5 ноября 1993 г. “Лефортово”

Р.И.Хасбулатов

Газета “Известия”, И.Голембиовскому

— так я назвал бы интерьвью Тельмана Гдляна корреспонденту Вашей газеты, опубликованное на днях. Согласен с утверждением Гдляна о том, что “не у всех работников прокуратуры России единственная цель — чтобы торжествовал Закон”. Но здесь мое согласие с Гдляном заканчивается, поскольку далее им делается негодная попытка перевести в одну плоскость ГКЧП августа 1991 года, то есть исполнительную власть в Кремле, и Российский Парламент в сентябре-октябре 1993 года, — поскольку искажаются исходные посылки. А ведь Гдлян — опытный юрист и он прекрасно знает, кто нарушил Конституцию и Закон в августе 1991 года и в сентябре-октябре 1993 года: а) и в первом, и во втором случаях против конституционной законности выступил Кремль, высшая исполнительская власть; б) против кого выступил Кремль? — и в первом (1991г.), и во втором (1993 г.) случаях — против Российского Парламента; в) какова была цель государственного переворота? — и в первом (1991 г.), и во втором (1993 г.) случаях — установление диктатуры, режима партийно-олигархической власти ( в первом случае), режима личной власти (во втором), свертывание демократии, перекладывание ответственности за экономический хаос в стране на Российский Парламент. В чем отличие этих двух переворотов — “путчей” (??) а) Август 1991 г. не был путчистами так тщательно подготовлен, как путч сентября-октября 1993 г., подготовленный и осуществленный Кремлем. Путчу 1993 г. предшествовал заговор (еще 20 марта Президент предпринял неудачную попытку осуществления путча, создав “особый порядок управления страной” — ОПУС, то есть “ГКЧП-2”). б) В августе 1991 г. Кремль ошибочно сделал ставку на армию — поэтому переворот провалился, армия отказалась от “жесткого” воздействия на “Белый дом”; в сентябре-октябре 1993 г. Кремль, зная, что армия не будет стрелять в людей, сделал ударение на МВД — ОМОН. в) В августе 1991 г. Кремль использовал “мягкие”, “либеральные” методы, в сентябре-октябре 1993 г. Кремль использовал предельно жесткие методы расправы с Российским Парламентом, с любыми несогласными. Поэтому в период подготовки к путчу (после созревания заговора) МВД и его ударные части — ОМОН, прошли основательную выучку, штурмовали макеты “Белого дома”, примеривались к гостинице “Москва”, совершали маневры, готовились убивать, избивать, что и было применено во всем омоновском блеске в эти трагические дни, приблизительно с 25 сентября (а не только 3-4 октября). г) В августе 1991 г. Кремль был склонен вести переговоры с Российским Парламентом (пример этого — переговоры Руцкого, Силаева, Хасбулатова с Лукьяновым); в сентябре-октябре 1993 г. Кремль занял позицию “никаких компромиссов” — “сдавайтесь!” Миссия Патриарха использовалась для затягивания времени, с целью “уломать” армию. Были выключены свет, тепло, связь, прекращен доступ людей в здание Парламента, даже врачи не могли пройти к “Белому дому” для оказания помощи больным и раненым. Этого и в помине не было в августе 1991 г. Поэтому не могли быть успешными и попытки Председателя Конституционного суда с его идеей “нулевого варианта” — т.е. вернуть Кремль и Парламент к периоду до 21.09. — отмене Указа № 1400 и соответствующих решений Верховного Совета и X Съезда народных депутатов — Кремль такой подход отвергал начисто, хотя руководство Верховного Совета его поддержало, что может подтвердить Зорькин В.Д. Склонен был поддержать этот подход и Руцкой А.В.

