— Нет! — Андрей помотал головой. — Вернее, мы шли по подземному коридору: то ли катакомбы, то ли галереи, долго шли… В общем, я думал, что он меня ведет куда-то, а он, похоже, просто бродил, размышляя о моей скромной персоне…
— Как это на него похоже! — Лицо старика озарила светлая улыбка. — Я тоже мог ходить за ним по пятам часами, пока он что-то обдумывал… Ну же, продолжай!
— А чего продолжать? — пожал плечами Андрей. — Остановились перед каменной стеной, он ткнул в нее и сказал, что в ней сокрыт Дом Света, а потом исчез! Я прикоснулся к стене, яркий свет охватил меня, и я проснулся от боли…
— Значит, Дом Света не утрачен! — Отец Павел ликующе вскочил. — Пророчество исполняется!
— Опять пророчество! — Андрей поморщился, словно от зубной боли. — Скажи мне, наконец, что это за такое Пророчество?
— Когда придет умерший и не рожденный, восемь крестов поднимут сорок голов, — голос отца Павла звенел, словно натянутая струна, — восход соединится с закатом, тогда свет войдет в дом и меч веры остановит саблю пророка!
— О как! — Андрей засопел. — И чего это все значит? По-моему — это бред сумасшедшего!
— Почему сумасшедшего? — искренне удивился старик. — Это святой старец изрек, Феофан Угорский! Двадцать лет назад люди нашли пещеру, в которой этот святой отшельник укрылся от угров, принявших магометанскую веру. Сколько лет он там скрывался, неизвестно, на стене нашли лишь зарубки отмеченных им Воскресений Христовых, всего пятьдесят…
— Меньше года, что ли? — Андрей присвистнул. — Неплохо для престарелого выживальщика!
— Мне непонятно твое странное веселье, сын мой! — Отец Павел осуждающе покачал головой. — Святой Феофан отмечал Пасхи Господни!
— Па-а-асхи?! — протянул Андрей ошарашенно. — Это ж сколько… Но как это возможно?!
— То великое чудо Господне! — Священник перекрестился, Андрей дрожащей рукой последовал его примеру. — Так вот! На стене нашли еще начертанные тексты, но прочитать смогли лишь малую часть, остальное ушло под воду!
— А сам он?
— Нетленные мощи святого Феофана сейчас хранятся в Лиенце в Папской базилике! Я лично по приказу брата Врослава перед Каталауном отвозил их туда! Знаешь, Анджей, — отец Павел улыбнулся, — ты не представляешь, как я благодарен тебе! Я сегодня словно снова оказался в том времени! Конечно, много произошло страшного, но много было и светлого, Хочешь, я тебе расскажу о Прилукском турнире?
— Нет, брат Любомир, — Андрей энергично махнул головой, — не хочу! Давай лучше о Пророчестве потолкуем! Поверь, оно сейчас важнее рассказа о турнире!
— Да, ты прав! — Отец Павел разочарованно вздохнул. — Но текст Пророчества туманен! Никто еще пока его не растолковал, поэтому… — Он пожал плечами.
— Что поэтому? Я пришел: умерший и не рожденный! Восемь крестов подняли сорок голов: мы ввосьмером порубали этих лорийских волков! — Он загибал пальцы. — Я, конечно, их не считал, но думаю, что там как раз сорок и будет на кольях. Так, что еще осталось?
— Восход соединится с закатом! — напомнил старик.
— Ну, тут посложнее! На ум приходит только то, что восход — это восток, а закат — это запад! А где соединяются запад и восток? В Константинополе?
— Так и есть! — Отец Павел довольно кивал. — Действительно, брат-командор, ты еще не рожденный: твоя мудрость…
— Хорош дифирамбы мне петь! — Андрей оборвал его. — Что такое Дом Света? Брат Врослав не зря же мне его указал?
— Не зря! — согласился старик. — Это ножны к твоему клинку, мечу Иоанна Златоуста! Только соединившись, они станут вместилищем силы, которая победит саблю пророка!
— Но как? Меч — это кусок железа! И сабля Пророка? Я что, должен буду с кем-то сразиться?
Андрей крутил свой меч, разглядывая, словно увидел его в первый раз. Отец Павел задумчиво следил за ним, но вдруг положил свою руку на клинок:
— Знаешь, я думаю, что Меч Веры — это ты сам, а этот, — он погладил холодную сталь, — лишь символ, который укажет остальным твое предназначение!
