— Вы к спорту отношение имеете? — осторожно поинтересовался мускулистый парень.

— Самое непосредственное. Я чемпионка России.

— Точно! Я же говорил! — обрадовался парень. — На шпагах.

— На рапирах, — надменно поправила его Ирина.

И они оба посмотрели на стоящую перед ними рыжую, нелепо выряженную крошку с нескрываемым уважением.

— Проходите, Ирина Владиславовна…

Стеклянные двери распахнулись, и ее плавно передали в ведение элегантного благообразного господина, исполнявшего роль мажордома. Он выслушал горячий шепот охранника, покосился на Ирину и сделал ей знак следовать за ним.

Она просеменила по мягкому ковру фойе, преодолела еще одну дверь и остановилась как вкопанная. В огромном залитом солнечным светом зале маленькими группками прохаживалась уйма людей. Мужчины в черных смокингах, невзирая на жару, туго затянутые у кадыков галстуками-бабочками под крахмально царапающими краешками воротничков. А дамы… Их было раз-два — и обчелся, однако все они, словно сговорившись, нарядились в бледно-жемчужные тона, а на открытых шеях крупными каплями блестели бриллианты и изумруды.

Как жаль, что у нее нет подходящих к случаю украшений… Только броская дешевая бижутерия… Хорошо, что ей не пришло в голову надеть сюда любимые рябиновые бусы, искусно имитирующие настоящие ягодки.

Все присутствующие одновременно повернули головы в ее сторону, словно там, где стояла Ирина, вдруг внезапно вспыхнул вощеный паркет и вверх взметнулся столб обжигающего пламени.

Мажордом стукнул об пол золоченым посохом (прямо как в королевском дворце…) и зычно объявил:

— Заслуженный мастер спорта по фехтованию, чемпионка России госпожа Ирина Первенцева!

Господи! Да прямо титулованная особа!

Интересно, это ему ребята охранники сообщили о ее званиях, или… или она все-таки есть в списке гостей и Владимир ждал ее?..

Ирина бегло обвела зал прищуренным взглядом — Владимира нигде не видно… Жаль, что он не был свидетелем ее триумфального появления… Ну что ж, подождем…

Господин Львов появился из боковой двери, галантно поддерживая под локоток крупную даму бальзаковского возраста.

Ирина моментально краем глаза отметила его присутствие, а также то, с какой почтительностью ее Владимир ворковал что-то даме на ушко.

— Кто это? — небрежно спросила она у стоящего рядом молодого человека.

Надо сказать, что вокруг Ирины уже собралась стайка восхищенных мужчин, наперебой оказывающих ей знаки внимания: один подносил бокал с шампанским, которые разносили гостям юркие официанты, другой предлагал тарталетки на фуршетной тарелочке, третий пытался завязать светскую беседу… Дамы же сторонились яркой гостьи, почуяв опасную соперницу.

Иринин спутник округлил в удивлении глаза.

— Это же… — И он с благоговением прошептал фамилию известной московской режиссерши.

— Фонд будет спонсировать ее новую постановку, — поспешил вклиниться в разговор другой. — Моя дочь обожает ее сериалы.

«Вероятно, твоя дочка мне ровесница», — усмехнулась про себя Ирина, заметив, что у галантного господина даже шея вдруг залилась краской.

Она повернулась вполоборота, чтобы видеть Владимира, и отпила глоток шампанского.

Владимир не мог оторвать взгляд от яркого краснорыжего пятна, вокруг которого теснились черные смокинги. Этот нахальный, вызывающий огонек словно выжег вокруг себя пространство и теперь метался, плясал на сверкающих углях…

Такой рыжей, такой притягивающей могла быть только одна женщина… Та, чьего появления он в глубине души ждал… и боялся…

Легкое чувство досады, смешанное с радостью… Зачем она явилась? Ему лучше не видеться с ней, не ворошить в памяти то, что следует забыть побыстрее и безвозвратно… В его ли возрасте тягаться с молодыми сопляками? С его ли положением унижаться, как мальчишке, и вступать в борьбу с соперником?