РЕЗЮМЕ: Организатором кровавого государственного переворота сентября-октября 1993 г. явился Кремль. И этот факт, как Каиново пятно, никто и никогда не сотрет с имени и совести нынешних кремлевских правителей. Кажется, один политический деятель высказал мысль: “успешно лгать всему народу можно какое-то время, просто лгать народу можно ограниченное время, но лгать успешно, всем и навсегда — просто невозможно”. Теперь, в конце, позволю вернуться к интервью с Гдляном относительно роли прокуратуры в двух переворотах, осуществленных Кремлем. В первом случае (август 1991 г.) Прокуратура России “сработала” довольно успешно, хотя и не без издержек, во втором случае (сентябрь-октябрь 1993 г.) Прокуратура России стремится виновного сделать жертвой, а жертву — виновным. Из этой затеи ничего не выйдет. И если в газете “Известия” действительно работают честные журналисты, а грубые ошибки, которые часто наблюдаются на ее страницах, может быть, объясняются незнанием фактов или простой безответственностью — не считаете ли Вы своим долгом объективно освещать факты трагедии, постигшей наше государство в результате государственного переворота, осуществленного на основании Указа Б.Н.Ельцина № 1400 от 21 сентября с.г.? Прошу опубликовать мое письмо-отклик в Вашей газете.

Желаю успехов.

5 ноября 1993 г. “Лефортово”

Р.И. Хасбулатов

Дорогой Олег Германович!

