— Хренов кто? — не понял Дэвид.

— И-ра-нец, — по слогам проговорил Гарри. — Рино Садри иранский эмигрант пятого поколения, далекий-предалекий потомок сестрички Роксаны, моей… Кем она, черт побери, мне приходится?!

— Никем, — глухо подсказал Миллс.

— Правильно! — поддакнул он. — Никем эта тварь мне не приходится!

— Хорошо, а что было дальше, когда Садри засек тебя?

Голдфилд поднял измученный взгляд и с минуту смотрел на него.

— Лилиан спасла меня, — проговорил он. — Она что-то делала на сервере и увидела, что в ФБР заметили мое присутствие в системе. Мы едва успели убраться через черный ход, когда туда приехали федералы. Будь они прокляты! Будь они трижды прокляты!

— Гарри, — ученый поднялся и медленно приблизился к нему, ощущая запах алкоголя, исходящий от него. — Ты… пьян?

— Что? А… да, пьян. Сегодня утром мы с Лили пошли в библиотеку. Она надоумила меня, что можно отладить программу с помощью сервера библиотеки. Мы все сделали. Потом она пошла домой, а я… я зашел в бар и напился, — Голдфилд потер руками лицо. — Дэвид, представляешь, я заказал виски! — простонал он. — Ну, и дрань же это пойло!

— Зато на тебя оно здорово подействовало, — Миллс подвинул стул и сел рядом с ним.

— Правда? — Гарри посмотрел на него.

— Правда, — ученый кивнул. — Хреново выглядишь.

— Спасибо, — он снова уронил голову на руки.

— Кстати, — Дэвид скрестил руки на груди. — Ты уже сказал Лилиан, что между вами все кончено? Что ты больше не желаешь ее знать, а все, что произошло между вами, было величайшей ошибкой? Ты уже успел растоптать собственное счастье ради параноидальной затеи с возвращением домой?

Голдфилд поднял голову и с мольбою посмотрел на него.

— Я провел с ней ночь, — чуть слышно ответил он. — Мы занимались любовью.

— У тебя такой тон, будто прошлой ночью ты лишился девственности, — усмехнулся Миллс.

— Ты не понимаешь!..

— Я все понимаю, — Дэвид встал. — Ты впервые провел ночь с женщиной, которую любишь.

— Дело не только в этом.

— А в чем же еще?

— Она сказала, что любит меня… и она знает кто я.

— Что? — Миллс снова сел рядом с ним. — Ты ей все рассказал?!

— Она и сама уже давно догадалась об этом. Лили была в Метрополитен Музее и видела там бюст Гефестиона. Она узнала меня. Ну, и я конечно ей все рассказал.

— И… что теперь?

Голдфилд достал из кармана переносной накопитель и показал его другу.

— Надо обновить программу, пока капсулы с вирусом не самоуничтожились.

— Нет, я не об этом. Я о Лилиан. Что вы будете делать дальше? Ты сказал ей, что собираешься вернуться в прошлое?

— Сказал, — он кивнул.

— И как она отреагировала?

— Так же, как и ты. Сказала, что это полное безумие, но все равно решила мне помочь.

— Понятно, — Миллс встал и пошел к своему рабочему месту.

— Дэвид, — Гарри окликнул его. — Я хотел тебя предупредить, что мне нельзя идти домой. Садри ничего не стоит заявиться туда со своими людьми. Так что жить я буду здесь. Хорошо, что в соседней комнате есть софа, иначе пришлось бы спать на полу. Кстати, — он встал. — Где-то у меня была припрятана бутылка вина.

— Хватит тебе пить! — Дэвид обернулся к нему. — Не хватало еще перемешать виски с вином.

— А что? Боишься, умру?

Ученый ничего не ответил и вернулся к работе.

— Ладно, — Голдфилд тяжело вздохнул. — Не буду больше пить. И действовать тебе на нервы тоже не буду.

Он поплелся к двери.

— Ты куда? — спросил Миллс.

— Пойду, обновлю программу, — отозвался он, скрываясь в тускло освещенном коридоре.

Кэтрин вошла в гостиную и с любопытством посмотрела на кузину.

— Скажи, это тот самый федеральный агент, что признавался тебе в любви? — спросила она.

— Да, Кэти, это он, — кивнула Лилиан.

— Но ты любишь Гарри, — констатировала она, садясь рядом с сестрой на диван.

