— Не надо, Гарри, — уже спокойным тоном произнес он. — Не говори мне того, о чем бы не хотел, чтобы я знал, — он сделал паузу. — Я ведь тогда пошел к антиквару, как ты говорил, и показал ему брошь. Знаешь, что он мне сказал?

— Догадываюсь, — проговорил Голдфилд.

— Он сказал, что брошь потянет на миллион, а то и больше, и что ей больше двух тысяч лет.

Голдфилд молчал.

— Антиквар спросил меня, откуда я взял эту вещь, — продолжал Дэвид. — И я ответил так, как ты мне советовал, сказал, что это подарок из Сирии.

— И что?

— Знаешь, я никогда не видел столь округлившихся от удивления человеческих глаз. В них даже отразился ужас. Мне и самому стало не по себе, — Миллс подошел к столу и перелистал пару чертежей. — Я не знаю, чем ты занимаешься, Гарри, и откуда у тебя столько денег. Я и не спрашиваю. Только, — он достал из кармана брошь и положил ее на стол, — возьми, пожалуйста, эту вещь обратно.

— Если ты думаешь, что это контрабанда, ты глубоко ошибаешься, — проговорил Голдфилд. — Это украшение — не краденное. Оно — мое, мое личное, и я хочу подарить его тебе.

— Интересная штука выходит, — Дэвид усмехнулся. — Ты так легко делаешь мне подарок стоимостью почти в миллион долларов. В голову невольно приходит мысль о том, что у тебя таких драгоценностей, по меньшей мере, еще штук десять, а то и больше.

— Нет, — Гарри покачал головой. — Такая вещь только одна. Когда-то ее подарили мне самому, и это очень ценный подарок.

— Тогда почему ты отдаешь его мне?

Голдфилд опустил глаза.

— Потому что мне очень нужна твоя помощь, — признался он.

— Иными словами, ты хочешь меня купить, — на лице Дэвида заиграла горькая усмешка. — Прости, Гарри, но я не продаюсь.

Он вложил брошь в ладонь Голдфилда.

— Можно я задам тебе один вопрос? — снова заговорил Миллс.

— Конечно, — Гарри облизнул пересохшие губы.

— Ты говоришь, что эта драгоценность была тебе когда-то подарена. Кем? Кто сделал тебе такой царский подарок?

Несколько минут Голдфилд пристально смотрел на него.

— Тот, чье имя тебе назвал антиквар, — выговорил он наконец.

Услышав его слова, Дэвид начал нервно смеяться.

— Это… это шутка? — спросил он, чувствуя, что дрожит всем телом.

Гарри молчал.

— Слушай… давай сделаем так. Ничего этого не было. Ты мне ничего не давал, ни о чем не просил, и мы вообще не знакомы, — Миллс попятился к выходу из помещения. — Просто забудем друг о друге и все.

— Дэвид, подожди…

— Я не хочу ничего ждать. Просто оставь меня в покое, ладно?

— Ты напуган?

— Я хочу выйти отсюда…

— Дэвид… — Голдфилд сделал шаг ему навстречу.

— Я хочу выйти отсюда! — Миллс почувствовал, что задыхается.

— Хорошо, хорошо, только успокойся.

Гарри взял его под руку и вывел обратно к лестнице. Затем он нажал рычаг в стене, и наверху откинулась крышка люка.

— Подняться сможешь? — спросил он, глядя на бледного, как полотно, Дэвида.

С минуту Миллс стоял, тяжело дыша и вдыхая свежий воздух.

— Да, смогу, — хрипло отозвался он наконец.

Гарри помог ему выбраться наружу, закрыл люк и снова расстелил газон. Затем он повернулся к молодому человеку, безучастно сидевшему на траве.

— Ты думаешь, я псих какой-нибудь, да? — спросил Голдфилд. — Поверь, это не так.

— Во что еще я должен поверить? — с трудом спросил ученый. — Ты хоть понимаешь, что ты мне сказал там, внизу?

— Я бы тебе гораздо больше рассказал…

— Не надо, — Дэвид сделал жест рукой, словно отстраняясь от него. — Ни слова больше, или я сойду с ума!

— Дэйв, — Гарри опустился рядом с ним на траву. — Хорошо. Не хочешь знать правду, не надо. Не хочешь брать подарок… не бери. Но только помоги мне, пожалуйста!

Миллс посмотрел на него усталым взглядом.

— Для тебя это жизненно важно, да? — спросил он.

