Я подумала о Хулио Гарсиа-Санчесе, Хестер и Алисе.

— Нет, — сказала я. — Благодарю, но мне это не подходит.

Марсель с изумлением уставился на меня.

— Маргарет, вы сошли с ума! Дело даже не в Богноре. Вы должны понять, что имеете дело с убийцей, к тому же безусловно с психопатом. Причем это может быть тип, которого вы меньше всего подозреваете.

— Понимаю. Возможно, их даже двое. Я вовсе не убеждена, что Гарсиа-Санчес, а за ним Хестер и Алиса были убиты одним и тем же человеком. Во всех трех случаях возможны разные мотивы.

Марсель медленно покачал головой, давая понять, что считает меня безнадежной.

— Вы не просто психически больны, вы неизлечимо больны, Маргарет. — Он изучающе посмотрел на меня и как бы поставил на мне крест. После этого он одарил меня той же самой фантастической улыбкой, как тогда в Нейпе на коктейле. — Ладно, а как насчет ленча? — спросил он и, не дожидаясь ответа, отдал какие-то распоряжения в настольное переговорное устройство.

И не успела я пикнуть в знак протеста, как, увлекаемая хозяином, державшим меня за талию, уже почти бежала по коридорам, пока мы не оказались на лужайке близ дома, где нас ждал вертолет с запущенным мотором.

Марсель Турбо не нуждался в пилоте — в винтокрылой машине нас было только двое. Мы поднялись в воздух и полетели над Центральной долиной, над милями и милями садов, овощных плантаций и виноградников. А затем заскользили над синевато-серыми водами Сан-Францисского залива. Я молча поглядывала вниз, смакуя каждую минуту полета. Приземлились мы неподалеку от рыболовной пристани Сан-Франциско, где нас ожидал открытый «роллс-ройс». Английский шофер в ливрее доставил нас в роскошный ресторан многозвездного отеля на Ноуб-Хилл. Я ждала минуты, чтобы поднять тему, ради которой, собственно, и ехала к Турбо. Когда нам принесли заказанные Марселем шампанское, русскую икру и прочее, я сказала:

— Ну что же, помянем Алису Брукс?

— Почему бы и не помянуть, — согласился Турбо. — Бедняжка, она мертва. Благослови ее Бог. — Он вздохнул. — Было время, мы с ней занимались любовью, но так, забавы ради. Продолжалось это всего несколько недель, собственно, и романом-то не назовешь.

— Давно это было?

— Года два назад, может быть, два с половиной. После этого вообще перестали видеться. Думаю, я пролил немного бальзама на бедное женское сердце. У нее был роман с Джоном Сэлдриджем. Возможно, она мечтала выйти за него замуж, но в это время появилась Лиз.

Я вспомнила страх, мелькнувший в глазах Джона, когда «скорая» забирала тело Алисы. Вряд ли это было как-то связано с его давнишним увлечением Алисой. Но тогда что же?

Марсель между тем продолжал:

— Однажды, примерно с полгода назад, Алиса, загрустив, позвонила мне и приехала повидаться. В это время она была увлечена Груннигеном. Впрочем, возможно, даже более — она, во всяком случае, говорила, что влюблена. У Джона в это время возникли серьезные финансовые неприятности. И вот она решила выкупить у него «Аббатство» и сделать Роланда хозяином винодельческого комплекса. Алиса отнюдь не считала, что ведет себя непорядочно по отношению к хозяину, — она никогда не могла простить Джону женитьбы на Лиз. В общем, печальная история. Будучи на десять лет старше Роланда, Алиса, я думаю, надеялась таким образом женить его на себе.

— А какую выгоду она вам сулила? — спросила я. — Право рекламировать марочные вина «Аббатства» как выпускаемые «Турбо»?

— Совершенно верно, — ответил он. — И я почти что согласился.

— А почему почти что?

— Непредвиденные обстоятельства. Грунниген неожиданно бросил Алису. Очевидно, нашел себе какую-то другую пассию. Я думаю, что тут Клаудсмит прав — не зря ежедневник свидетельствует об отлучках в то время, когда Груннигену следовало безвыездно сидеть в «Аббатстве».

— Но вы могли и без помощи Алисы выкупить имение у Джона, — сказала я. — Не из-за того же вы отказались, что Грунниген бросил Алису?