Он привык строить свои отношения с женщинами на принципах взаимной свободы. «Ты уверена, что тебе это нужно? — Я твой. Нет? — Разбежались». И ни слез, ни объяснений, ни унижающего чувства ревности…

Только этот рыжий огонек зажег в нем давно позабытое пламя…

Нет, он совсем не стремится опалить себе крылья, он вышел из этого возраста, он мудр и опытен… Зачем по доброй воле корчиться и обугливаться? Она свободна. И она не сумела его оценить…

— Простите, что вы сказали?

Владимир невпопад ответил что-то своей спутнице, пожал руку знакомому банкиру, но поневоле все косился туда, где в броуновском движении гостей мелькала рыжая шевелюра…

Он, такой сильный, такой властный и уверенный в себе, боялся приблизиться к ней. Ярко-красная роза в ее волосах — как красный глазок светофора. Стоп-сигнал. Проезд запрещен.

Цветок, как у цыганки… Обманщица Кармен! Если бы у него достало сил, как у Хосе, вонзить в ее грудь широкий нож…

Глупости, он цивилизованный человек. Лучше всего сделать вид, что он ее просто не заметил. Ведь здесь так много людей, которым необходимо уделить внимание…

Броуновское движение в зале продолжалось. Одна группка плавно перетекала в другую, но эти потоки словно покорялись некой силе, которая старательно разводила в стороны хозяина вечера и его огненную гостью.

Массивный господин, дочь которого любила сериалы, взял на себя труд представить Ирине тех, кого он считал достойными ее внимания. Он подвел ее к высокому худощавому мужчине с приятной обаятельной улыбкой.

— Познакомьтесь, этот улыбчивый господин весьма влиятельная личность в финансовых кругах. Господин Соболев…

— Ну что вы, просто Илья Николаевич, — остановил его Соболев, сгибаясь, чтобы поцеловать Ирине руку.

При этом он как-то странно взглянул на ее платье.

— А я вас знаю, — объявил он. — Всегда слежу за успехами.

— Вы поклонник фехтования? — улыбнулась Ирина.

— Поневоле, — вздохнул он. — Стечение обстоятельств. Моя дочь тоже в этом сезоне вошла в сборную…

«Боже! Да это Викин отец! — в ужасе ахнула про себя Ирина. — Конечно, он узнал платье… Какой позор!»

Если бы было возможно, она выскользнула бы из этого наряда, как из шкурки, и ящерицей юркнула бы сейчас куда-нибудь в угол, подальше от его внимательных глаз…

Но Соболев вовсе не был похож на злобного тирана, которого Ирина представляла себе по Викиным описаниям. Он смотрел на нее с восхищением.

— Вам очень идет этот цвет. Признаться, я был не прав, когда запрещал Вике носить его…

— Да, она мне говорила, — дерзко глянула ему прямо в глаза Ирина.

— Я исправлюсь, — поспешил он заверить ее и опять пристально глянул на платье.

— У вас очень перспективная дочь, — быстро сказала Ирина. — И талантливая…

— Правда? Весьма польщен вашей высокой оценкой.

Папаша Соболев наконец оторвал взор от ее подола, поискал кого-то в толпе и подхватил Ирину под руку, к явному неудовольствию ее прежнего сопровождающего.

— Я хочу познакомить вас с одним замечательным человеком. Он вам обязательно понравится, — заговорщицки шепнул он, тесно прижимая к своему боку Иринин локоток.

Э… да он еще тот ходок! Домашних держит на привязи, а сам предпочитает гулять без поводка…

И что подталкивает этих солидных отцов семейства, гордящихся своими взрослыми дочерьми, увиваться вокруг молоденьких девушек? Ведь их отцовский инстинкт уже реализован…

Соболев нарушил плавное течение, пересек зал наискосок и тронул за плечо стоявшего к ним спиной мужчину.

«Не надо!» — хотела крикнуть Ирина и постаралась выдернуть руку, но Соболев уже обхватил ее за плечи, как бы выдвигая перед собой.

— Володенька, — ласково сказал он, — посмотри, какую я жар-птицу поймал.

Владимир повернулся и уставился Ирине в лицо с непроницаемым, чуть насмешливым выражением.

Она замерла ни жива ни мертва, чувствуя, что ноги, как в ночном кошмаре, прилипли в полу.

— Нравится? — улыбался Соболев. — Я ее еле отбил от целой стаи коршунов. Они так и кружили вокруг нее…