Джон Кеннеди был капиталистом, миллионером и сыном миллионера, самым богатым президентом в истории Соединенных Штатов. До последней секунды служил он своему классу. Но в отличие от многих ныне благополучно здравствующих деятелей этого исторически обреченного класса Джон Кеннеди постепенно стал более трезво, реалистичнее оценивать соотношение сил, сложившееся на старой нашей планете.

В день вступления на пост и принятия присяги после торжественного проезда по Пенсильвания-авеню — по той самой улице, где потом провезли на пушечном лафете гроб с его телом, — новый президент в первой речи призвал заново начать поиски мира, прежде чем темные силы разрушения поглотят все человечество в результате преднамеренного или случайного самоуничтожения.

У него было потом немало ошибок, срывов, отступлений от провозглашенной цели. Но он умел многое передумывать и критически переоценивать.

К концу своей недолгой жизни он призвал американцев пересмотреть их отношение к возможностям мира, к Советскому Союзу, к ходу «холодной войны», к свободе и миру внутри страны.

Широта взглядов президента сказалась и в том, с какой энергией, преодолевая сопротивление влиятельных реакционных сил, он содействовал заключению Московского договора и его ратификации.

И вот когда, казалось, в наибольшей за время его президентства степени наметилось благоприятное для дела мира развитие взаимоотношений между нашими странами, прозвучали роковые выстрелы в Далласе…

На Арлингтонском национальном кладбище, где хоронят солдат, прах президента покоится по праву. Б прошлую войну он пошел добровольцем на флот, командовал торпедным катером, после тарана японского эсминца тонул вместе с экипажем своего судна и, сам раненный, выплыл, спасая тяжело раненного товарища. Во время избирательной кампании противники при всем старании не могли найти в его биографии чего-либо подобного той грязи, которой была испачкана политическая карьера Ричарда Никсона.

Мы, естественно, по-иному, чем американцы, оцениваем политические добродетели. Однако порядочность есть порядочность и мужество есть мужество. Та естественная для порядочного человека линия, которую покойный президент занимал в расовом конфликте, при всей ее недостаточной действенности была в условиях современной Америки линией мужества. И роковая поездка Джона Кеннеди в Даллас, в гнездо «бешеных», несмотря на тревожащие предупреждения, несмотря на просьбы отменить ее, была неосторожным поступком человека далеко не робкого десятка.

Сенатора Кеннеди мне доводилось неоднократно видеть и слышать во время выборов 1960 года. Президента Кеннеди последний раз я видел осенью 1962 года на углу Сорок второй улицы и Третьей авеню.

Вечерело. Вдруг пронеслись два полицейских мотоцикла с гибкими качающимися антеннами. За ними — машина с красной мигалкой на крыше кузова. Президент ехал в открытом автомобиле, окруженном мотоциклистами. Впереди и сзади — две машины со штатскими. Одна с охраной; блеснули стекла бинокля, которым человек, сидящий рядом с шофером, обшаривал верхние этажи зданий. Другая — либо тоже с охраной, либо с хроникерами. Замыкали кавалькаду мотоциклисты.

Годом позже на первых снимках с места трагедии я увидел знакомые шлемы полицейских мотоциклистов. Как всегда, они сопровождали машину президента. В первых телеграммах из Техаса сообщалось, что в Далласе, по крайней мере внешне, принимались обычные меры безопасности. Упоминалось даже о тщательном исследовании продуктов, которые должны были попасть на стол президента, и роз, предназначенных для украшения стола. И при всем этом — выстрелы среди бела дня со спокойно и заблаговременно выбранной удобной снайперской позиции (а по мнению некоторых, даже не с одной позиции) в центре города.

Нет, уже в первые дни трудно было отделаться от мысли, что тут что-то не так. Создавалось впечатление, будто в каком-то важном узле налаженной полицейской системы все сработало по совсем другой, возможно, злоумышленно измененной программе…

Помните сбивчивые, путаные сообщения тех дней? Я слушал и записывал передачи вашингтонского радио. Президент скончался от ран. Арестован неизвестный, убивший полицейского Типпита. Предполагают, что неизвестный убил и президента. Личность неизвестного выяснена. Эго некий Ли Харви Освальд. Он отрицает вину, но заявляет, что сочувствует «прокоммунистическому режиму Кастро». Хотя Освальд продолжает отрицать свою причастность к убийству президента, полиция не сомневается, что убийца найден, и поэтому никого больше не ищет. Освальд, как полагают, коммунист. Он был в России, женат на русской. Освальд сознался, что он коммунист. Президента убили коммунисты!

