Эсси? Нет! Этого не может быть! Этого просто не может быть…

Но как забыть, что она знала о поездке Грейс в Бостон? Знала и молчала.

Время будто остановилось. Кухня застыла в молчании. Мои глаза не отрывались от видавшей виды корзинки, будто это была сама Эсси. У них было так много общего, у корзинки и ее владелицы. Однако я ее не видела. Еще не видела. Мне рисовалось нечто другое, чего я не хотела бы видеть, но что настойчиво возвращалось вновь и вновь, вынуждая меня видеть, хотела я того или нет. Вот мы с Эстеллой в темной детской. Эсси стоит за дверью в угловой спальне и ждет. Я вижу, как Эстелла выходит за порог. На нее наведен пистолет, и не видимая мною Эсси захлопывает дверь и запирает ее на ключ. Ошеломленная Эстелла молча спускается по широкой лестнице, а незадачливый Отис Крэмм неожиданно появляется в дверях столовой.

Если кто-то убил уже четверых, убить пятого ему не составляет труда, особенно когда у него в руках пистолет. Я вижу, как Отис выходит из столовой и застывает в удивлении. Пистолет нацелен ему прямо в голову с расстояния в один фут. В какие-то доли секунды он, вероятно, успевает понять, что происходит, но уже поздно. А может, и не понял — Отис не из тех, кто соображает быстро. Я слышу звук выстрела и вижу, как падает Отис.

Теперь быстрее за руль. Надо избавиться от Эстеллы… (Интересно, жива она или мертва?) Потом обратно в усадьбу с невинным видом, чтобы освободить из плена меня.

Но почему? Почему меня надо было щадить? Разве я не представляла угрозы?

Довольно! Я взбунтовалась. Все во мне восстало против подобных предположений. Видно, моя фантазия сыграла со мной злую шутку. Я была перевозбуждена и не расслышала толком ту злополучную фразу. Эсси — не убийца, все еще может разъясниться. Я спрошу у нее, и все станет на свои места. У меня, наверное, помутилось в голове от всего случившегося, и это вполне естественно. Надо совсем потерять голову, чтобы начать подозревать Эсси, чтобы допустить малейшее предположение о ее причастности к преступлению. Я нафантазировала то, чего на самом деле нет и быть не может.

Так говорил мой разум. А мои глаза не отрывались от старой плетеной корзинки. Через дыру, образовавшуюся среди истершихся прутьев, Эсси часто теряла то одно, то другое. В конце концов мои глаза узнали тот предмет, который попал в поле моего зрения сразу после того, как Эсси вышла из кухни: плоский, желтый прямоугольник. А рядом с ним что-то еще, что-то черное и уродливое…

Я поднялась на деревянных ногах и заставила себя подойти. Откинула крышку корзины, уже зная, что там лежит. Желтая книжка — дневник, который мы с Эстеллой достали из сейфа, а темный предмет — пистолет. Они лежали рядом с бумажником, носовым платком, расческой, на ложе из свежих цветов и веток, которые Эсси собрала в то утро.

Помню, меня удивило, что она даже не пыталась спрятать это. Но в конце концов это было похоже на Эсси. Эсси была в высшей степени бесстыдной. А может (последняя моя надежда), она просто отобрала пистолет у Эстеллы?

Послышался голос Эсси, провожавшей контролера. Я открыла дневник. Он был датирован 1980 годом, когда Грейс отправилась в Бостон. Мои дрожащие пальцы судорожно листали страницы: август, сентябрь, октябрь… расплывшиеся чернила, мелкий неразборчивый почерк. Вот запись от 17 октября: 

На следующей странице запись от 18 октября. Я молила Бога, чтобы там стояло имя Эстеллы. Или Розы. Но я прочитала неумолимые слова: 

Строчки поплыли у меня перед глазами. Я застыла на месте, не в силах оторваться от злополучной страницы.

Я слышала, как отъехал фургон, но не пошевелилась. Парадная дверь захлопнулась, послышались шаги Эсси.

Потом я услышала ее голос:

— О дорогая! Милая Маргарет, что ты наделала!

Я беспрекословно отдала ей дневник. Она бросила его обратно в корзинку, где лежали лечебные травы и пистолет; потом поставила ее на кухонный стол.

— Сядь, Маргарет! — Это было сказано с улыбкой, за которой, впрочем, скрывалось нечто другое. Я, точно послушный ребенок, опустилась на стул. Она сказала со вздохом:

— Я так хотела, чтобы ты послушалась меня и не вмешивалась в это. Ты все запутала — и, главное, в такой момент, когда я наконец овладела ситуацией… Теперь нам придется отложить нашу экскурсию к берегам Луары, во все эти восхитительные замки, дворцы… Временно, разумеется.

