Лу забрался в архив, нашел разрешение на строительство и дал нам фамилию архитектора, но, по всей видимости, Де Мео велел второму архитектору не сдавать в архив пересмотренные планы дома. Мы с Куинном отвратно себя чувствовали, когда похитили архитектора и его жену и стращали их АДС-оружием, но теперь с ними все было в порядке. Есть надежда, что они обретут способность в один прекрасный день оглянуться на этот пережитый ими опыт со смехом. А если нет, кто поверит в их рассказы, верно?

Итак, мы взяли в плен архитектора, его жену, одного охранника, Джо Де Мео и Грассо. Слишком много народу, слишком много с ними возни. Вот я и сделал то, что всегда делаю, когда мне требуется зачистить за собой место преступления.

Я позвонил Дарвину. Тот направил в поместье Джо команду чистильщиков, а клоуны пока что присматривали за архитектором и его женой, а также за охранником, пока их не сменят чистильщики. Между тем мы с Куинном привязали Де Мео и Грассо к бортам «Хаммера» и заставили их пробежать несколько миль в мокрых штанах, прилипающих им к щиколоткам – чтоб повеселить клоунов. Когда нам это надоело, я вывел машину на обочину, приставил пистолет к башке Джо и заставил его позвонить Гаррету Ангеру, который по-прежнему сидел под охраной в нашей штаб-квартире. Джо заявил, что не помнит пароли, так что я заставил его пробежать еще несколько миль. К несчастью, Джо все время падал, так что большую часть времени просто волочился за машиной. Потом я повторил весь этот процесс снова и снова, пока он не вспомнил достаточно, чтобы позволить мне рассчитаться с Эдди, с Куинном, с Келли и с Салом Бонаделло.

После того, как Джо выдал нам пароли, Куинн привязал его и Грассо к крыше «Хаммера» рядом с УИЭР-установкой. После чего я отвез их на авиабазу Эдвардс, где их уже ждал самолет Дарвина. Последний, правда, все никак не мог понять, почему тридцать миль пути до базы заняли так много времени. Я сказал ему, что мы просто поздно выехали.

Джо и Грассо были в полумертвом состоянии, выдохлись и вымотались, и их лица и тела являли собой живое тому доказательство. Дарвин бросил на них один взгляд и сказал:

– Это твои родственники, Огастес?

А меня он спросил:

– Мне нужно знать, отчего у них такие мокрые штаны?

– Не думаю, – ответил я.

– У тебя не найдется сухой одежды, чтоб они не попортили мне сидения в самолете?

Мы с Куинном отдали Дарвину наши камуфляжные накидки и полюбовались тем, как он заворачивает в них этих двоих уродов. А мне вспомнился костюмчик ценой в две тысячи долларов и роскошный галстук, что были на Джо на прошлой неделе, когда мы с ним встречались на кладбище, и подумал: Человек никогда не замечает торчащих щепок и зазубрин на лестнице успеха, пока ему не приходится скатиться по ней вниз.

Дарвин забрал Джо и Грассо с собою в Вашингтон, а мы с Куинном на одном из «Гольфстримов» конторы отправились обратно в нашу штаб-квартиру.

На сей раз мы оба проспали все время полета.

Вернувшись в штаб-квартиру, я сдержал обещание, данное Гаррету Ангеру, – отпустил его обратно к жене, прекрасно зная, что через неделю-другую полиция все равно арестует и его, и Артура Пателли, того парня, который поджег дом родителей Эдди.

– Все дело было в костюме, ребята. Богом клянусь, ей понравился именно костюм. – Так Эдди Рэй рассказывал нам о девице, с которой познакомился в магазине спортивных товаров. – Словами ее описать невозможно.

– Ты, наверное, был просто пьян, – заметил Россман, и все рассмеялись. Компания старых приятелей собралась в баре «Дафни Дакс», местной забегаловке. Эдди Рэй вырос и прожил все свою жизнь – сорок шесть лет – в пяти милях от этого кабака.

Она, видите ли, бегала по магазинам в поисках подарка своему папаше – на день рождения. Спиннинг хотела ему купить. Это должен был быть не просто спиннинг, а самый лучший спиннинг. Эдди Рэй был поражен ее красотой. Он просто стоял, не в силах произнести ни слова. А она и говорит: «Какой на вас прекрасный костюм. Это Армани?»

