— Нам не остается ничего иного, — задумчиво сказал господин де Пайен, — как поднимать мусор в зал с колоннами и складывать его там. Ведь в пещерном коридоре осыпь будет мешать ставить подпорки и укреплять канаты. Итак, мы будем продолжать нашу обычную работу.

В течение ближайших недель тамплиеры вычистили всю лестницу, тщательно укрепив стены и потолки. С помощью канатов они скрепляли бревна и волочили их по низкому коридору до самого подножия лестницы, очистка которой от мусора происходила следующим образом: в корзинах его несли по коридору, затем прикрепляли корзину к канату, висевшему в шахте, один из тамплиеров, находясь у верхнего края шахты, наматывал канат на лебедку, другой карабкался по опорным стойкам и продвигал наполненную корзину между опорными балками.

Работая таким образом, в конце июля они оказались в верхней части лестницы у крутого поворота на восток. Там сквозь расщелину в скале свет падал внутрь пещеры, пол был завален камнями и осыпью. По-видимому, обрушился свод. Наконец настал день, когда господин де Мондидье, спотыкаясь на каждом шагу, переползая через кучи мусора, добрался до расщелины в скале и выглянул наружу.

— Мы находимся под восточной стеной Храмовой площади! — закричал он своему напарнику. — Если сдвинуть эту каменную плиту, то здесь будет выход в долину Иосафат!

— Господин, — возразил Пьер, — возвращайтесь к нам, если вам угодно! Эта стена там, впереди, в любой момент может обрушиться на вас, так как мы ее еще не укрепили. К тому же я не уверен, что нам удастся сдвинуть эту глыбу. Как правило, существуют такие скальные плиты, которые под землей сомкнулись друг с другом.

Итак, господин де Мондидье вернулся к ним; и они ставили подпорки и работали лопатами, наполняли корзины и выносили их, и с каждым днем это становилось все труднее. Но однажды господин де Мондидье резко отставил наполненную корзину, которую должен был вынести. Минуту он молчал. Затем воскликнул:

— Для чего все это? — поскольку никто его не понял, он пояснил: — Зачем мы расчищаем эту штольню? Какой толк будет от того, что мы все расчистим и сможем подойти к окошечку в скале?

Остальные лишь пожали плечами. Очистка пещеры от мусора и укрепление стен стали настолько обыденным делом, что никто уже не задумывался, какой от этого прок. Но ведь господин де Мондидье был прав: там, у окошечка в Скале, этот коридор заканчивался тупиком, и не имело значения, был ли он расчищен или же забит мусором. Сразу вся их работа показалась тамплиерам совершенно бессмысленной: они давно уже почти перестали думать о грандиозной сокровищнице премудрости.

Господин де Пайен, уловивший такое настроение, велел сделать перерыв в раскопках, и даже нетерпеливый господин де Мондидье на этот раз ничего не имел против. Все были сыты по горло разочарованиями. Они ощущали только одно: обессиливающее отчаяние.

Граф Эдесский пригласил короля к себе в гости. В северо-западных горах он хотел устроить для него большую соколиную охоту, которую король страстно любил. Во время отсутствия короля на тамплиерах лежала обязанность следить за границами королевства в Трансиордании. Так однажды они приехали в Моавский Крак, который был для них уже знакомым местом. Это совпало с пятой годовщиной со дня их прибытия на Восток.

Граница с Египтом в то время находилась под контролем коннетабля Эсташа Гарнье, а в Иерусалиме правил патриарх.

Когда тамплиеры поднялись к замку графа Моавского, они услышали плач и крики. Полные дурных предчувствий, они пришпорили коней. На переднем дворе тамплиеры встретили рыцаря, который рыдал и рвал на себе волосы. Из-за рыданий было почти невозможно разобрать его слов. Когда же они узнали, в чем дело, им тоже захотелось заплакать.

— На короля на охоте напали всадники турецкого эмира Балака и взяли его в плен; короля выдал его сокол, перелетевший через границу охотничьих угодий!

Тамплиеры оставались у графа Моавского до тех пор, пока не узнали, что коннетабль возвратился египетской границы и установил в Иерусалиме собственное регентство. Он вызвал их в город. Господина де Пайена он освободил от службы, которую тот нес на путях пилигримов, и назначил собственным советником. Теперь ему был нужен рассудительный и суровый человек, ибо требовалось пойти на такие политические уступки туркам, которые не наносили бы слишком большого ущерба интересам королевства.