Я ждала. Лицо его, когда он наконец заговорил, было печальным.

— Вы правы, Маргарет. У меня были свои причины. Во всяком случае, одна — безусловно. — Он покачал вино в бокале. — Вы вряд ли поверите, но я ненавижу массовое производство вина. Наживаться на производстве пойла — недостойное дело. Я всегда мечтал заняться тем же, что и Джон Сэлдридж, — завести маленький виноградник и винзаводик и посвятить всю свою жизнь производству поместного фирменного вина, не уступающего по качеству самой известной французской марке. И подлинная причина, по которой я отверг предложение Алисы, состоит в том, что я от всей души желаю Джону Сэлдриджу успеха. Он даже не знает, что я — самый большой его поклонник.

Сказать, что я была удивлена, значило бы ничего не сказать. Но я поверила ему. Марсель говорил вполне искренне.

— Какого же дьявола вы не пойдете по стопам Джона? Уж средств-то для этого вам не занимать.

— Конечно, — ответил он. — Но за это надо было браться пятнадцать лет назад, когда я только сюда приехал. Теперь уже слишком поздно.

— Почему?

— Да потому что когда вы затеваете что-то большое, например «Вина Турбо», вы тем самым берете на себя гигантскую ответственность, которую потом уже так запросто с плеч не сбросишь. От меня зависит благополучие огромного количества людей, сотни работников с их женами, детьми и стариками. К тому же есть у меня и собственные дети — я выплачиваю алименты бывшим женам, есть инвесторы, которые мне доверили свои деньги и ждут отдачи. Годы проходят. То, что когда-то поглощало целиком, теперь не волнует, и мечтаешь заняться тем, к чему действительно лежит душа. Но вот однажды просыпаешься и понимаешь, что мечты — мечтами, а ты — в ловушке и обязан с утра до ночи заниматься делом, которое не оставляет уже ни времени, ни сил на что-то другое, и деваться некуда.

Мне стало его жаль. Я вдруг увидела хоть и очень богатого и окруженного красотками, но в сущности одинокого человека. Однако я ничего не могла изменить в его жизни, а его грустные излияния только уводили меня от главной цели моего визита. Я вернула разговор в прежнее русло — к убийствам в «Аббатстве».

— Давайте поговорим о Джаконелло, — предложила я.

— Пожалуйста. А что, собственно, вас интересует?

— Он из кожи вон лезет, пытаясь купить «Аббатство». Лиз думает, что его раззадорил отказ Джона.

— Вероятно, Лиз права. Джаконелло не знает, что такое «нет». Он абсолютно беспощаден, когда хочет что-то заполучить. Путешествуя по Латинской Америке, он однажды купил целую деревню в Перу и выселил оттуда всех крестьян поголовно лишь для того, чтобы соорудить там живописный фонтан на площади, на что крестьяне не соглашались. — Марсель умолк, пристально на меня посмотрел и сказал: — Вы полагаете, что за террористическими актами стоит Джаконелло? Да?

— Во всяком случае, если то, что вы о нем рассказали, — правда, то он весьма загадочная фигура, — ответила я. — И если действительно именно он стоит за всеми кошмарными делами, то и смерть Гарсиа-Санчеса — тоже на его совести, независимо от того, чьими руками он это сделал.

— А что относительно Хестер?

— Не думаю, чтобы ее убил тот же самый негодяй. И конкретные причины скорее всего разные, хотя мотив общий — желание завладеть «Аббатством». Полагаю, что и Алису убил отнюдь не тот, кто отправил на тот свет Гарсиа-Санчеса.

— Кто же ее убил? Тот, кто до этого уничтожил Хестер?

— Вполне вероятно.

— Но почему?

— Из-за вас, Марсель, — сказала я и улыбнулась, увидя его растерянное лицо. И пояснила: — Я думаю, Алису убрали, когда некто обнаружил, что она, опираясь на вашу поддержку, вела с ними двойную игру. Кто-то усмотрел в ней угрозу. Как вы думаете, кто мог знать, что Алиса пытается уговорить вас купить «Аббатство»?

Марсель на миг задумался.

— Конкретно никого не вижу. Алиса была не из болтливых. Но однажды, когда она позвонила мне из «Аббатства», мы оба поняли, что кто-то нас подслушивает, и быстро положили трубки.

— Ну, возможно, не очень быстро.