— Надо бы зайти поздороваться…

— Я скажу ей, что ты у нас.

Тревис встала с его колен и скрылась в коридоре. Прихватив полотенце, он пошел вслед за ней. Когда Гарри вышел из душа, обе девушки уже ждали его на кухне.

— Привет, — Кэтрин дружелюбно улыбнулась, увидев его.

— Привет, — отозвался Голдфилд, поправляя на себе халат. — Кстати, — он посмотрел на Лилиан, — откуда у вас дома мужская одежда?

— Это папин халат, — рассмеялась Кэти. — В прошлом году они с мамой гостили у нас, и кое-какие вещи остались. А тебе он идет.

— Спасибо, — Гарри собрал на затылке мокрые волосы. — Надеюсь, твой папа не против, что я его ношу?

— Не думаю, что он будет против, — отозвалась Лилиан, улыбаясь и ловя на себе хитрый взгляд кузины. — Угощайся, — она положила ему на тарелку немного салата.

— А чем занимаются твои родители? — спросил он Кэтрин, берясь за вилку.

— Мой отец владеет небольшой фирмой по продаже автомобилей, а мама — художник.

— А ты…

— А я учусь на психолога.

— У-у-у, — протянул он. — Рискую стать наглядным пособием для изучения психов.

— Нет, — Кэти рассмеялась. — Не бойся, я не стану искать в тебе никаких симптомов психических расстройств.

— Ей для этого и меня достаточно, — подмигнула Лилиан.

— Да? Ну, тогда я могу быть спокоен, — Гарри уверенно расправлялся с салатом. — Если честно, я однажды уже беседовал с психиатром. Не самое приятное ощущение, когда тебя сверлят взглядом, словно рентгеном.

— Ты беседовал с психиатром? — переспросила Кэтрин. — Зачем?

— Затем, что господину Рино Садри взбрело в голову, что я сумасшедший.

— Это тот самый агент, что приходил к нам сегодня? — она посмотрела на Лилиан.

— Да, — та кивнула в ответ.

— Он приходил сюда? — Гарри перевел тревожный взгляд на Тревис.

— Приходил, — она вздохнула. — Жареную курицу будешь?

— Буду, — он кивнул. — И что ему понадобилось?

— Узнать, зачем я тебе помогаю.

— И что ты сказала?

— Наплела какую-то чушь. Уже сама не помню. Но тебе повезло, что программа на сервере не оказалась… Ну, ты сам знаешь чем. — Лилиан положила ему на тарелку несколько кусочков курятины. — Как насчет овощей?

— Не откажусь.

Голдфилд придвинул к себе тарелку, наполненную Лилиан, и с минуту в раздумье смотрел на нее.

— Да, повезло, — проговорил он наконец и принялся за ужин. — Ты сама готовишь?

— Когда успеваю. Иногда Кэти подменяет меня в этом деле.

— Я не в курсе ваших дел с ФБР, — произнесла Кэтрин, хранившая молчание все это время. — Но мне все это не нравится.

— Детка, не переживай, — поспешила успокоить ее Лилиан. — Эту проблему мы как-нибудь решим.

— Решим. Конечно решим, — Гарри вздохнул. — Знаешь, о чем я сейчас подумал? — он посмотрел на Тревис. — Насколько же домашняя еда вкуснее всего того, чем я обычно питаюсь в закусочных и ресторанах. Смотри, ты меня избалуешь.

— Ничего, — отмахнулась она. — Я согласна готовить для тебя столько, сколько ты захочешь.

— Ловлю тебя на слове, — на его лице заиграла довольная улыбка.

— Ладно, ребята, — Кэтрин отодвинула от себя пустую тарелку. — Мне с вами конечно очень хорошо, но завтра у меня тест. Поэтому с вашего разрешения, я удаляюсь.

— Иди, — кивнула ей кузина. — Я сама помою посуду.

Оставшись наедине с Лилиан, Гарри напряженно посмотрел на нее.

— Что еще он от тебя хотел? — спросил он, намекая на Садри.

— Пытался убедить меня в том, что… — она осеклась. — Гарри, он знает, кто ты и пытался мне это доказать.

— Знает? — недоверчиво переспросил он.

— Во всяком случае, догадывается и намерен настаивать на своем, — она встала и начала собирать со стола пустые тарелки.

— Но откуда ему стало об этом известно?

— Метрополитен Музей, — объяснила Лилиан. — А потом он просто сопоставил факты.

