1. Неправомерно вычленять 3-4 октября, как обособленный факт; Указ от 21 сентября — первопрочина всех бед; об этом мне неоднократно приходилось говорить в те трагические дни. Кровь убитых и раненых — на кремлевском руководстве и его солдатах, приехавших убивать и избивать людей. Прошу Вас объяснить это людям. Только это — правда. Зачем на меня клевещут? Моей вины в этой трагедии нет даже в косвенной форме. От меня требовали, чтобы я сбежал из “Белого дома”, оставил депутатов, уехал за границу, сулили пенсионы, большие должности. Я отказался, поэтому-то я здесь, в “Лефортово”. Но я не ропщу на судьбу.
2. Захват “объектов”, к сожалению, начали сами организаторы путча: 22 и 23 сентября были захвачены Парламентский центр и здание на Н.Арбате, 19 (плохой пример, провоцирующий на ответные действия) ... Убитые выстрелами из здания мэрии. Вот демонстранты и бросились на “штурм”...
3. Еще ночью 3 октября я пришел к выводу, что “захват” мэрии и “поход” на “Останкино” — это спланированная провокация с целью дискредитации Парламента и его руководства. Хочу сказать, что об этих акциях я узнал только после их осуществления. Не верьте клеветническим утверждениям, о якобы моих призывах захватить. У нас был один план, принесший успех в августе 1991 г. —удержать людей вокруг “Белого дома”.
4. Ваша идея о том, что “не пришло время оценить события 21 сентября — 4 октября” кажется мне, не обижайтесь, трусливой, неверной по сути, способствующей укреплению “благородных” мифов “о рыцарских деяниях” обитателей Кремля. Не случайно ее тут же подхватили Рыбкин и К. Не для пользы Отечества. Не для торжества Правды и Справедливости.
5. Трагедия “Белого дома”, убийства людей, расстрел Парламентского дворца — мировое событие XX столетия; расстрел Парламента танками, намерение в ночь на 4 октября нанести ракетно-бомбовый удар — все это требует немедленного расследования; немедленных оценок; возможно, надо бы создать (организовать) Международный общественный трибунал для этих целей. Первый вопрос на первом же заседании Думы — оценка государственного переворота; жестокая, незаконная политическая и физическая расправа с Председателем Верховного Совета, председателем Межпарламентской ассамблеи СНГ, членом руководства Межпарламентского Совета причерноморских стран; А.В. Руцким, и.о. Президента страны. На мой взгляд, это должно быть обязательно, если только там будет хотя бы один честный человек. К сожалению сейчас люди молчат. Я, разумеется, никого не упрекаю, но создается впечатление, что моим коллегам — депутатам — дела нет до их бывшего Председателя Верховного Совета РФ. Искренне желаю победы и стать депутатом, хотя не знаю, что Вы там можете решить. За Думой я не увидел в проекте “Конституции” каких-то серьезных задач и тем более — прав. Все это было бы смешно, если бы не трагическая реальность.
28 ноября. “Лефортово”.
С уважением, Р.И.Хасбулатов
Руслан Хасбулатов,
чл.-кор. РАН,
Председатель Верховного Совета.
К статье “Версия” в “Литературной России” 10.1993 г. профессора Э.Володина
ВЕЛИКАЯ РОССИЙСКАЯ ТРАГЕДИЯ: ВЕРСИЯ О “ВЕРСИИ”
I.
Статья профессора Э.Володина в “Литературной России” “Версия”, несомненно, привлекает своим глубоким аналитическим подходом к очень сложным и запутанным вопросам, непосредственно касающимся Великой Российской трагедии 21 сентября — 4 октября 1993 г. Трагедия, значение которой, похоже, еще не осмыслено нашим обществом во всей ее масштабности, которое Кремль стремится преуменьшить и в этой задаче основательно преуспел. В то же время хотелось бы отвести некоторые обвинения в адрес Российского Парламента. К сожалению, даже сторонники Верховного Совета панически не решаются сказать что-либо положительное о его деятельности, о его руководителях, обществу прочно вдолбили миф о его якобы ущербности. Не пора ли приступить к моральной реабилитации этого Парламента, приступить к правдивому, объективному анализу его деятельности как первого Парламента, который последовательно стал на путь утверждения верховенства Закона и Конституции, стал реальной законодательной властью, выполняющей роль противовеса в эксплансионизме исполнительной власти, ввел принципы федерализма в государственный строй, стал на путь утверждения демократии и прав человека; и при том, что подвергался травле и террору, высоко поднял авторитет законодательной власти как таковой? Не кажется ли Вам, что при всех своих недостатках работа Верховного Совета РФ, осуществляющаяся на виду у общества, была профессионально выше работы и Правительства, и Президента? Наш Парламент полностью выполнял свои задачи законодателя; он уже снабдил общество основами законодательства по всем отраслям жизни государства, по всем направлениям, он изменил основы общества, подвел законодательную базу под конституционно-демократическое государство и закрепил их соответствующими изменениями в Конституции, которая была на порядок демократичнее той, которую навязали обществу 12 декабря? Один пример, иллюстрирующий законодательную эффективность Верховного Совета РФ: число законопроектов, разрабатываемых и принимаемых по инициативе самого Верховного Совета (два последних года) втрое превышало число тех, которые представлялись Правительством и Президентом, — а должно было быть наоборот. В государствах (практически во всех современных), в которых власть строится по принципу ее разделения (сдержек и противовесов), парламенты — пассивный элемент государственной власти и собственно — политики на каждом этапе развития (например, в периоды пребывания в парламенте данных депутатов, в правительстве —данных членов правительства); правительство — активный элемент власти и государственной политики, поскольку лидеры победившей на выборах партии, получив доверие избирателей, разрабатывают соответствующую политику и обеспечивают ей поддержку и в парламенте, и в обществе. Конечно же, такая конструкция исполнительной власти, при всех своих противоречиях с законодателями, находит с ними необходимый уровень конструктивного взаимодействия, не стремится играть во всесильный царистский режим или выйти из-под контроля в тех сферах деятельности, в которых этот контроль законодателя предусмотрен Конституцией и законами. Это, как правило, бюджетная сфера, внешняя политика, армия, деятельность спецслужб, высшие кадры государственного управления. Правительство, несущее главную ответственность за выбор парадигмы политики — и внешней, и внутренней — конечно же, стремится к тому, чтобы в предлагаемых парламентам законопроектах, программах, декларациях и т.