Мартон подождал Тимара у ворот. Они молча пошли по Стефанскому проспекту.

— Слушай, — заговорил Тимар, когда они уже были далеко от дома Деме, — собственно говоря, кого дурачат эти сумасшедшие — друг друга или нас?

— Кто как, — ответил тихо Мартон. — Деме и на самом деле сумасшедший. Сошел он с ума оттого, что ему не удалось попасть в вожди мировой революции. Его «ограбили» также и по части руководства венгерской революцией. «Ограбили» — это его собственное выражение. Куна он ненавидит. На этом он и помешался. Сумасшедший ли тот военный, в очках, или что-нибудь еще похуже — я не знаю. Его слова свидетельствуют о том, что он — сумасшедший, но его поступки говорят о его полной нормальности. Он занят исключительно тем, что время от времени занимает крупные суммы у Деме, который в свою очередь шантажирует свою бабушку.

— А цифры, которые он представил…

— Номера телефонов, — усмехнулся Мартон. — У него нет ни одной души… Меня направил сюда Андрей, которому Деме не дает покоя. То он предлагает всеобщую забастовку, то вооруженное восстание. Инициатором всех этих грандиозных планов является тот самый Леготаи, имя которого упоминалось сегодня.

— Ну, а что это за мальчики? Ведь там было около десятка молодых рабочих?

— Да. Эти верят искренно. Они попадаются на удочку каждого сумасшедшего, каждого мерзавца. Они рвутся участвовать в революционной работе и не знают дороги. Ты не можешь себе представить, что творится сейчас в нашем городе! Мне известна одна «партия» в Кебане. «Партия» насчитывает семь членов, больше принимать они не хотят. Эти семеро выработали «наивернейший» план, как проложить дорогу к Советской России через Румынию. Двое из них работают в большом продовольственном магазине и систематически крадут сыр, колбасу и сардинки для «снабжения партии». Для снабжения будущей Красной армии уже накоплено около десяти кило провианта.

— Скажи, Мартон, где ты работаешь?

— Нигде. Я безработный, — ответил Мартон почти шопотом. — У меня нет приличных документов. Под моей настоящей фамилией меня разыскивают.

— Гм… Но почему же товарищи не достанут тебе какое-нибудь удостоверение?

Мартон промолчал. Но когда Тимар настойчиво повторил вопрос, он ответил:

— Все не удосужатся. Давно уже собираются сделать это, но что-нибудь всегда мешает. Приедет ли товарищ важнее меня или же менее ловкий, которому без документа никак не пробиться… А я ведь как-то существую. Когда-нибудь наверняка дойдет очередь и до меня.

— А на что же ты живешь?

— Сам не пойму.

— Но все же?

— Прости, я занят, спешу, — ответил Мартон и, не прибавив ни слова, оставил Тимара одного.

— Из этого, брат… из этаких дел ровно ничего не выйдет, — говорил Тимар Андрею, измотанному трехдневной болезнью.

— Сам понимаю. Я несколько недель не сплю как следует, все думаю, как нам найти выход.

Выслушав рассказ Тимара о его встрече с Деме, Киш сказал:

— Ты должен радоваться, что попал к сумасшедшим, а не к провокаторам. Ведь и это могло бы случиться. Однажды меня спутали с человеком, у которого тоже было в распоряжении тридцать тысяч вооруженных людей. Я был счастлив, когда оказалось, что все дело было лишь в том, что начальнику этих тридцати тысяч вооруженных не хватало денег заплатить за квартиру… К сожалению, наше положение таково, что на одного товарища приходится полтора провокатора. Удивительно ли это? Нет. В подпольной работе у нас не было никакого опыта. А бороться сейчас против белого террора без опыта подполья… Голос авантюристов и маньяков сегодня еще звучит громче нашего, но… Завтра ты мне нужен будешь по серьезному делу. Завтра — воскресенье. Приходи ко мне утром, часам к десяти.

— Отлично. Приду. Но на мой вопрос ты так-таки не ответил.

— Ты как будто спрашивал, каким образом мы можем очистить рабочее движение от этой оравы сумасшедших? Очень простым: мы должны создать настоящую партию.