Читаю те Ваши статьи, которые попадаются мне в газетах, слушаю нередко и выступления Ваши по радио (или упоминание имени Румянцева). Обратил, в частности, внимание на публикацию Вашу в “Независимой газете” 24.11.93 г. “Конструктивная оппозиция и новая Конституция”. Мне понравился довольно глубокий анализ (скорее, фрагменты анализа) конституционно- правовой ситуации в стране, сложившейся после насильственного свержения конституционной власти, ряд других идей структуризации понятия “справедливости”. В то же время мне представляется, что Вы упрощенно подходите к вопросу об оценке деятельности Верховного Совета, Съездов. По- видимому, даже у самых непредвзятых и объективных политиков сформирован образ Российского Парламента как крепости реакции и консерватизма и считается дурным тоном сказать о нем что-либо лестное. Это — искаженное, неверное представление. Надо решительно менять точку зрения — наш Парламент был вполне нормальный, демократический, думающий законодательный орган. Быстро прогрессирующий. Конкретно в Вашей статье я имею ввиду положение, в котором главной стратегической ошибкой VII Cъезда в декабре 1992 года Вы называете отказ от принятия Конституции, а затем — “затягивание” ее принятия и упущение инициативы с намерением вынести на Съезд только 17 ноября 1993 года. Это — неверно. Съезд, Верховный Совет — Вы знаете это не хуже меня, — являлся очень сложным симбиозом самых разных людей. Многие переменились, изменили своим взглядам (не обязательно имею ввиду плохой смысл, переменились и в лучшую сторону), некоторые устали, некоторые предпочли работу в ведомствах исполнительной власти; демократы стали антидемократами, антидемократы — демократами и т.д. Управлять ими всегда было сложно, а с начала 1993 года эта проблема особенно обострилась. И не только в силу внутренних процессов, происходящих в депутатском корпусе, подвергающегося давлению избирателей, общества, но под мощным влиянием Кремля и Старой площади. Вы не могли не заметить, что уже на VI Съезде народных депутатов РФ нам (и мне, если помните) с огромными трудностями удалось добиться одобрения проекта Конституции в его основных положениях, разработанного Конституционной комиссией и одобренного Президентом. Но на VII Съезде, напомню, позиция Президента уже резко изменилась, был вброшен проект Конституции “Шахрая-Собчака-Алексеева”. Цель была одна — блокировать “проект Конституции Румянцева”. С тех пор Кремль постоянно блокировал проект Конституционной комиссии, “выколачивая” от нас те положения, которые мы видим в том проекте, предложенном народу на 12 декабря. При диаметрально разных подходах к конституционному устройству государства утверждать о “потере стратегической инициативы Верховным Советом” совершенно неуместно, ибо задача принятия нормальной, демократической Конституции в таких условиях и в короткие временные рамки становилась невозможной. Вот в чем заключалась суть проблемы. Кремлю нужна была Конституция, в которой Президент обладал бы диктаторскими полномочиями — разве мы могли согласиться с таким подходом? Никаких компромиссов по этому вопросу не допускалось. Разве было у Президента желание послушать нас, обсудить спорные вопросы, снять противоречия? Что касается плана Верховного Совета вынести на обсуждение проект Конституции 17 ноября, то это смертельно напугало Кремль, и в этом — одна из причин государственного переворота. Ведь на Съезде, далее, предполагался отчет Правительства, обсуждение послания Президента — что им говорить? Поэтому причины государственного переворота надо искать не в Парламенте (не отрицая его ошибок), а в банкротстве Кремля. К примеру, Председатель Верховного Совета РФ — “красно-коричневый?” Вспомните, еще в 1990-1991 гг. какие Законы мне приходилось буквально “пробивать” через Верховный Совет? А ведь в 1992-1993 гг. наш Парламент неверно оценивали как антиреформаторский. Он полностью стал на путь правильного понимания реформ и подчас показывал их лучшее понимание, чем Правительство или Президент. Мы реально видели, что вся система не в состоянии управлять огромной страной в сложных условиях исторического перепутья. Выбор парадигмы развития, философия государства, материальные и нравственные ценности и ориентиры — Вы что нибудь слышали о таких категориях из уст кремлевских предводителей? Интеллектуальная недостаточность, снобизм былых партчиновников в переплетении с бесовщиной и цинизмом нуворишей — на этом государственную политику не построишь. Да и нам (и мне тоже) не давали работать. Вспомните, на протяжении всего текущего года Парламент “взрывали” изнутри —запугиваниями, шантажом, подкупами. Третировали и унижали Парламент, травили Председателя Верховного Совета РФ, оскорбляли и унижали. Вспомните минуты открытия Конституционного совещания. Я удивляюсь не множеству наших ошибок, а тому, как удавалось работать в этих немыслимых условиях; плюс — информационный террор. Сейчас много пишут о том, что якобы противоречия между Верховным Советом РФ и Президентом покоились на почве “реформ собственности”. При всей важности этого вопроса, не в нем суть противоречий. И не в “красно- коричневых”. Мы требовали только одного — дайте ваши проекты Законов, дайте программы приватизации, бюджета и т.д. Практически мы принимали все предлагаемые законопроекты Правительства и порою улучшали их. Противоречия ищут на субъективной основе — Хасбулатов виновен, “он разжигал конфликты, не хотел компромиссов”. Но ведь это же ложь, неправда! Я шел на любой компромисс, за исключением одного — не допускал грубого нарушения Конституции и прав Парламента; терпел оскорбления, брань и унижения для сохранения хрупкого равновесия власти. Вряд ли кто-нибудь другой, думаю, стерпел бы все это, вызывая при этом всю злобу нечестивой пропаганды на себя. Противоречия, к сожалению, сводились к одному простому вопросу — им не нужен был Парламент, пытающийся (всего только пытающийся!) контролировать деятельность исполнительной власти. Не увлекайтесь критикой в адрес своего Парламента, Олег Германович! Он сделал немало в тяжелейших условиях. Это еще оценят. Кремлю не нужен был властный Парламент, самостоятельный, обладающий своим видением проблем и подходом к их решению. Будь Парламент даже золотой — самостоятельный Парламент, сам соблюдающий Конституцию и требующий этого же от других — такой Парламент Президенту был не нужен, его окружению не нужен, чиновникам не нужен. Неужели Вам это не ясно даже сегодня? Вспомните, когда я впервые заговорил о перерождении президентства в диктаторский политический режим? Это было уже ... в январе 1993 года. Всесилие диктатора, генсека — вот что нужно было Кремлю, чего он добивался и чего добился (с помощью “демократических” сил). Теперь несколько соображений о государственном перевороте 21 сентября — 4 октября с.г. Понимаю, насколько ограничены Ваши возможности в опровержении той клеветы, которая ежеминутно извергается по радио и ТВ, со страниц газет на голову бедного гражданина, но хотел бы обратить внимание на ряд моментов.