– Дурное?

– Да.

По губам Скуайерса скользнула тонкая улыбка.

– Не стоит излишне беспокоить себя, мисс Маллрей. Египет – это одна из немногих стран, где человек легко убеждает себя в том, чего нет. Вы согласитесь со мной, доктор Джемал?

– Безусловно, – снисходительно ответил египтянин. – И дня не проходит без того, чтобы я не почувствовал, будто против меня что-то замышляют. Но в Совете по древним культурам это обычное дело.

Мужчины рассмеялись.

– Все, о чем вы говорили, я уверен, имеет самое безобидное объяснение, – сказал Скуайерс и после недолгой паузы добавил: – Если, конечно, ваш рассказ был абсолютно искренним.

Его слова прозвучали как шутка, однако в голосе дипломата слышалась неясная угроза. Уж не пытается ли молодая женщина умолчать некоторые, одной ей известные факты?

– Вы нам все рассказали?

– Думаю, да, – в наступившей тишине ответила Тэйра. Бросив на нее внимательный взгляд, Скуайерс откинулся на спинку кресла и издал добродушный смешок:

– Ну что ж, в таком случае, мисс Маллрей, можете спать спокойно. Не хотите печенья?

Минут десять протекли в непринужденной светской болтовне, а затем атташе поднялся. Двое других мужчин встали следом.

– Думаю, мы отняли у вас много времени, мисс Маллрей. Сейчас Криспин отведет вас к себе, чтобы разобраться с необходимыми бумагами.

Вручив Тэйре свою визитную карточку, Скуайерс направился к двери.

– Если у вас появится желание обсудить еще что-то, звоните. Это мой прямой телефон. Постараемся сделать все, что в наших силах.

Он пожал гостье руку, вежливо раскрыл перед ней дверь в приемную. Джемал в прощальном жесте поднял правую ладонь.

– Предлагаю пойти и перекусить, – сказал Тэйре Оутс.

Некоторое время атташе и египтянин сидели в молчании. Скуайерс задумчиво смотрел в окно, Джемал меланхолично перебирал четки. Первым заговорил египтянин:

– Интересно, она была правдива?

– О, думаю, да, – откликнулся Скуайерс, изогнув тонкие, бескровные губы в подобии улыбки. – Она ни о чем не знает. Во всяком случае, не подозревает, что ей что-то известно.

Дипломат достал из кармана конфету и принялся медленно разворачивать шуршащую фольгу.

– И какая же складывается ситуация? – спросил Джемал. Скуайерс поднял брови.

– Хороший вопрос. Дрейвик явно напал на след, но вот как в дело оказался втянутым Маллрей… можно только догадываться. Все это пока очень загадочно.

Он положил карамель в рот, рассеянно почмокал. В кабинете слышался негромкий, ритмичный перестук четок.

– Вы уже поставили в известность Мэйси? – поинтересовался Джемал. – По-моему, американцы должны быть в курсе.

– Не волнуйтесь, старина. Особой радости они не испытывают, но этого следовало ожидать.

– Так что нам сейчас делать?

– Выбор у нас невелик. Нельзя дать им понять, что нам известно о захоронении. Это было бы грубейшей ошибкой. Значит, будем сидеть и ждать, надеясь на лучшее.

– А если ничего не выйдет?

Скуайерс дернул головой, но промолчал. Пальцы Джемала неутомимо перебирали бусины.

– Не нравится мне все это, – сказал египтянин. – Может, стоит отказаться от идеи?

– А, бросьте! Такой шанс выпадает раз в жизни. Подумайте о вознаграждении!

– Не знаю. Не знаю. Ситуация становится неуправляемой. – Джемал встал, принялся нервно расхаживать по кабинету. – Как быть с его дочерью?

Скуайерс похлопал ладонью по подлокотнику кресла.

– По-моему, – после длинной паузы ответил он, – дама может оказаться даже полезной. Для того, чтобы… прояснить общую картину. Если только она не захочет поднять шум. Его нам необходимо избежать. Способны вы со своей стороны проследить за этим?

– Полиция будет вести себя так, как я ей скажу. – Джемал хмыкнул. – Там не станут задавать ненужных вопросов.