— Угадал, — в глазах Голдфилда светилась мольба. — Я все для тебя сделаю. Только помоги мне!

— Мне ничего не надо, — тихо проговорил Дэвид. — Просто… отпусти меня.

В его голосе сквозило отчаяние и обреченность. Гарри опустил голову, не зная, что сказать.

— Кем бы ты ни был, — продолжал Миллс, — это не мое дело. Я клянусь, что как только мы расстанемся, я забуду о твоем существовании. От меня никто никогда ничего не узнает ни об этом подземном бункере, ни о твоих замыслах…

— Мне кажется, тебе надо поехать домой и отдохнуть, — Голдфилд резко встал. — Я отвезу тебя.

— Гарри, ты меня не слышишь…

— Поднимайся, я отвезу тебя домой.

— Но…

— Поднимайся! — Гарри почти крикнул, протягивая Миллсу руку.

Отказавшись от его помощи, Дэвид самостоятельно встал на ноги. Он уже понимал, что мольбы бесполезны. Голдфилд был слишком одержим своей идеей, чтобы позволить ему просто уйти. Не произнося ни слова, Дэвид пошатываясь пошел к автомобилю. Гарри молча последовал за ним.

— Прости, я не хотел на тебя кричать, — проговорил он, когда они были уже в машине.

— Ничего, — Миллс нервно теребил пальцы.

— Просто… просто я в безвыходном положении. Если ты откажешься мне помочь, я… я даже не знаю, что мне делать.

— Мне страшно спросить, в какое именно время ты хочешь отправиться с помощью своей машины времени, — проговорил Дэвид.

— Ты и так знаешь ответ на этот вопрос, — отозвался Гарри.

— Как же я иногда боюсь того, чего знаю, — ученый покачал головой.

— Дэвид, я — тот, кого предали, прокляли и обрекли на вечные страданья, — дрожащим голосом произнес Гарри. — Ты — моя последняя надежда спасти свою исковерканную жизнь… Эта брошь… — он достал из кармана драгоценность. — Это подарок очень близкого мне человека, человека, который был мне как брат, даже ближе, чем брат. Я ведь мог дать тебе любую другую вещь, куда менее ценную и дорогую для меня. Но я решил подарить тебе именно эту и вовсе не для того, чтобы купить тебя, а чтобы показать, как я на самом деле к тебе отношусь. Ты… понимаешь?

— Кажется, начинаю понимать, — Миллс смотрел куда-то в окно.

— Тогда… — он осекся и умолк.

Между ними воцарилась тишина. Наконец Дэвид перевел взгляд на своего спутника.

— Как тебя зовут, Гарри? — спокойно спросил он. — Кто ты?

Голдфилд медлил, прикидывая, способен ли Миллс принять правду.

— Меня зовут Гефестион, — наконец сорвалось с его губ. — Я — Гефестион.

Лилиан медленно поднялась по ступенькам библиотеки, размышляя о том, как же давно она сюда не приходила. В холле ее как обычно встретила улыбающаяся библиотекарь, казалось нисколько не изменившаяся с тех пор, когда Тревис еще училась в университете.

— А, Лилиан, — она сразу же узнала девушку. — Как хорошо, что ты пришла. Нужна какая-то книга? Только скажи, я все тебе найду.

— Спасибо, миссис Ридли, — поблагодарила ее Тревис. — Я сама посмотрю.

— Да, конечно, — библиотекарь проводила ее доброжелательной улыбкой.

Лилиан прошла в основной зал и медленно пошла вдоль стеллажей с книгами. Впервые она не свернула в уже почти родной отдел программирования, а пошла дальше к полке с книгами по истории. Найдя нужный период, она бегло пробежалась по корешкам. Наконец ее взгляд нашел нужное название. Лилиан потянулась и аккуратно сняла с полки «Сравнительные жизнеописания» Плутарха.

Тревис прошла в читальный зал и устроилась за столом. Читала она быстро, поэтому уже через час осилила почти половину нужного ей текста. Неожиданно совсем рядом раздался приятный мужской голос, прервавший ее погружение в события далекой древности.

— Интересуетесь историей?

Лилиан оторвалась от книги и подняла глаза. Рядом с ее столом стоял молодой человек с охапкой книг под мышкой.

— Иногда, — ответила Тревис, слабо улыбнувшись.

— Вы позволите? — он указал на место напротив нее.

— Да, конечно, — ответила она, возвращаясь к книге.

Парень сел.

— Я тоже очень интересуюсь историей, — произнес он, раскладывая перед собой книги. — А вы — историк?