В «Зеленом охотнике» — большом ресторане городской рощи совершенно пусто. Двор занесен снегом и ничто там не напоминает ни штаб-квартиры воинственных стачечников, ни места веселых рабочих вечеринок. Там не течет больше кровь, пролитая штыками жандармов или поссорившихся из-за своих любовниц солдат. Из-под легкого снежного покрова чернеет земля. «Зеленый охотник» погружен в сон, он словно вымер. В натопленной, даже слишком натопленной распивочной лишь один столик занят одиноким гостем, смуглолицым господином в котелке.

Когда около одиннадцати появились Киш и Тимар, владелец, толстяк Вельдьеши, сам выбежал навстречу, держа в руках «Непсава».

— Что господа прикажут?

Он сам подал им чай с ромом и снова занялся одиноким гостем. Тимар и Киш пили молча чай. Вельдьеши почти кричал, разговаривая со своим клиентом.

— Господин Вайс, я заявил уже в комитете социал-демократической партии, что ко мне спокойно может явиться каждый приличный рабочий, каждый порядочный человек, у которого все дела в порядке. «Зеленый охотник» — это вам не кафе «Клуб!»[35] Сюда не сунут носа безответственные элементы, стрельбой распугивающие мирных граждан. Всем известно, что мой сын Франц служит в отряде Пронаи, и партийный комитет совершит преступление против интересов рабочих, если не учтет это выгодное положение. «Зеленый охотник» не используют больше под штаб-квартиру стачечников. В Венгрии стачек больше не будет! Партийный комитет знает это не хуже меня. Но если товарищи захотят просто спокойненько выпить и поговорить, то более надежного места, чем «Зеленый охотник», им не сыскать.

Тимар и Киш уже давно выпили чай и ежеминутно поглядывали на часы.

— Не придут, — сказал Тимар, когда стрелки остановились на половине первого.

— Они должны были быть к одиннадцати. Ясно, что не придут.

— Получите!

— Боюсь, что случилось что-то неладное, — сказал Тимар, идя к трамваю.

Когда трамвай тронулся по направлению к Стефанскому проспекту, Тимар вдруг вскрикнул, и если бы Киш не удержал его, он выскочил бы из вагона. По проспекту Термины, направляясь к «Зеленому охотнику», шел Бескид. Рядом с ним — незнакомый молодой человек.

— Без глупостей! — проворчал Киш сердито. — Один такой промах может привести к неисчислимым бедам. Впрочем, откуда ты знаешь Леготаи?

— Леготаи? — удивился Тимар.

— А разве не из-за него ты хотел соскочить с трамвая?

— Нет. Леготаи я не знаю. Никогда его не видел. Это прошел один мой старый знакомый.

«Наше счастье, что мы во-время удрали из «Зеленого охотника». Пока мы там сидели и дожидались товарищей из провинции, четыре сыщика встретили их на Восточном вокзале. Один из товарищей, — кто мог бы подумать! — после первой же пощечины признался, что его ждут в «Зеленом охотнике», и что ждет его Иоганн Киш. Двое других держатся стойко, но это не меняет дела. Словом, я должен сматываться. Надеюсь, что через недельку удастся вернуться под другой фамилией, с другими документами. Наши дела я успел устроить. За тобой, когда это понадобится, пошлю Мартона. До свиданья!»

На квартире Веры собралось человек пять. Андрей еще не вполне оправился после болезни. Лицо его пожелтело, глаза лихорадочно блестели. Лаци и Тимара привел сюда Мартон. По неизвестным причинам он отрастил такие усы, что казалось, словно он выпачкался чем-то. Вера только что срезала волосы и, не привыкнув к новой прическе, ежеминутно хваталась за затылок.

— Речь идет о том, — начал Андрей, — что мы должны под свою ответственность выпустить листовку. С тех пор как Киш уехал, мы совсем отрезаны. Ничего ни о ком не знаем, и о нас никто не заботится. Сами должны как-то выкручиваться.

Андрей сжал кулаками виски, как бы желая раздавить голову. Когда у него болела голова или тревожили неприятные мысли, этот жест заменял ему лечение.

— Итак, говоришь, под свою ответственность? — переспросил Лаци.

— Главное не в этом, ребята, — заметила Вера. — Мы должны поставить новые вопросы. Заработная плата, рабочее время, жилищная политика, налоги — вот вопросы, которые мы должны поставить.