– Тем лучше. В таком случае я смогу позаботиться о мисс Маллрей. Криспин за ней присмотрит. Найдется дело и для других. Главное – не дать американцам хотя бы заподозрить, что мы ее используем. Иначе все рухнет. – Поднявшись, Скуайерс подошел к окну, за которым расстилался аккуратно подстриженный газон. – Мы должны расписать все по нотам. Если не сфальшивим, то успех обеспечен.

– Хочется верить. Малейший просчет – и все мы окажемся в дерьме.

Дипломат ухмыльнулся:

– Какая изящная формулировка, старина!

Он смачно хрустнул карамелькой.

Халифа никак не предполагал, что в Луксоре окажется столько каменотесных мастерских. Разумеется, их было много, но только начав обход, инспектор понял, какую масштабную задачу перед собой поставил.

К ее выполнению Юсуф приступил еще накануне, сразу после того, как вышел из морга. Своего заместителя он отправил на восточный берег, а сам тронулся по западному, останавливаясь на пороге каждой мастерской и предъявляя хозяину фотографию с татуировкой скарабея. Обход закончился далеко за полночь, а в шесть утра оба вновь были на ногах. К полудню Халифа обошел, по его подсчетам, более пятидесяти ремесленных лавок – и без всякого намека на успех. Не давала покоя предательская мысль: уж не послал ли их Анвар на охоту за вымышленной дичью?

У дверей очередной мастерской он остановился: «Царица Тийя. Лучший в Луксоре алебастр». На стене грубо намалеван самолет и добродушно оскалившийся верблюд, рядом – изображение черного куба Каабы, знак того, что хозяин лавки совершил хадж в Мекку. Во дворе, в тени огромных глыб алебастра сидели, скрестив ноги, рабочие; их руки и лица покрывал слой белоснежной пыли. Халифа закурил сигарету, кивнул каменотесам и ступил внутрь. Навстречу ему из боковой двери с улыбкой поспешал невысокий мужчина.

– Полиция. – Юсуф предъявил свой жетон. Улыбка с лица владельца мастерской исчезла.

– У меня есть лицензия.

– Я хочу задать тебе пару вопросов. О твоих рабочих.

– Страховка?

– Не страховка и не лицензия. Нужно найти одного человека. – Халифа достал из кармана фотографию. – Знакома эта татуировка?

Мужчина поднес снимок к глазам.

– Ну?

– Может быть.

– Что значит «может быть»? Либо ты ее видел, либо нет.

– Хорошо. Видел.

Наконец-то, подумал Юсуф.

– Один из твоих ремесленников?

– Да, я выгнал его неделю назад. А в чем дело? У него неприятности?

– Можно сказать и так. Он мертв.

Владелец мастерской вновь всмотрелся в фотографию.

– Убит, – добавил Халифа. – Тело мы обнаружили вчера, в реке.

– Что ж, нам лучше зайти внутрь, – после продолжительного молчания ответил хозяин, возвращая снимок.

К стене довольно большой комнаты, куда они вошли, лепилась низкая кровать, напротив нее поблескивал экран телевизора на ножках, а в центре стоял накрытый к обеду стол: хлеб, несколько луковиц, кусок сыра. Над постелью висел пожелтевший фотопортрет бородатого старца в галабии и феске. Отец или дед хозяина, подумал Юсуф. В тонкой деревянной рамке под стеклом с портретом соседствовал древний лист с текстом первой суры Корана. Через открытую дверь видно было сидевших во дворе рабочих. Владелец мастерской плотно прикрыл ее.

– Парня звали Абу Найар, – сообщил он, поворачиваясь к Юсуфу. – Проработал у меня около года. Золотые руки, но любил выпить. Вечно опаздывал, никак не мог сосредоточиться. В общем, проблем с ним хватало.

– Тебе известно, где он жил?

– Старая Курна. Неподалеку от усыпальницы Рахмира.

– Семья?

– Жена и двое детишек. Дочки. К жене он относился как к собаке. Бил ногами.

Халифа глубоко затянулся табачным дымом, глядя на стоящий в углу расписанный красками бюст из известняка, копию знаменитой головки Нефертити, которая хранится в Берлинском музее. Юсуфу всегда хотелось взглянуть на оригинал, еще ребенком в Каире и Гизе он застывал перед витринами антикварных магазинов, любуясь выставленными там его подобиями. Мечтам инспектора вряд ли суждено осуществиться. Поездка в Берлин так же недоступна, как полет на воздушном шаре над Долиной царей.