Инспектор нашарил свободной рукой брюки, достал из кармана пачку сигарет.
– Я слушаю!
– Вчера вечером я обнаружил на рукоятке кинжала надпись. Собственно, даже не надпись, а грубо выцарапанную пару греческих слов.
– Греческих?
– Да. Мужское имя. По-видимому, принадлежало владельцу клинка.
– Продолжайте, профессор.
– Оно звучит как Диммах. Диммах, сын Мененда.
– Диммах? – Халифа запнулся, мысленно повторяя имя. – Это вам о чем-нибудь говорит?
– Самое интересное заключается в том, Юсуф, что мне показалось, будто где-то я его уже видел. – Последовала пауза: аль-Хабиби любил драматические эффекты. – Знаешь, где?
– Нет.
– В Долине царей [33]. Захоронение Рамсеса VI. Стены там покрыты греческими и коптскими надписями. Так вот, одну из них оставил некий Диммах, сын Мененда из Наксоса. Ее приводит в своей книге Бейль.
– Речь идет о том же самом человеке?
– Стопроцентно гарантировать не могу, но я бы очень удивился, если в Фивах [34]жили два Диммаха, причем отцы обоих были родом из Наксоса и носили имя Мененд. Не самое распространенное имя, правда?
Халифа присвистнул.
– Невероятно!
– Уж пожалуй. Но дальше будет еще интереснее.
Новая пауза.
– В гробнице Диммах не просто расписался, он нацарапал там целое послание.
– О чем?
– К сожалению, до нас оно дошло не полностью. Впечатление такое, что его либо затерли, либо автору что-то помешало закончить.
В трубке послышался шелест бумаги.
– Вот: «Я, Диммах, сын Мененда из Наксоса, видел эти чудеса своими глазами. Завтра мы выступаем против аммонитян [35]. Пусть…» Дальше текст обрывается.
Юсуф покрутил в пальцах незажженую сигарету.
– Аммонитяне, – как бы рассуждая сам с собой, произнес он. – Не так ли называли греки жителей Сивы?
– Совершенно верно. По имени бога Амона, чей оракул жил в храме оазиса. А насколько известно нынешним историкам, в тот период против аммонитян была предпринята лишь одна военная экспедиция.
– Кем же?
Многозначительная пауза.
– Армией царя Камбиса [36].
Сигарета выпала из пальцев Халифы на пол.
– Армией Камбиса? Той, что исчезла в пустыне?
– Так утверждал еще Геродот.
– Но ведь тогда никто не выжил. Откуда мог взяться кинжал одного из ее воинов?
– Хороший вопрос.
Юсуф слышал, как профессор попыхивает курительной трубкой. Вытащив из пачки новую сигарету, он закурил. На некоторое время собеседники смолкли.
– Кинжал точно найден в захоронении в Фивах? – прозвучал издалека голос аль-Хабиби.
– Думаю, да. Почти уверен.
– В таком случае, вероятны несколько гипотез. Во-первых, может быть, этот Диммах отстал от армии и в походе не участвовал. Во-вторых, кинжал, скажем, поменял владельца. Ну и, наконец, Геродот тоже мог ошибиться, и не вся армия погибла.
– Или в живых после песчаной бури остался только Диммах.
В трубке опять повисло молчание.
– По-моему, у твоего предположения почти нет шансов, хотя сама по себе идея, безусловно, интригующая.
Халифа глубоко затянулся. Курить в спальне Зенаб ему не разрешала: слишком близко к ребенку. Он распахнул окно. Мысли проносились в голове с такой скоростью, что остановиться на более или менее разумной инспектор был просто не в состоянии.
– Полагаю, могила воина пропавшей армии будет считаться серьезной археологической находкой? – все-таки решился спросить Юсуф.
– Конечно. При условии, что она не окажется ложной.
Неужели, подумал Халифа, Абу Найар наткнулся на захоронение одного из воинов Камбиса? По словам аль-Хабиби, это настоящее открытие. О таком в Египте уже много лет никто не слышал. Все равно непонятно, что заставило Дрейвика с бешеной энергией разыскивать черепок с обрывком иероглифического текста. Ведь другие обнаруженные в лавке Икбара предметы его не заинтересовали. Только черепок. Почему? Нет, какого-то звена здесь явно не хватает.
