Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Потом мы снова порепетировали, повторили все ее реплики, пока дожидались, когда ее ссадины и синяки как следует оформятся и созреют. После чего я сфотографировал их и получил от нее сведения о ее бывшем. И спросил, какие у нее будут пожелания насчет того, как он будет помирать. И она ответила:

– Пожеланий будет два. Первое: я хочу, чтобы он сперва помучился.

– Конечно, ты этого хочешь.

– Погоди, – сказала она. – Это и в самом деле произойдет, не так ли?

Я улыбнулся:

– А какое второе?

– Я хочу видеть, как он будет подыхать.

Я снова улыбнулся:

– Конечно, ты этого хочешь.

– Я разве такая уж плохая? – спросила она.

Я пожал плечами:

– Ну, он ведь все равно когда-нибудь помрет, не так ли? Так что не надо по этому поводу слишком переживать. Будет весело, сама увидишь.

Глава 21

Всего один короткий взгляд – и я совершенно забыл про Джо Де Мео.

Была суббота, прошло часа два с моей встречи с Де Мео на кладбище. Я остановился в роскошном отеле на берегу в Санта-Монике. И раздался стук в дверь.

Джанин.

Первое, что она заметила, был конверт с толстенькой пачкой денег внутри, он лежал на краю кофейного столика. Она взяла его, и ее глаза расширились, когда она пересчитала эти сотенные банкноты. И посмотрела на меня, желая убедиться, всерьез я это или нет.

Я кивнул.

Она давала объявления, представляя себя как начинающую актрису, но эти объявления появлялись на эскортной страничке Интернета; она прикупила там достаточно места, чтобы разместить целых три знойных, не совсем пристойных фотографии, а также свои биоданные вместе с «вайтал статистикс» – данными об объеме своей груди, талии и бедер – и информацией о своем ограниченном актерском опыте.

Мы обменялись несколькими письмами по электронной почте, в которых Джанин признавалась, что ей жутко не хватает денег, и я согласился поделиться с нею кое-какими своими накоплениями в обмен на то, что может произойти, когда мы наконец встретимся.

Когда она позвонила мне снизу, из вестибюля, я сообщил ей номер своей комнаты и подумал – имея на то основания, приобретенные при прежних подобных встречах, когда не раз попадал на этом впросак, – будет ли она и впрямь похожа на те свои фото, что я видел.

Как оказалось, беспокоиться не было никакой нужды. Как бы то ни было, она выглядела даже лучше, чем на своих рекламных снимках, а одного этого было уже более чем достаточно. Одетая в обычные джинсы и топик, щеголяя сверкающими и переливающимися наушниками, к которым был подключен на удивление здоровенный МР3-плеер, Джанин выглядела на сто процентов обычной студенткой колледжа, ради которой может пожертвовать своей карьерой даже весьма уважаемый профессор.

Она вынула из ушей наушники и положила плеер на кофейный столик, прежде чем надежно упрятать конверт с деньгами в свою сумочку. После чего занимала меня обязательным в подобных случаях разговором на отвлеченные темы, держась при этом вполне нормально, но эффектно, пока я не дал ей понять, что надо продвигаться дальше.

Джанин встала передо мной, кусая нижнюю губку, и внезапно показалась мне маленькой и легко ранимой девочкой, особенно в этом антураже одного из самых дорогих и эксклюзивных отелей в Южной Калифорнии.

Еще до ее прихода я распахнул настежь огромные французские окна, ведущие на балкон. Слабый ветерок едва шевелил прозрачные занавески, сворачивая их в забавные фигуры, и это привлекло ее внимание, заставив посмотреть вдаль, за ограду кованого железа, опоясывавшую небольшую зону балкона, где можно было посидеть. С этой выгодной позиции был отлично виден порт и пирс Санта-Моники, и тут она мечтательно улыбнулась, глядя на него или на что-то еще, что привлекло ее внимание.

На пляже прямо под нами какой-то парень играл на саксофоне что-то ритмическое.

И тут эта поразительно красивая чья-то двадцатилетняя дочка начала стаскивать с себя топик – исключительно, чтобы доставить мне удовольствие, – и я невольно подумал, что бы я сделал с парнем вроде меня самого, если бы на ее месте оказалась моя дочь, Кимберли. Стащив с себя топик, она прикрыла грудки ладонями и замерла на месте.