д., подвести прочную нормативную базу, во-первых, для осуществления своей политики; во-вторых, получая, ее одобрение со стороны парламентариев, во всех демократических странах считающихся единственными полномочными представителями народа, легитимность которых никогда не ставится под сомнение, пока парламенты не распускаются в соответствии с действующим законодательством или прецедентным правом. И если парламентарии по каким-то причинам отвергают основополагающие для правительственной политики законопроекты, вокруг них действительно развертываются целые “сражения” (но без расстрелов людей, избиения депутатов, обстрела парламентов танками) — выступают президенты, премьеры, ведущие политические деятели, убеждают, разъясняют и, в конечном счете, достигают компромиссного результата. Вспомните, один из важнейших законопроектов новой администрации Клинтона (в сфере налоговой политики) прошел большинством в один голос — и как он благодарил конгрессменов! К сожалению, в нашем политическом истеблишменте все еще нет понимания сущностного, внутреннего содержания демократии. Когда в Верховном Совете звучала, порою, безобидная критика Президента и Правительства, наша “демократическая пресса” поднимала шум: “Как они смеют критиковать Демократа № 1!” Автократическое сознание, подхалимаж в наибольшей мере, по-видимому, навсегда связаны с большинством нынешнего журналистского корпуса, прочно усвоившего наиболее худшие черты коммунистической журналистики, причем, в отличие от последней, ради объективности скажем, профессионально подготовленной, — нынешняя журналистика интеллектуально и теоретически совершенно не подготовлена к анализу (объективному) сложных процессов. Отсюда — повышенная опасность от нее обществу, поскольку СМИ навязывают свои некомпетентные стереотипы, развращая людей и распространяя неверные толкования в обществе. Никакой программы, к примеру, в области экономической политики у нас не было и нет с августа 1991 года, когда перестало работать правительство Силаева. Те “материалы”, которые представляли на Верховный Совет РФ Гайдар, Черномырдин, трудно назвать “программами”. Поэтому они так и не сумели представить и пакет законопроектов под свой курс — не было и нет до сегодняшнего дня этого самого курса. Отсюда и печальный роезультат предлагаемых (по наименованию) законопроектов: “от потолка” планируя их разработку, Правительство и Президент так и не дали нам практически ни одного законопроекта, являющегося базовым для реформы, о которой так много говорилось. Время от времени Верховный Совет РФ получал плохо разработанные законопроекты и постановления, часто — по второстепенным вопросам. Даже бюджет нам приходилось самим, с помощью специалистов контрольно-бюджетного Комитета, “доводить до кондиции”, чтобы не стыдно было его публиковать, хотя и считается, что Б.Федоров — большой специалист по этой части. В то же время Президент и Правительство, как в “старые, добрые времена”, пытались заменить силу Закона, авторитет Закона Указами Президента. Между прочим, эта практика для многих стран осталась позади еще в XVII веке. Наша теоретическая мысль не подметила, что общая мировая тенденция, свойственная всем современным государствам, заключается в укреплении авторитета Закона, иного решения законодателя как представительной власти, действующей от имени народа. Стало быть, речь идет и о возвышении роли законодательной власти в регулировании жизни общества вообще, о соответствующем сужении значения нормативных актов исполнительной власти, если они не одобрены законодателями. Это — общая, генеральная тенденция к развитию демократического начала в целом, свойственная современной цивилизации, когда неуклонно укрепляется представительный характер государства; укрепляется также контрольная функция законодательной власти над властью исполнительной — такова универсальная мировая тенденция. Однако как любая всемирная тенденция, она действует отнюдь не прямолинейно, зависит от множества факторов: устойчивость системы сдержек и противовесов, их зрелость и традиции, социально-экономическое состояние общества, общий уровень развития гражданского общества, величина и влияние средних классов, плебса, контроль над распределительными механизмами и т.д. В России (как и во всех странах Евразии) демократические традиции власти были прерваны задолго до Октября 1917 года. Они стали вновь возрождаться со второй половины 80-х годов, но вместе с ними появились и тенденции разрушения. В своем сплетении демократические и разрушительные процессы ускорились после лета 1987 года и вплоть до распада Союза в декабре 1991 года. С конца 1991 года — начала 1992 года, на мой взгляд, наступил новый этап — этап (кратковременный) формирования диктаторского режима на антикоммунистической социально-идеологической платформе. Именно с таких позиций и следует рассматривать государственный переворот 21 сентября — 4 октября 1993 г.
