Зенаб положила ладонь на колено мужа. Сквозь разрез легкой ночной рубашки Халифа увидел, как твердеют ее соски. Локтем он отодвинул тарелку еще дальше.

– Что ты сейчас расследуешь, Юсуф? – Указательный палец Зенаб выводил узоры на его бедре. – Что-нибудь важное?

– Да. Думаю, да.

– Можешь рассказать?

– Долгая история. – Халифа погладил жену по волосам. Этими словами он всегда давал понять о своем нежелании говорить о службе. Зенаб не стала настаивать и, подняв голову, поцеловала супруга в губы.

– Малыш спит, – прошептала она.

Юсуф глубоко вдохнул аромат ее волос, ласково провел кончиками пальцев по шее.

– Мне пора на работу.

Еще раз коснувшись губами его губ, Зенаб встала. Сорочка с ее плеч скользнула на пол. Под почти прозрачной тканью ничего больше не было.

– Уже?

Не в силах отвести взгляд от совершенного тела с черным треугольником внизу живота, Юсуф поднялся, заключил жену в объятия. Видит Бог, до чего же она прекрасна!

– Босс простит небольшое опоздание.

Они поцеловались, и Зенаб увлекла мужа в спальню. Сев на постель, расстегнула его рубашку, брюки, приникла лицом к теплой коже. Юсуф опрокинул ее на спину, лег рядом и положил руку на грудь, едва сдерживая нетерпение плоти.

В этот момент раздался телефонный звонок.

– Не снимай, – шепнула Зенаб и перекатилась, чтобы усесться на мужа верхом.

Халифа в наслаждении прикрыл глаза, но через секунду из соседней комнаты послышался громкий плач разбуженного звонком младенца. Застонав от разочарования, Зенаб поднялась с постели. Юсуф протянул руку к стоявшему у широкой кровати столику.

– Надеюсь, мой звонок тебя не потревожил? – прозвучал в трубке голос профессора аль-Хабиби.

– Нисколько. Я… помогал жене по хозяйству.

Подойдя к порогу спальни с малышом на руках, Зенаб бросила на мужа изумленный взгляд и тут же скрылась. Халифа ногой притворил дверь.

– Слушай, Юсуф, ты должен узнать об этом первым. Я имею в виду твою находку, – сказал на том конце провода профессор.