Рядом с ним кошка схватила птичку. Крылья у птицы затрепетали, и снег окрасился в красный цвет. «Как крест на плащах тамплиеров», — подумал Жакоб. В сомнамбулическом состоянии он повернулся и пошел из замка по дороге. Среди деревьев был колодец, закрытый досками. На веревке болталось кожаное ведро. «Этим ведром тамплиеры черпали воду», — подумал Жакоб.

Он облокотился на крышку колодца и подпер голову руками, не ощущая ничего, кроме печальной пустоты. Наконец он выпрямился, стряхнул снежные хлопья с ресниц и пошел по дороге дальше.

У круглой башни Жакоб обнаружил могучий дуб. Возле дуба он увидел несколько камней, на которых летом можно было сидеть. «Здесь они сидели, — подумал Жакоб. — В ветвях дуба пели птицы, и тамплиеры понимали птичий язык». Приложив ухо к стволу, он прислушался и вдруг увидел, что перед ним стоит невзрачный человек. Лицо его неуловимо изменилось, глаза смотрели умно и доброжелательно.

— Я шел за тобой, — сказал человек. — Поведай мне о том, что тобой движет!

Жакоб пристально посмотрел на него. Может быть, шрам на его лице был следом турецкой сабли?

— Я очень несчастен, — сказал Жакоб так медленно, словно ему приходилось подбирать каждое слово. — Я потомок Пьера, лионского каменотеса. Я собираюсь ехать в Париж к Великому магистру. Он мой крестный отец. Мне при крещении дали имя в его честь.

— Несчастные понимают друг друга с полуслова, — сказал человек.

— Так ты тамплиер! — будто пелена спала с глаз Жакоба. — Тебе что-нибудь известно о Великом магистре?

— Он еще надеется на то, что его примет папа и побеседует с ним. Папа получал сведения о допросах тамплиеров из рук инквизиции. Наш Великий магистр уже сообщил папе, что отказывается от признания собственной вины.

— Словно камень с души упал! Этим известием ты очень обрадовал меня!

— Ах, Жакоб, — печально ответил тамплиер, — папа — слабый и больной человек, и, к сожалению, он находится в когтях у короля. Усилия, которые он предпринимает, мы должны ставить ему в заслугу. Но у него нет сил сопротивляться длительное время. Когда-нибудь дело тамплиеров снова попадет в руки инквизиции, потому что так хочет король, — Жакоб промолчал, не зная, что сказать, и тамплиер продолжил: — И еще кое-что, Жакоб… Великого магистра привезли в крепость города Корбейля… — тамплиер задумался, испытующе глядя на Жакоба, и тихо сказал: — Мне нужен посланник. Не хочешь ли ты стать посланником?

У Жакоба от радости подпрыгнуло сердце. Он долго смотрел в глаза своему собеседнику, а затем кивнул головой.

Они быстро вернулись к замку. Мельник уже топтался у ворот.

— Эй, сколько же я должен вас ждать?

Жакоб бросил взгляд на тамплиера, лицо которого снова стало простоватым.

— Сию минуту, мастер, — запинаясь, пробормотал проводник и ненадолго скрылся в замке.

Затем он повел мельника и Жакоба обратно через лес на болоте. Болотная вода отливала черным блеском между узкими заснеженными дамбами, но теперь Жакоб уже не боялся, что они заблудятся. Мысли вихрем проносились у него в голове. Как все изменилось всего лишь за час! Если бы его отправили посланником к Великому магистру, то он смог бы увидеть своего крестного отца! Он не отваживался представить эту встречу. Но почему он решил, что тамплиер собирается послать его к Великому магистру? Может быть, его пошлют к кому-нибудь другому.

Из снежной завесы выплыли деревья, склоненные ветром, а под ними — крыша козьего хлева. Эрек на повозке спал. Мельник грубо разбудил спящего, и они выехали через калитку, а Жакоба еще на мгновение задержал тамплиер и что-то сунул ему в карман:

— Передай магистру вот это! Скажи — от Робера из леса.

На прощание он поднял руку и поспешил назад.

Теперь у Жакоба в кармане была какая-то тайна! По пути он не осмеливался посмотреть, что это такое, из страха потерять. Содержимое кармана стало для Жакоба самым важным на свете.