– Вы можете смеяться, – сказал он своим приятелям, – но я назначил ей свидание – завтра мы с нею идем на ланч.

– Говори, где, – потребовал Лукас, – и мы все туда заявимся и устроим ей веселый денек. – И он сделал неприличный жест руками и бедрами.

Все снова заржали.

– Нет, она не такая. Это девочка высшего класса. Я серьезно.

Красавица-блондинка похвалила его костюм, и он просто не мог стоять и молчать. Эдди Рэй набрался мужества и выпалил:

– Не уверен насчет ярлыка, но купил я его в магазине «Пенниз».

Она кивнула – это произвело на нее должное впечатление. Все шло отлично, и он попробовал пошутить:

– Но он стоил чертовски больше пенни! – Вот что он сказал, а потом еще добавил: – Прошу простить мой плохой французский.

Его чертыхание никакого значения не возымело.

– Мне это нравится, – заявила она. – Вы веселый малый.

И вот теперь, уже в баре, заказывая выпивку на всех своих скептически настроенных приятелей, Эдди Рэй сказал:

– Я ее сфотографирую, вот тогда сами увидите.

– Не перепутай, снимай спереди, – сказал Россман. – Мне всегда хотелось увидеть, как выглядит свинка с накрашенными помадой губками.

– Я непременно ее сфотографирую, точно вам говорю, – заявил Эдди Рэй. – И когда вы ее увидите, обгадитесь от удивления!

Они поболтали там, в магазине, еще несколько минут, и он выбрал ей самый лучший имевшийся там спиннинг. На нее произвели большое впечатление его познания в этом виде спорта. Он спросил, как ее зовут, и она ответила: Моника.

– Моника, – повторил он. – У меня была одна знакомая Моника, в старших классах. Очень красивая, правда.

Моника хитренько улыбнулась и сказала:

– Могу поспорить, что она была вашей подружкой.

Он подмигнул ей в ответ и сказал:

– И выиграете, точно-точно.

Они оба рассмеялись, и она сказала:

– У вас, наверное, было много приятельниц в школе, если вы так спокойно об этом говорите.

На что Рэй скромно ответил:

– Не больше обычного, надо полагать.

Потом он рассказал ей, как играл в школьной футбольной команде и свернул себе колено в последнем сезоне, а к тому моменту она уже расплачивалась за покупку, и он не мог удержаться и предложил ей скидку, положенную сотрудникам, имея в виду, что помогает ей купить спиннинг подешевле, чтобы она потом возместила ему эту услугу, что она и сделала – наличными. И теперь он проматывал эти наличные на выпивку для своих приятелей.

– Все, закончили, – сказал он своим приятелям. – Могу заплатить только за один круг выпивки. Мне надо поберечь бабки на завтрашнее свидание.

Моника была благодарна ему за скидку, и ей казалось, что она должна что-то сделать, чтобы как-то с ним расплатиться.

– Давайте нынче поужинаем вместе, – предложил тогда Рэй, не совсем понимая, как эти слова могли вырваться у него изо рта.

– Х-м-м, – сказала она. – Сегодня не могу, но если вы не против приехать завтра в город, тогда можем встретиться за ланчем.

Эдди ушел из бара рано, чтобы собраться и подготовиться к этому замечательному свиданию, которое обещало изменить всю его жизнь.

А парни продолжали пить и болтать, и Лукас предложил даже заключить пари, состоится ли это свидание и уговорит ли Эдди девицу на совместный ланч. Но никто на сие не согласился. Все решили, что Эдди Рэй стал жертвой роскошной девицы, которая разыграла его, чтобы получить скидку.

Однако они ошибались.

Когда Эдди Рэй ввалился в ресторан и осведомился о Монике, официантка вручила ему небольшой конверт. У Эдди тут же ослабли колени, а сердце ушло в пятки. Это классический отказ, просто классный, подумал он, – и тем не менее отказ. Конечно, оставался шанс, что Моника где-то с чем-то застряла в самую последнюю минуту. Если так, то она просто не знала, как иначе с ним связаться.

Стало быть, еще есть искра надежды, решил Эдди. Он взял конверт, нашел свободный столик, сел и попытался избавиться от горького ощущения неудачи, которое преследовало его всю жизнь с тех пор, как он повредил себе коленку.