— Значит, он знает, кто я, — задумчиво проговорил Голдфилд. — И в квартиру мою он тоже уже наверняка наведался.

— Можешь в этом не сомневаться. Садри может что-нибудь там найти?

— Может, — Гарри вздохнул. — И он найдет там то, что ищет.

— Что же делать? — Лилиан присела на стул рядом с ним.

— Пойдем спать, — он провел рукою по ее волосам. — Я не хочу, чтобы ты думала об этом.

— Я не могу об этом не думать, — он приложила его ладонь к губам. — Я не могу не переживать за тебя.

— Малыш, — прошептал он, придвигаясь к ней. — Я решу проблему по имени Рино Садри — вот увидишь! А теперь пошли спать.

Лилиан улыбнулась, понимая, что больше не может сопротивляться его взгляду.

— Мне надо помыть посуду, — слабо возразила она.

— Ладно, — он облизнул губы. — Тогда я тебе в этом помогу.

Рино Садри с видом полководца-завоевателя просматривал отчеты, лежавшие у него на столе. Сидевший в кресле напротив его помощник был белым, как полотно.

— Сэр, я не понимаю… не понимаю… — бормотал он.

— Зато я все понимаю, — победоносным тоном произнес Садри, не отрывая глаз от бумаг. — Так, что у нас тут?.. Ага! Язык, на котором были сделаны записи в тетрадях действительно древнегреческий. Прекрасно! Майки, можешь себе представить программиста, который ведет дневник на этом языке?

— Нет, — Дженкинс сокрушенно вздохнул.

— Слушай, а может это новый язык программирования?! — съязвил Рино. — Этакий греко-македоно-ориентированный, а?

Молодой агент хранил молчание.

— Понятно, — продолжал Садри. — Кстати, наш лингвист уже работает над всеми этими записями, так что скоро мы узнаем, о чем это писал наш друг Гарри… Ладно, пошли дальше. Некоторым блокнотам более двухсот лет, а сделаны они все тем же почерком, правда уже на более современных языках: французском, итальянском и так далее… Майкл?

Дженкинс поднял на него глаза.

— В каком году, ты говорил, родился Гарри Голдфилд?

— В тысяча девятьсот семьдесят шестом, — молодой агент сглотнул ком в горле.

— Я тоже так думал, — Рино кивнул. — Но мы ошиблись! И теперь, боюсь, одному Богу известно, сколько на самом деле лет этому типу.

— Сэр, но такого не может быть! — Майк едва не заплакал.

— Знаю, но в данном случае нам придется абстрагироваться от всего реального, — Садри взял в руки следующий отчет. — Наш эксперт осмотрел все ценности, найденные в сейфе Голдфилда, и заключил, что все они подлинные и принадлежат эпохе Александра Македонского, в частности браслеты царя, его шейные украшения и перстни, — он отложил бумагу. — Я лично проверил каждую вещь, это не контрабанда. Человечество вообще понятия не имело о том, что эти драгоценности сохранились. Ирония судьбы, Майки. Мы даже не можем обвинить Голдфилда в воровстве. Как близкий друг Александра и его хилиарх, Гефестион — законный наследник всех этих богатств.

— Значит, вы все-таки думаете, что он — Гефестион? — со страхом спросил Дженкинс.

— Я в этом уверен, — Рино скрестил руки на груди.

— И что вы собираетесь делать?

— Доложу обо всем начальству, — федеральный агент начал собирать документы со стола.

— А если вам не поверят?

— Что значит, не поверят? — Садри раздраженно посмотрел на помощника. — Как можно не поверить фактам?!

— Но сэр, признайте, не так уж легко согласиться с тем, что человек, который должен был умереть в третьем веке до нашей эры, жив до сих пор. Как вы можете это объяснить?

Рино ответил не сразу.

— Пока никак, — признался он, наконец. — Но я найду ответ и на этот вопрос. Сейчас нам нужно найти Голдфилда и как следует его допросить.

— Думаете, он во всем сознается? — с сомнением спросил Дженкинс.

— Если не сознается, — Садри поднялся, — то мы должны заставить его это сделать.

Сложив все бумаги в папку, он вышел из кабинета и пошел вдоль ярко освещенного коридора. Остановившись перед лифтом и нажав кнопку вызова, он в очередной раз пробежался глазами по бумагам, лежавшим в папке, и остался доволен. Наконец лифт подъехал, и, войдя в кабину, агент нажал номер этажа, где располагался центральный аппарат управления ФБР.