— А что, так заметно? — Тревис хитро посмотрела не нее.

— По-моему, заметнее некуда. После вчерашней ночи, что вы провели вместе, ты вся светишься.

— Кэти…

— И не пытайся меня убеждать, что он спал на полу, а не на твоей кровати.

— Ну, хорошо, хорошо, — сдалась Лилиан. — Да, мы провели ночь вместе. Да, я люблю его.

— А бедняжке Рино ничего не светит?

— Не светит, — Тревис покачала головой.

— Так я думала, — Кэтрин скрестила руки на груди. — Хотя он тоже ничего, довольно симпатичный.

— Кэт, перестань! Этот зануда совершенно не в моем вкусе!

— Знаю, знаю, тебе всегда нравились неординарные люди.

— По-твоему, Гарри выглядит неординарно?

— Конечно. Он же до безумия красивый!

— Правда? — переспросила Лилиан.

— Можно подумать, что ты этого не замечала.

— Я уже давно знаю Гарри и привыкла к его внешности.

— И еще, у него немного странный взгляд.

— Почему странный? — не поняла Тревис.

— Не знаю, — призналась Кэтрин. — Не могу объяснить, но такое ощущение, что в глубине его бездонно голубых глаз прячется какая-то тайна.

— Поверь, — Лилиан улыбнулась. — Я знаю все его тайны.

— Значит, вы теперь вместе?

Вопрос кузины завел ее в тупик. Тревис не знала что ответить. Она и представить не могла, что именно испытывает Голдфилд по отношению к ней. Особенно учитывая всю историю его жизни, ей трудно было определить, смогла ли она разжечь в его холодной душе огонек хоть какого-то чувства.

— Не знаю, — искренне призналась она. — Я не знаю.

— Хочешь сказать, что он может оставить тебя? — спросила Кэтрин.

— Да, может, — Лилиан кивнула. — И я боюсь, что так он и сделает.

— Но почему? — с отчаянием проговорила ее кузина. — Разве он не любит тебя?

— Нет, — она опустила голову. — Я не думаю, что он любит меня.

— Это не справедливо! — Кэти раздраженно откинулась на спинку дивана. — Тогда почему прошлой ночью он остался в твоей спальне?

— Потому что я этого хотела, — глухо произнесла Тревис.

Она встала и подошла к окну. День был в самом разгаре. Светило солнце, и в просветах между небоскребами Лилиан могла видеть белые облака, плывущие по небу.

— Неужели он способен поступить так с тобой? — донесся до нее голос сестры.

— Малыш, в этом нет его вины. Понимаешь, — она повернулась к ней, — в его жизни много чего произошло. И он просто спрятался от обиды и боли за стеной собственной ненависти к людям. Я не вправе винить Гарри. Ему очень тяжело. Я даже не знаю, каково было бы мне, окажись я на его месте. И если он решит уйти, я не стану пытаться удержать его. Просто пока он сам этого хочет, я буду рядом с ним.

— Это неправильно, — Кэтрин покачала головой. — Что бы ни было в его жизни, это его жизнь и его проблемы. Ты не должна приносить себя ему в жертву!

— Это не жертва, — Лилиан покачала головой. — Пойми, я не могу без него жить! Если сейчас я начну проявлять гордость или что-то требовать, я его потеряю!

— Ну и на что тебе тогда сдался этот придурок?

Тревис не ответила и снова отвернулась к окну.

— Лили, — Кэти встала и подошла к ней. — Знаешь, почему у тебя ничего не получается с мужчинами? Потому что ты всегда превращаешь себя в их покорную рабыню. Что бы не приходило им в голову, ты немедля подчиняешься и исполняешь. Ты не должна этого делать. Пойми, им не всегда нужна рабыня — иногда они хотят совсем другого.

— Ты так говоришь, будто у тебя богатый опыт общения с мужчинами, — язвительно заметила Лилиан.

— Ладно, ладно, — согласилась Кэтрин, — нет у меня такого опыта, но я все равно права.

— Кэти, Гарри — не такой, как все остальные мужчины…

— Сестренка, — она обняла ее за плечи. — Все мужики одинаковые за исключением нескольких отдельных личностей, и я вовсе не уверена, что твой Гарри — именно такая исключительная личность. Знаешь, какое впечатление он на меня произвел?

— И какое же? — Тревис перевела на нее взгляд.

— Хитрого котяры, который смотрел на тебя, как на сметану.