Тут же начали сбор золота, денег и драгоценных камней, так как эмир требовал огромный выкуп. Ведь в его руках в качестве залога было самое дорогое, чем обладало Иерусалимское королевство — сам король.

Тамплиеры вынули все драгоценные камни из рукояток своих мечей.

— Зачем нам дорогие мечи, если мы уже давно не носим роскошных одежд, — сказал господин де Монбар.

Все драгоценности, которые у них еще оставались, они сложили в чашу для пожертвований.

В то время, когда король Иерусалимский был в плену, в Иерусалим прибыло тайное посольство из Венеции с известием, что весь венецианский торговый флот отплыл на Восток, чтобы дать сражение набирающему мощь египетскому флоту.

Коннетабль немедленно собрал воинов и отправился, с ними на равнину. Там он намеревался сковать египетские сухопутные силы.

Он взял с собой и тамплиеров, но не собирался бросать их в атаку, так как знал, что не должен подвергать их опасности. Ему было известно, что в Иерусалимском королевстве у тамплиеров какая-то секретная миссия, которую поручил им король. «Когда-нибудь этот орден, вероятно, станет могущественным, — однажды сказал ему король. — Тогда мы вверим ему защиту королевства». У городка Ибелин произошла первая стычка между франкским и египетским войсками, но тамплиеры непосредственного участия в боевых действиях не принимали. С моря доносились, смешиваясь с шумом битвы на равнине, громкие крики и грохот. Над водой клубились черные огненные тучи, а на равнине сверкали и звенели мечи.

Тамплиеры стояли на небольшом возвышении в тылу франков. По крайней мере, им удалось добиться разрешения коннетабля на обеспечение тылового прикрытия. Но этого не понадобилось, поскольку вскоре египтяне начали отступать: они отступали все дальше и дальше, и еще перед тем, как солнце окрасило морские волны в красный цвет, обратились в бегство. Победу одержали христиане.

На следующее утро они узнали, что египетский флот уничтожен венецианскими купцами. Вот уже два года египтяне пытались взять в свои руки торговлю между Европой и Азией. Теперь ее снова безраздельно контролировали венецианцы. Узнает ли король в своей темнице о разгроме врага?

Когда тамплиеры вернулись домой, все их помыслы были связаны с полой колонной в Конюшнях Соломона, и страсть к раскопкам возобновилась в них с такой силой, что они не стали дожидаться указаний господина де Монбара. Да, Андре де Монбар возглавлял теперь рыцарей-монахов вместо господина де Пайена, ибо последнего редко можно было видеть в доме тамплиеров. Коннетабль ожидал его сразу же после заутрени и только после вечерни отпускал из Крепости Давида.

Господин де Мондидье стоял вместе с Пьером в том коридоре, где перед отъездом бросил лопату, и теперь вернулся к работе с нетерпеливым ожесточением. Когда? Когда наконец они наткнутся на сокровищницу, которую разыскивают? Только благодаря аккуратности Пьера они не прекратили расчищать этот коридор, как некогда предлагал сделать господин де Мондидье. Если теперь он с Божьей помощью должен быть расчищен, то оставалось ждать недолго.

Господин де Мондидье вонзил лопату в осыпь, и лопата на что-то наткнулась. Он вытащил ее и снова начал копать в том же месте. Лопата опять на что-то наткнулась. Господина де Мондидье обуяло любопытство. Согнувшись и обливаясь потом, он яростно отгребал землю. На полу в штольне оказалась каменная плита почти правильной округлой формы. Землетрясение слегка приподняло плиту, и теперь, убрав землю по краям, ее можно было отодвинуть в сторону. Пораженные, они встали на колени и заглянули под плиту. В свете факела был виден узкий каменный желоб, ведущий к юго-западу и спускавшийся плоскими ступеньками. Господин де Мондидье вполз в этот желоб — настолько низкий, что в нем невозможно было выпрямиться. Держа перед собой факел, он полз, как ему казалось, довольно долго. Затем попытался сориентироваться. На всем ли протяжении этот желоб был направлен к юго-западу? Или же он делал изгиб, который остался незамеченным? Как отсюда вылезать, если тут едва можно повернуться? И хватит ли сил на обратный путь, который придется проделать ногами вперед? Эти вопросы терзали рассудок господина де Мондидье.