Я спросил, в чем проблема.

А в том, что она никогда прежде ничего подобного не делала, ответила Джанин, и делает этой сейчас только для того, чтобы свести концы с концами и дождаться того момента, когда ей удастся прорваться наверх. Я кивнул в знак того, что вполне ее понимаю – а она этого и ожидала, – и она расстегнула джинсы, спустила их на пол и вышла из них.

Быстренько отметя в сторону любые опасения и дурные предчувствия касательно ее возраста, я мигом достойно оценил ее роскошное тело, а потом вдруг обнаружил, что уверяю ее, что в том, что она сейчас делает, нет ничего особенного, и что многие знаменитые актрисы начинали именно таким образом.

– Это лишь доказывает, насколько ты предана своему искусству, – бесстыдно добавил я.

На ее губах снова заиграла мечтательная улыбка, и Джанин вылезла из своих трусиков.

– Что тебе больше всего нравится? – спросила она, и что-то в тоне ее голоса заставило меня подумать, что она проделывала подобные штучки и прежде, и много раз.

Демонстрируя наличие значительного опыта и удивительно мощный прилив энтузиазма, Джанин прилагала все силы, чтобы оправдать получение содержимого конверта, а после этого я велел ей лечь на живот, чтобы я мог получше рассмотреть небольшую татуировку у нее на бедре.

Когда я навел на нее объектив своего телефона, она сказала:

– Я не делаю фото.

– Только тату, – уверил ее я.

Джанин кивнула, но заявила, что хочет проверить на экране, что именно я снял, чтобы убедиться, что в кадр не попала часть ее попки.

– Я намерена стать однажды великой актрисой, – сообщила она, – поэтому не хочу, чтоб мои снимки в обнаженном виде в один прекрасный день где-нибудь всплыли.

Я сказал ей, что не вижу на ее теле никаких родимых пятен, и спросил, есть ли они у нее вообще, или я их просто не заметил. Она бросила на меня странный взгляд и сообщила о розовом пятнышке размером с дайм у нее на голове справа, прямо над ухом, которое можно рассмотреть, только разведя в стороны волосы в этом самом месте.

После того, как я сделал снимок этого места крупным планом, Джанин начала собирать свои одежки. Я вспомнил, что ей сумочка осталась на столике, и принес ее и отдал ей.

– Мы закончили? – спросила она.

– Закончили.

Когда Джанин оделась, я вышел на балкон, чтобы дать отмашку саксофонисту, чудовищно здоровенному мужчине с жутко изуродованными чертами лица по имени Огастес Куинн. Потом смотрел, как этот гигант упаковывает свой инструмент в футляр и уходит. Я отлично знал, что он сейчас обойдет гостиницу и направится к поджидающему его седану. Куинн и Куп будут пару часов следовать за Джанин, выяснят, где она живет и кто ее друзья. Потом они вернутся, подхватят здесь меня, и мы поедем на аэродром, к самолету, вылетающему обратно в Вирджинию. Единственным отрицательным моментом в этом плане была разница во времени. Когда мы туда вернемся, я буду слишком вымотан, чтобы продолжить испытания оружия АДС.

Вернувшись в номер, я обнаружил, что Джанин стоит в середине комнаты, полностью одетая и пытается поймать мой взгляд. Это целое искусство – прощаться в такой вот ситуации, нечто вроде молчаливо согласованного протокола. Целоваться не следует, но обняться совсем неплохо. Это настоящий вербальный танец, когда ни один из вас не желает, чтобы она еще тут задерживалась, но и не хочет быть грубым.

Не следует действовать слишком резко, так что надо ей сказать, что все было очень здорово и что ты хотел бы снова с нею встретиться, когда опять окажешься в этом городе. А она будет повторять, что на самом деле не занимается подобными вещами, но для тебя сделает исключение.

Тут мой сотовый телефон исполнил свой собственный танец, завибрировав на столе.

– Мне надо ответить на этот звонок, – сказал я.

29
{"b":"237631","o":1}