Яника соскочила на козырек, и Лазарь уже собрался присоединиться к ней, когда услышал от Дары:

«Ты молодец, Лазарь. Сенс просит передать, что тырить чужие истории из детства простительно, если цель оправдывает средства, так что он не в обиде».

– Обижаться не на что, – шепотом ответил Лазарь, закидывая ногу на подоконник. – Это все равно, что стырить у него из-под кровати японскую надувную женщину, перед тем как Айма полезет туда с пылесосом, и переложить под свою.

Яника была так слаба, что обратный путь до «Гризли» показался до неприличия затянувшейся игрой в русскую рулетку. Несколько раз Лазарь предлагал ей взобраться к нему на закорки – нести ее было бы не труднее, чем походный рюкзак, но она всякий раз отказывалась. К счастью, на пути к лагерю они не встретили ни одного прокаженного. Должно быть, тела застреленных сородичей в окрестностях супермаркета отпугивали живых, как отпугивает птиц мертвый воробей, подвешенный за лапку к плодоносящему дереву.

Они укрылись за той же самой обгоревшей «Газелью», где еще вчера с ними прятался Джуда. И так же, как и вчера, в строю автомобилей вокруг парковки выделялся белый «Ниссан» с надписью «ВЫХОД» от крыла до крыла.

– Знаешь, – Яника обессиленно опустилась на землю и прислонилась спиной к обугленному каркасу автобуса, – я только теперь поняла всю ценность совета надеяться на лучшее и готовиться к худшему. В общем-то, я ни на что не надеюсь. Просто любопытно узнать, что там у тебя за волшебное слово.

– Моя очаровательная улыбка. – Лазарь чудовищно осклабился. – Посиди тут, а я схожу. Когда подам знак – махну рукой вот так – ты выйдешь. Но не раньше, договорились?

Рыжая голова на тонкой шее медленно опустилась к груди и еще медленней поднялась обратно.

– Тогда я пошел.

– Лазарь… – Холодные пальцы сомкнулись на его запястье, и он обернулся. – Мне тебя Бог послал?

Это было нечто среднее между вопросом и утверждением.

– Ага. Спецдоставка с небес.

– Отойди на пару шагов и покажи руки.

Седоволосый мужчина в зеленом камуфляже направил на Лазаря охотничий карабин «Сайга». Морщинистое лицо, почерневшее от загара, и серые глаза, похожие на две отполированные монеты, выдавали в нем заядлого охотника. Оружие лежало в его ладонях как родное – очевидно, они давние друзья.

– Внутрь я тебя не пущу, сынок, даже не надейся, – проговорил старик сипатым голосом курильщика со стажем. – Лучше топай отсюда подобру-поздорову, пока в тебе дырок не понаделали.

– Мне нужно поговорить с Калимом, – сказал Лазарь. В коротком разговоре с Яникой на пути сюда ему удалось аккуратно выведать нужное имя. – Пусть сам выйдет.

– Послушай, сынок, – кажется, старик старался быть вежливым, – какие у тебя могут быть дела к Калиму? Ты себя в зеркало видел? Он мужик крутой. В лучшем случае пошлет на хрен.

Охранник вышел один, и это сыграло Лазарю на руку. Как только карабин опустился достаточно низко, Лазарь быстро перехватил его за цевье и отвел в сторону.

Лицо старика покраснело от напряжения. Вцепившись в приклад обеими руками, он силился повернуть ствол обратно на Лазаря.

– Слушай, вахтер… – Рычаг был длинный, и Лазарь легко удерживал карабин на вытянутой руке. – Калим пошлет на хрен тебя, если ты сейчас же не вызовешь его сюда. Скажи ему: здесь его дочь – Яника.

Лазарь отпустил ружье, и дуло тут же зависло у него перед носом.

– Яника, – повторил он. – Не забудь имя.

С минуту старик пожирал Лазаря взглядом, размышляя, какое из двух зол выбрать. Прикончить Лазаря прямо здесь и попасть в немилость к боссу или выслужиться, но тогда придется позволить обидчику дышать. Наконец выбор был сделан, и старик попятился обратно к «Ниссану».

«Где твое уважение к возрасту?» – поинтересовалась Дара, когда охранник исчез в салоне машины. Судя по голосу, она здорово перенервничала.

– У меня это называется состраданием, – полушепотом ответил ей Лазарь. – Уважать свечки на торте глупо.