— Да! — Меч со звоном отправился в ножны. — Понятно, что ничего не понятно!
В дверь постучали, и тут же, не дожидаясь ответа, появилась голова Прокопа:
— Купец Заволя принять просит!
— А! Счастливый молодожен! Ну, — Андрей и отец Павел переглянулись с ухмылками, — раз просит — зови!
ГЛАВА 5
Заволя переводил свои бегающие поросячьи глазки с Андрея на священника:
— Отче, мне пану командору… В общем… Мне…
— Я оставлю вас, брат-командор! — Священник, выпрямившись, поднялся. — Мне тоже к церемонии подготовиться нужно. Прокоп! — Он громко позвал, и тут же в дверь просунулась голова оруженосца. — Староста еще не приходил?
— Как не приходил? — Прокоп пожал плечами. — Ждет уже, отче! И… — он замялся. — Девица, Преслава еще брата-командора дожидается!
— Ну так чего же мы ждем, Прокоп? — он поволок оруженосца за рукав. — Пойдем! И еще, давай-ка и эту девицу с собой прихвати! Нечего просватанной девке около мужей тереться! Я побеседую с ней, научу Родину любить! — Покосившись мельком на Андрея, он ввернул одну из его странных фраз, которыми он порой удивлял его.
Когда дверь закрылась, Андрей с самым невозмутимым видом повернулся к согнувшемуся в благоговейном поклоне Заволе:
— Так чего ты хотел?
— Отец Павел… Он предложил мне… Мы говорили…
— Или говори прямо, — Андрей рыкнул, — или убирайся!
— Отец Павел сказал мне, что девка бесноватая! Он предложил мне взять ее в жены в обмен на постоялый двор на Лорийском тракте! — набравшись духу, выпалил Заволя. — Девка-то, я мыслю, кроме как бесноватая, еще и порченая… Я хотел бы обсудить некоторые детали!
Андрей аж задохнулся от такой непосредственной наглости, но вида не показал:
— Ты, Заволя, торговый человек! Мне это нравится! Поэтому ты должен понимать, что просто так ничего не бывает…
— Ясное дело, за так и прыщ не вскочит! — довольно расплылся в улыбке новобрачный.
— Надеюсь, — Андрей недовольно поморщился, — ты не отказываешься жениться?
— Нет! Что вы, пан командор! — Заволя испуганно замахал руками. — Я только хотел обговорить некоторые моменты, которые…
— Которые ты считаешь нужным обсуждать в тот момент, когда Притула да и все орденские земли полны нуждающихся в земле и прочем содержании переселенцев? — Андрей многозначительно поднял брови. — Я думаю, что кобыла всегда покупается с жеребенком!
— Но жеребенок такой паршивый! — страдальчески протянул купец. — Можно бы и на уздечку подкинуть…
— Жеребенок паршив, — Андрей согласился, — но кобыла принесет тебе прибыль, если ты будешь холить и лелеять ее! К тому же тебе три года и доить одному эту кобылу! Любой, только свистни, ухватится за наше предложение, даром что девка со странностями!
— Нет же! Нет! Но пан командор, — Заволя взмолился, — вдруг она ночью кинется на меня? То, что порченая, мне не важно, с бабы не убудет, но мне же спать с ней в одной постели…
— Нет! — Андрей еле удерживал на лице постную мину, силясь не расхохотаться. — Не кинется! Девка она зело сноровистая на выдумки разные, в наших ночных бдениях смиренно рассказывала, что являлись к ней по ночам суккубы и искушали! Я помог ей, наставил на путь истинный, так что она будет тебе прилежной женой, но все, что она откроет тебе, храни в тайне! Ты будь с ней поприветливее, она же овца заблудшая!
— Правду, видать, говорят о вас, пан командор, что вы — святой, — Заволя опустился на колени, склонив голову для благословения, — раз о каждой душе скорбящей так истово печетесь!
— Так работа такая, сын мой! — возложив руки на голову Заволи, выдавил из себя Андрей. — Ты не обижай ее и, главное, не болтай лишнего, я не оставляю без защиты тех, кому пообещал это…
— Ух ты!
— Спаси и сохрани!
— Ни хренаси!
Выкрики, восторженные и испуганные, вырвались из глоток почти одновременно, устрашенные произведенным эффектом. Зрелище действительно оказалось впечатляющим, как и обещал командор.