Не имело смысла обвинять ее или хотя бы спросить о ее побудительных причинах. Хотя причины были ясны и так: деньги, нехватка средств лежит в основе всех человеческих трагедий. Я была слишком потрясена. Погибло все: дружба, доверие, уважение к себе и сверх всего — нечто волшебное, интимное, что мы доверяли одна другой, чем делились.

Я чувствовала себя усталой и старой, лишенной всяких эмоций. Когда-то Эсси была составной частью небесного чуда, называемого «Маргарет энд Эсси» — юность, несущаяся на мягких воздушных крыльях, смех и веселье… Весь необъятный мир лежал у наших ног. А потом она стала чужой, безумным чудовищем, которое раскопало разложившееся тело и заменило его безголовой куклой; это чудовище убило слабую старую женщину, потом убило Розу Перкинс, Артура Хестона, Оуэна Фулера, а теперь, видать, настал мой черед. Меня охватил ужас.

— Что ты собираешься со мной сделать? — Свой собственный голос показался мне незнакомым.

Эсси уставилась на меня бессмысленным взглядом. Потом она засмеялась. Голос ее стал нежным и заботливым.

— С тобой, Маргарет? О моя бедная подружка! Неужели ты меня боишься? Неужели думаешь, что я причиню тебе вред? Милая, славная моя Маргарет, не бойся меня. — Она похлопала меня по плечу и сказала деловым тоном: — Нам надо составить план действий, и поскорее. Когда обнаружат тело этого смешного Отиса, полиция оцепит все вокруг. Налетят как мухи на мед. Они будут искать тебя, спросят о тебе Хедер, а та вряд ли догадается скрыть, что ты поехала к Эстелле. Они найдут твою машину в «Руккери», машину Эстеллы у дома Оуэна, и когда сопоставят эти факты, им не трудно будет сообразить, что ты была в усадьбе Грейс. Скажешь, я не права?

Я с жалостью подумала об Эстелле. Такая молодая… В последнее время она изменилась к лучшему, я в ней не ошиблась.

— Где Эстелла? Что ты с ней сделала? — спросила я Эсси в упор.

Лицо Эсси приняло оскорбленное выражение, которое было ей свойственно, когда спрашивающий подозревал ее в чем-то таком, чего она за собой не числила.

— Я заперла ее на время в надежном месте, где ей ничто не угрожает.

Я ей не поверила. Разумеется, Эстелла тоже обречена. Во мне поднялось возмущение и гнев — не столько из-за Эстеллы или Грейс, из-за Отиса, Артура, Оуэна или даже Розы. Преступница лишила их жизни, но я никогда не была близка с ними и, честно говоря, не имела прямого касательства к этим таинственным смертям. Меня взбесило предательство, совершенное в отношении меня, та ложь, которой насквозь было и остается пропитано все, что говорит Эсси, и, главное, ее дьявольские планы обвинить и засадить за решетку Элджера, а потом Саманту и Эстеллу. С улыбкой на устах она наблюдала бы, как их осудят за ее преступления, как дети Элджера будут обречены бедствовать и печалиться всю свою жизнь. Я люто возненавидела ее.

— Ты планировала выкупить дом у Элджера? — спросила я.

— Мне помешала Роза, которая все испортила, — ответила Эсси. — Она задумала увести у меня добычу из-под носа, когда Элджер уже был готов сдаться. А я как раз выручила круглую сумму за проданный участок и собиралась продать «линкольн» какому-нибудь коллекционеру: в наши дни эта старая развалина стоит бешеных денег. Роза пригрозила подать на меня в суд. Она сказала, что ее предложение вернуть усадьбу Грейс лишает силы условие об обратном выкупе имения, поскольку она хочет лишь одного — сохранить его для семьи. Она приходила ко мне и распускала нюни, рассказывая, что она — дочь Грейс, рожденная ею в ранней молодости. Можешь ты в это поверить? А потом она вознамерилась обратиться в суд, чтобы объявить меня неправоспособной. Это меня-то! — Голос Эсси прозвучал негодующе с оттенком недоверия. — Ну, я решила, что пора с этим кончать, и она получила то, что заслужила. Не нужно о ней жалеть, Маргарет. Помимо всего прочего, мы с тобой заплатили за нее свободой, о которой так мечтали.