Они заночевали на постоялом дворе в какой-то деревушке. Как только мальчики остались одни, Жакоб достал из кармана то, что сунул туда тамплиер. Это был кусок кожи. В недоумении друзья смотрели друг на друга. Может быть, над Жакобом подшутили? Тогда это горькая шутка!

Они поднесли кусок кожи к лампе и разглядели на нем какие-то знаки. Мальчики не поняли этих знаков, решив, что их в спешке выжгли на коже раскаленным гвоздем. Одним из знаков была большая буква «Т», а рядом с «Т» множество небольших точек; над этими точками проходила волнистая линия, сначала она шла влево и вверх, затем немного вниз, а потом подходила к кружку. Из кружка точно такая же волнистая линия со многими изгибами доходила до левого верхнего края куска кожи. Там, где она оканчивалась, было много мелких завитков, напоминавших волны. Посреди этих волн виднелось нечто похожее на ключ.

Жакоб глубоко вздохнул и посмотрел в ночную темноту. Он с огромной ответственностью относился к непонятной для него миссии посланника. То, что он держал в руках, наверное, было какой-то жизненно важной для тамплиеров вестью!

— Эрек, — тихо позвал Жакоб, — обещай мне, если со мной по пути что-нибудь случится — обещай мне все сделать для того, чтобы Великий магистр получил этот кусок кожи!

На следующее утро мельник был непривычно весел. У него в кармане лежал договор с печатью. Мельница принадлежала ему! Пока они завтракали, он говорил без умолку, и болтовню свою то и дело уснащал чавканьем и громким прихлебыванием. Мальчики почти не слушали его, их слишком занимало то, что предстояло им выполнить.

— Если я в дальнейшем буду вами доволен, то возьму вас работниками к себе на мельницу. Можно договориться и сейчас. Вот, по рукам! Я мельник, а вы — мои работники, — он протянул им руку через стол.

— А жалованье? — нахально спросил Эрек, не обращая внимания на протянутую руку.

— Да, конечно, жалованье… — несколько неуверенно согласился мельник. — Жалованье ничем не будет отличаться от того, которое платят на других мельницах, — он снова перешел на свой развязный тон и добавил: — Считая с сегодняшнего дня!

Эрек толкнул Жакоба под столом ногой: заметил ли тот, что мельник таким образом хочет отказаться платить им жалованье как погонщикам ослов и возчикам?

— Где же находится твоя мельница, мельник?

— В Корбейле, глупая твоя башка! Там в Сену впадает Эссонна.

Мальчики забыли о том, что им нужно есть. Ложки задрожали у них в руках. Никто не осмеливался поднять глаза от миски с похлебкой. Мельник же подумал, что они обрадовались его предложению, и решил уменьшить им жалованье насколько возможно.

Вечером они проезжали через Труа, элегантную столицу графства Шампань. Мельник тотчас же поехал вниз по берегу Сены и начал договариваться с корабельщиком о дальнейшей поездке. Он считал, что по реке быстрее доберется до места назначения, и сделал знак мальчикам, сидевшим в повозке, чтобы они шли на корабль. Но Сена в этой местности имеет много излучин и небольшой уклон. Очень скоро нетерпение мельника возросло до такой степени, что он с зеванием и стонами то подходил к своей лошади, то отходил от нее и выспрашивал корабельщика о названиях всех деревушек, мимо которых они проплывали.

На левом берегу реки показалась какая-то крепость, расположенная на искусственном холме, ее окружали рвы с водой.

— Это замок Пайен, — объяснил корабельщик, уже не отвечая на вопрос мельника, а по собственной инициативе. — Господин де Пайен когда-то был главным среди тамплиеров, на которых сейчас так клевещут.

И корабельщик решительно оттолкнулся своим шестом от илистого дна. Озадаченный мельник закашлялся и больше не задавал вопросов.

В Ножане ему надоело плыть по реке. Он заплатил корабельщику за провоз имущества, и повозка, в которую уселись путники, застучала колесами по суше. В тумане река мгновенно скрылась из виду.

— Надеюсь, что сегодня ночью мы согреемся! — сказал Эрек.

Но зубы у мальчиков стучали не только от холода.

Окоченевшие, они сошли с повозки в каком-то убогом постоялом дворе, который, к сожалению, был совсем не похож на те, где замерзших постояльцев ожидают пуховые перины.