– А вся армия? – Вопрос сорвался с губ еще до того, как Юсуф успел его обдумать.
– Что ты имеешь в виду?
– Ее исчезновение. Насколько значительна подобная находка?
– Боюсь, ты вступаешь в область чистых фантазий, мой мальчик, – после долгой паузы послышалось в трубке. – Войско Камбиса пропало где-то посреди Западной пустыни. Это невозможно.
– И все же?
Опять молчание.
– Ты и без моих слов понимаешь, что такое событие значило бы для науки.
– Понимаю.
Халифа выбросил в окно окурок и помахал рукой, разгоняя дым.
– Юсуф?
– Извините, устаз [37], отвлекся. Что еще вы можете сказать о пропавшей армии?
– Совсем немного. Это не мой период, ты же знаешь. Попробуй поговорить с профессором Ибрагимом аз-Захиром. На изучение персидских войн он потратил почти всю жизнь.
– Где его найти?
– У вас, в Луксоре. Полгода он проводит в стенах Чикаго–Хауса. Начинает потихоньку сдавать, месяцев пять назад с ним случился удар. Временами даже заговаривается.
Поблагодарив аль-Хабиби и дав слово, что, оказавшись снова в Каире, он обязательно зайдет на обед, Халифа положил трубку и направился в гостиную. Зенаб медленно расхаживала по комнате, укачивая на руках младенца. Юсуф нежно обнял мать и дитя.
– Мне все-таки нужно на работу.
– А он все никак не может уснуть!
– Прости, дорогая. Но…
– Знаю, знаю. – Зенаб улыбнулась. – Иди. И не забудь: сегодня у детишек праздник! Я обещала Али и Бате, что мы обязательно придем. Жду тебя к четырем. Не опоздай!
– Слушаюсь, мэм! Есть не опаздывать!
ЗАПАДНАЯ ПУСТЫНЯ
В пути Тэйра просыпалась дважды. Дважды окружавшая ее липкая темнота на мгновения рассеивалась, откуда-то из бесконечной дали возвращалось сознание.
Первый раз она пришла в себя от тряски и резкого запаха бензина. Преодолевая чудовищную боль в голове, Тэйра осознала, что лежит на дне багажника автомобиля – скрюченная, как зародыш в материнской утробе, с лентой скотча на рту и притянутыми грубой веревкой к лодыжкам кистями рук.
Дорога, по-видимому, была покрыта асфальтом: несмотря на тряску, из стороны в сторону машину не бросало, да и двигалась она с приличной скоростью. На память пришли многочисленные кинофильмы, героям которых удавалось выбраться из запертых багажников благодаря обостренному вниманию к доносившимся снаружи звукам. Тэйра решила последовать их примеру и напрягла слух: вдруг какой-нибудь характерный шум подскажет ее местоположение? Но поскольку за десять минут, кроме редких автомобильных гудков да единственного всплеска громкой музыки, услышать ничего не удалось, она вновь провалилась в беспамятство.
Второй раз ее привел в чувство оглушительный грохот над головой. Не сразу раскрыв глаза, Тэйра обнаружила, что сидит, спеленутая ремнями, в мягком кресле. Рядом она увидела Дэниела: голова опущена на грудь, на левой щеке и шее корки запекшейся крови. Странно, но никакой жалости к нему Тэйра не испытывала. Она лишь окинула археолога равнодушным взглядом и отвернулась к окошку, за которым далеко внизу простиралась бесконечная желтая равнина. На мгновение показалось, что это огромный омлет. Идиотское сравнение заставило Тэйру расхохотаться. В следующую секунду она услышала голоса, и тут же кто-то набросил ей на голову черный мешок. Перед тем как – уже в который раз! – отключилось сознание, мозг успел с удивительной ясностью зафиксировать: вертолет летит над Западной пустыней, приближаясь к тому месту, где под слоем песка погребена армия царя Камбиса.
Затем ее поглотила темная бездна.
ЛУКСОР
В здании полицейского управления Халифу ждали два сюрприза. Натолкнувшись в вестибюле на старшего инспектора Хассани, вместо разноса за опоздание детектив услышал почти сердечные слова приветствия:
