Джанет не из той категории женщин, что обладают классической красотой – а я знал многих таких, – но она, несомненно, самая симпатичная из всех, кто когда-либо во всеуслышание заявлял о любви ко мне. Кому-то, конечно, могут не нравиться ее тонкие губы и их жестокое выражение, а также заостренные черты ее лица, но все в ее облике когда-то доводило меня до танталовых мук и тяжких переживаний.

– Кажется, я застал тебя в неприятный момент, – заметил я.

– Ты и впрямь так полагаешь? Любой момент, когда приходится разговаривать с тобой, сукин сын, уже неприятный! – выкрикнула она. – Я бы предпочла, чтоб меня дней на десять привязали к пыточному станку, который высасывает из человека жизнь, чем десять минут разговаривать с тобой! – И отключила связь.

Я задумался над тем, что она сказала. О том пыточном станке, который высасывает жизнь. Интересно, а можно построить такое устройство? И если да, то как оно будет работать? И каких будет размеров? И сколько оно будет стоить? Можно ли будет его действительно использовать в качестве пыточного устройства? Я не мог себе представит ничего лучше установки АДС. Это оружие уже стало теперь относительно портативным, но армия по-прежнему работала над созданием ручного его образца, и он через несколько месяцев будет готов действовать. И еще одно: при использовании АДС боль возникает сразу же, да и восстановление после этого наступает немедленно. И вот, мысленно сравнив эти два устройства, я пришел к выводу, что оружие АДС на порядок лучше высасывающего жизнь станка, про который вещала Джанет. Но, опять же, моя бывшая никогда не слыхала про АДС.

Я был совершенно уверен, что в следующий раз она предпочтет разговаривать со мною, чтобы я в этот момент находился под воздействием АДС-оружия.

Я еще немного поразмышлял о Джанет и о хороших временах, которые у нас с нею были. Потом набрал другой номер – коротким набором, чтобы отвязаться от мыслей о ее крепеньком теле и длинных и стройных ногах.

Сал Бонаделло ответил, как обычно:

– Ну, чего?

Это было в большей мере утверждение, чем вопрос.

– Расскажи мне про Виктора, – сказал я.

– Кто это?

– Это я, черт бы тебя побрал!

– Тот самый клятый любитель ночевать на чердаках?

– Он самый.

– Ты где? – спросил он. Я представил себе, как он смотрит на потолок у себя над головой и гадает, не там ли я сейчас нахожусь. Мне рассказывали, как однажды, несколько месяцев назад, он проснулся от приснившегося ему кошмара и всадил шесть пуль в потолок у себя в спальне, выкрикивая мое имя.

– Успокойся, – сказал я. – Я в воздухе, где-то над Колорадо.

Тут я заметил, что Куинн зашевелился. Может, он вообще все это время не спал и просто делал вид, чтобы дать мне ощущение приватности при разговорах с Джанет и Кимберли. С этим Огастесом Куинном никогда не знаешь, в каком он сейчас состоянии или что он может думать в данный момент.

– Я уже слыхал о том, что произошло в Джерси, – сказал он.

– И, кажется, ты разочарован.

– Ну, не совсем. Ну, конечно, хороших стрелков найти трудно, сам ведь знаешь, верно?

– И именно поэтому ты и миришься со всеми моими дерьмовыми штучками, – заметил я.

– Давай ближе к делу.

– Послушай, – сказал я ему. – Ты ведь говорил, что встречался с Виктором. Где ты с ним встречался?

– Ты ж знаешь, я не могу – как эта называится? – раскрывать свои источники информации.

– Кончай баланду травить, а?

– Ну, ему был нужен разный крупный товар. Вот я и дал ему наводку.

– Какого рода крупный товар?

– Оружие, наркота, взрывчатка – такое вот дерьмо.

– И твой контрагент потребовал, чтобы ты при этом присутствовал?

– Верно. Слушай, а как насчет той блондинки, которую показывали по телеку, которая вела ваш вэн, – я о настоящей, а не о той лахудре, которую показывало ФБР. Ты с ней обо мне говорил?

– Даже и не мечтай, – ответил я.

– А что? Разве я не могу помечтать? Разве я недостаточно хорош для нее? А как насчет того, чтобы ты замолвил за меня словечко? Я буду считать это одолжением.

– Вы, ребята, в какую школу ходили, чтобы научиться так разговаривать?

– В такую и ходили, умник! Это называется траханая школа, где учат сворачивать головы, а я там – как эта называится? – директор. Ну, так что, тебе нужна моя помощь, или как?

Я вздохнул снова и тут понял, что в последнее время только и делаю, что вздыхаю.

– Ладно, я скажу юной леди о твоем интересе.

– Так я только об этом и прошу.

– При первой же возможности.

– И попроси ее по-хорошему.

– Ладно.

– Потому что заранее никогда не знаишь…

– Точно.

– Скажи ей, что я мужчина с тайной в душе.

– Господи, помилуй! – заорал я. Сидевший в нескольких футах от меня Куинн изобразил эту свою гримасу, вроде как улыбнулся. И я решил атаковать Сала с другого направления.

– Ты случайно не видел по телеку этот взрыв в Эл-Эй?

– Я, что, слепой? Какой канал ни включишь в этом траханом ящике, везде только это! Твоя работа?

Я опять вздохнул. Надо было мне заняться надуванием воздушных шариков, я бы неплохо на жизнь зарабатывал.

– Сал, – сказал я, – взрыв в отеле – это работа Де Мео.

– Что? Джо Де Мео? С ума долбануться!

– Я сегодня утром встречался с Де Мео. После этого у меня было свидание с проституткой. Взрыв по телеку видел? Это она подложила бомбу ко мне в номер. Только потом я узнал, что она была из девок Де Мео.

– Ты говоришь, что они взорвали весь этот клятый отель только для того, чтоб убить тебя?! И промазали?! Я бы на их месте пустил в дело гребаный ледоруб[22]!

– Какая счастливая мысль…

– Эй, ничего личного!

– Конечно, – сказал я. И вернулся к прежней теме. – Как ты думаешь, могут Виктор и Де Мео каким-то образом действовать совместно?

– Зачем им это?

– Виктор дал мне заказ на Монику Чайлдерс. И вдруг ее фото появляются по всем телеканалам. Оказывается, Виктор захомутал спутник-шпион и скачал оттуда эти фото. А потом тело Моники куда-то исчезло. Полиция и власти шьют это дело русским, которые вроде как работают вместе с террористами. А следующим номером программы оказывается то, что Де Мео пытается убить меня и делает так, чтобы это выглядело как атака террористов на отель. Как тебе кажется, это просто совпадение? Или как?

– Ты за кого меня держишь, за Перри Мэйсона что ли? Ты что же думаешь, у меня имеется магический хрустальный шар, я его прямо в кармане держу? Что, по-твоему, я сейчас должен броситься смотреть гороскоп насчет этого – как эта называится? – столкновения планет?

Я решил, что это его «нет».

– Ты мне вообще хоть что-то о Викторе можешь дать?

– Ты хочешь отыскать жену Чайлдерса? Хочешь сделать так, чтобы на этот раз она так и осталась мертвой?

– Таков мой план.

– Это может вызвать – как эта называится? – трения между тобой и этим карликом.

– Я постараюсь решить эту проблему, не вызвав никаких трений.

– Ну, что ж, из ничего всегда получается только ничего. Но если у тебя будут осложнения, я тут ни при чем. Никакого возмещения убытков. Я уже отслюнявил свою долю на благотворительность.

– Ох, избавь меня от подробностей!

– Фонду «Матери Сицилии». Тебе бы следовало познакомиться с их работой. Хорошие дела делают у нас в округе.

Я ничего не сказал.

Тут тон голоса Сала изменился, приобрел некое качество, напоминающее искренность.

– По правде сказать, у меня ничего на них нет. Но я пошарю, потрясу всех, посмотрим, что можно узнать. Ненавижу этого траханого Де Мео! С ним плохо иметь дело.

– Хочешь помочь мне свалить его?

Он помолчал.

– За такие вопросы людей убивают, если кто-то подслушивает или записывает на пленку.

– Я ничего не записываю. Я хочу его ограбить.

– Тогда тебе лучше захотеть его сразу убить.

– Я этого не исключаю, – сказал я. – Хочешь половину?