И уже раздался клич «бешеных», уже началась было истерия, когда в передачах произошло замешательство. Нет, Освальд, оказывается, не коммунист. Он лишь «придерживается марксистских убеждений». И вообще его политические идеалы не ясны. Говорят, Освальд предлагал свои услуги кубинским контрреволюционерам. Госпожа Освальд, мать арестованного, заявила, что ее сын вообще был связан с Федеральным бюро расследования.

С первых часов туман путаницы и явных противоречий окутал обстоятельства драмы Америки. И весь мир с содроганием и отвращением увидел вдруг, что закон в этой стране беспомощен, что темные силы могут здесь открыто вершить суд и исполнять приговор. Я записал тогда торопливый, захлебывающийся радиорепортаж.

Полиция принимает строжайшие и чрезвычайные меры предосторожности. Освальда готовятся перевести в тюрьму в окружении непроницаемо-плотнейшей стены полицейских. Вот подан специальный бронированный автомобиль. И вдруг: Освальд ранен! Где? Как? В него выстрелил почти в упор неизвестный, проникнувший в тщательно обысканное помещение сквозь плотные заставы полицейских… Стрелявший опознан: это Джек Руби, владелец ночного кабачка. Положение Освальда серьезно… И, наконец: Освальд скончался…

Несомненно, при этом известии многие господа вздохнули с глубоким облегчением: концы в воду. Те господа, для которых Кеннеди был «красным». Те, которые если и не прямо готовили гнуснейшее убийство, то создавали атмосферу, сделавшую его возможным. Те господа, которых сами американцы называют «бешеными», и те, что примирительно или сочувственно относятся к пещерным людям века электроники и покоренного атома.

Напомню, как героя романа Хемингуэя «По ком звонил колокол?», американца Роберта Джордана, сражавшегося на стороне республиканцев в Испании, один из партизан спросил, много ли в Америке фашистов.

— Много таких, — ответил американец, — которые еще сами не знают, что они фашисты. Но придет время, и им это станет ясно.

Когда партизан простодушно поинтересовался, нельзя ли заранее расправиться с ними, Джордан ответил: расправиться нельзя, но можно воспитать людей так, чтобы они опасались фашизма, сумели бы распознать его, когда он появится, и вступили бы в борьбу с ним.

Распознали ли миллионы американцев после выстрелов в Далласе, насколько обострилась опасность? Поведут ли они упорную и нелегкую борьбу с теми, кто делает своим оружием политический террор, проповедует расовую ненависть, ищет повода для того, чтобы растоптать, линчевать все честное, прогрессивное, миролюбивое в современной Америке?

Наконец, будет ли когда-нибудь полностью известна истина об убийстве в Далласе, ставшем и трагедией и национальным позором Америки? Ведь возглавивший созданную новым президентом комиссию по расследованию убийства верховный судья Уоррен говорил сначала, что, возможно, некоторые факты не будут обнародованы по крайней мере при жизни нынешнего поколения.

Первоначальную версию к тому времени основательно расшатали дополнительные свидетельства, доказывающие, что убийцы стреляли не только сзади, со стороны склада, где работал Освальд, но и спереди, со стороны моста, к которому шла машина президента. Нашлись люди, слышавшие выстрелы в той стороне. Выяснилось, что первая радиокоманда, переданная всей полиции Далласа, прямо говорила о неизвестных, стрелявших с моста. Утверждали, что ветровое стекло машины президента было спереди пробито пулей. Наконец, были обнародованы первоначальные свидетельства врачей: одна из пуль оставила рану спереди, на горле, другая — сзади, на голове. Значит, вполне возможно, что стрелял не один человек, что стреляли из разных мест, что убийство было хорошо подготовлено и организовано.