Минут десять никто не выходил, даже за стеклами машин не угадывалось никакого движения. Голова Лазаря вертелась во все стороны, как флюгер на шквальном ветру, высматривая прокаженных, но вокруг валялись только мертвые тела, окутанные гудящими роями мух.

Наконец с той стороны баррикад послышались шаги, и через салон «Ниссана» на улицу стали протискиваться люди. Пять человек, включая уже знакомого старика в камуфляже, выстроились полукругом за Лазарем, образовав нечто вроде живого заслона, отгородившего маленький пятачок перед входом от прочего мира. Мира, в котором осталась Яника.

«Главное, – мельком подумал Лазарь, – чтобы она увидела знак».

Сразу за охранниками из салона «Ниссана» вышел человек, вопреки всем правилам инсонов хорошо знакомый Лазарю. На нем была синяя двойка «Адидас» с белыми полосами по бокам и белые кроссовки. Открытое приветливое лицо усыпали веснушки, да так густо, что кожа казалась бронзовой. «Гусиные лапки» вокруг ярко-голубых глаз, чуть косящих к носу, придавали им неизменно смеющееся выражение. Пшеничные волосы естественно спадали на лоб. Единственным недостатком, портящим приятную наружность этого миляги, была псориазная плешина на затылке. Эта неувязка создавала впечатление, что парень чем-то болен.

– Салют! – приветствовал он Лазаря, поигрывая в руках телескопической дубинкой.

– Леонард… То-то, слышу, в громкоговорителе голос знакомый. Не Молотов, конечно, но для этого медвежьего угла и ты сойдешь.

Леонард безразлично пожал плечами:

– А ты все такой же остряк, Ванька.

Шестым из машины выбрался наружу – и Лазарь сразу это понял – Калим. Далось ему это не без труда – внушительные габариты и бугристое низколобое лицо в сочетании с лысым черепом действительно наводили на мысли о Валуеве. Только вот глаза – бесцветные и неживые – не имели ничего общего с известным боксером. Мощные ладони, в мозолях и цыпках, похлопывали по широким бедрам. На Калиме были черные джинсы и клетчатая докерская рубашка навыпуск, зацепившаяся с одного бока за рукоять нагана, торчавшего из-за пояса.

Леонард пропустил патрона вперед. Калим медвежьей походкой приблизился к Лазарю и остановился в какой-то вероломной близости – Дарения назвала бы это вторжением в личную зону. Только из этой оболочки комфорта можно понять, насколько боишься человека, поправшего ее границы.

Лазарь решил начать первым:

– Ты Калим?

Шишковатое лицо с треском ушло куда-то вниз, ему на смену пришла лазурь неба. Соленая кровь из разбитой верхней губы заструилась по зубам под нижнюю. Голова закружилась, и Лазарь присел на корточки. Сплюнув кровь на асфальт, он подумал, что, хоть удар и получился внушительным, бил Калим, исходя из его веса, в треть силы.

«Скотина! – в сердцах воскликнула Дара. – Не волнуйся, Лазарь, стигмат небольшой. Сенс им уже занимается».

Леонард мерзенько захихикал. Калим присел на корточки перед Лазарем, свесив с колен вздувшиеся венами ручищи.

– Понял, за что? – спросил он на удивление высоким, женственным голоском, совершенно не вязавшимся с брутальной внешностью.

Лазарь предположил, что таким образом Калим преподал ему урок вежливости к старикам, но уточнить не решился.

– Разъяснений не потребую.

Калим удовлетворенно кивнул:

– Вставай.

Лазарь медленно поднялся на ноги.

– Ну, излагай, излагай, излагай, – заторопил громила, вальяжно вращая мясистой кистью. – Только быстро.

– Если совсем быстро, то здесь со мной твоя падчерица – Яника. Знакомое имя?

Лоб Калима сморщился непривычными складками, и вся его голова как будто ссохлась.

– Яника?

– Ну, да. Такая рыжая девчонка, которая досталась тебе в нагрузку с женой и которую ты бросил умирать, когда прибился сюда, – напомнил Лазарь. – Яника.

Второй удар не стал неожиданностью, хотя и был куда стремительнее. Кулак угодил в грудь и на этот раз свалил Лазаря с ног. Какое-то время он лежал на боку, пытаясь вернуть сбитое дыхание. Судя по ощущениям, теперь Калим вложился в полсилы. А может, чуточку сильнее.