На улице затрубили в рог, и тамплиеры проснулись. Начинался день. Арнольд встал.

Увидев Эсташа, он сказал:

— Я почти не спал, так как все время думал об отце.

Ты привез его в монастырь Клерво, когда он умирал. Ты встречался с ним и здесь и видел его каждый день, когда он уходил на работу. Теперь ответь мне честно, Эсташ, его засыпало в этом доме? — Арнольд вопросительно посмотрел в глаза Эсташу.

Сначала Эсташ задумчиво покачал головой. Затем решительно кивнул.

— Это случилось в Соломоновых Конюшнях?

И опять Эсташ покачал головой туда-сюда, прежде чем утвердительно кивнуть. В глазах его появилось какое-то беспокойство, которого Арнольд прежде за ним не замечал.

— Раскопки происходили здесь? — продолжал настойчивые расспросы Арнольд.

Эсташ огляделся вокруг и пожал плечами.

— Эсташ! — сказал Арнольд еще настойчивее, — что тебе известно о ларцах, в поисках которых мой отец вместе с рыцарями раскапывал Соломоновы Конюшни?

При этих словах Эсташ отшатнулся и посмотрел на Арнольда глазами, полными ужаса. Нет, нет! Он поднял руку, словно защищаясь.

— Я знаю, — сказал Арнольд на этот раз тихо, но уверенно, — речь идет о какой-то тайне.

Эсташ кивнул головой.

— Ты знаешь об этой тайне от моего отца, Эсташ?

Немой покачал головой.

— Ты знаешь о ней от человека, исцелившего моего отца?

Большими глазами Эсташ смотрел на Арнольда. Как ему удалось сделать этот вывод? Немой медленно кивнул: «Да, от человека, который исцелил твоего отца».

— Я так и думал, — сказал Арнольд, глубоко вздохнув. — А я знаю часть этой тайны и знаю место, где могу узнать другую ее часть, — это Клерво или окрестности Клерво. Теперь, когда это воспоминание я восстановил полностью, мне стало намного легче.

Эсташ проводил Арнольда удрученным взглядом, когда тот отправился в кузницу. Ему было известно, что целиком эту тайну не должны знать непосвященные. Приобщенными к тайне могли быть только тамплиеры — и не просто тамплиеры, а мудрейшие из них.

Магистр Эверар и его рыцари возвращались в авангарде объединенного войска трех королей после осады Дамаска в Иерусалим. Арнольд напряженно следил за ними с городской стены. Сурово сжав губы, он проверял одну повозку за другой. Наконец Арнольд, облегченно вздохнул: нигде он не заметил трех бочонков, о которых в тот вечер говорили священники.

Прошло еще несколько дней, прежде чем у магистра нашлось время принять Арнольда. Тогда он попросил рассказать подробно и точно обо всем, что Арнольд испытал и увидел, и не прерывал его рассказа до самого конца.

— Все, что ты сообщил мне, каменотес, — сказал он, выслушав Арнольда, — должны обдумать тамплиеры на Востоке и в Европе! Благодарю тебя за этот рассказ.

Арнольд спроси магистра о Грегуаре, которого он не нашел среди возвратившихся тамплиеров. Но Грегуар сложил свою голову под Дамаском. Он, наверное, забыл о трехразовом чтении «Отче Наш» за успешное свидание.

Магистр тамплиеров направил Арнольда к своему маршалу, отплывавшему в ближайшие дни с испанским войском в Европу. Сам он оставался на Востоке, поскольку предстояли выборы нового Великого магистра. Еще перед тем как испанские тамплиеры возвратились к себе на родину, им стало известно, что Эверар де Барр был снова избран Великим магистром. Теперь ему подчинялся весь орден тамплиеров и на Западе, и на Востоке; и повсюду тамплиеры радовались, так как способности Эверара де Барра были им известны.

В Марселе Арнольд сошел с корабля и тотчас же совершил прогулку по городу. У ворот он смастерил себе посох и направился по дороге, ведущей на север. Он не сомневался, что в любом случае найдет себе попутчиков. Так и произошло. Несколько дней спустя он был в Лионе: баржа, которую бурлаки тянули вверх по Роне, подобрала его.

Как только с причала Арнольд взглянул на город, где родился, у него учащенно забилось сердце — вот крыша дома каменотесов! Там был Филипп, владевший мастерской. Там была седая мать, которая сидела у очага и ждала его, поникнув головой.

Войдя в кухню, он увидел, что стул матери пуст. Молодая жена Филиппа поздоровалась с Арнольдом, как с чужим.

— Каменотес вот-вот должен прийти.

Она не узнала Арнольда. Он сел на скамью рядом с камином у стены, и увидел маленького мальчика, играющего на полу с кошкой.

— Это Ролан, наш сын, — робко сказала жена Филиппа. Затем она спросила, не желает ли чужак что-нибудь поесть. При этом она впервые посмотрела на него пристально и поняла, что это Арнольд.

— Боже мой, деверь! — воскликнула она, — до чего же ты изменился!

Она бросилась к двери, затем через двор выбежала на улицу и все время кричала: «Филипп! Филипп!»

Когда мать столь внезапно исчезла, мальчуган зарыдал. В конце концов Арнольд с трудом успокоил его и тот сидел у дяди на коленях и увлеченно крутил посох.

«Как хорошо, — подумал Арнольд, — держать на коленях ребенка». Он долго вглядывался в мальчика. В его каштановых волосах была светлая прядь. Больше он походил на свою мать, чем на лионских каменотесов. Но когда мальчик засмеялся, он напомнил Арнольду Сюзанну, «маленькую восточную принцессу», у который уже давно был свой ребенок. Кажется, звали его Жан.

Дверь распахнулась. Братья сердечно обнялись, весело похлопывая друг друга по спине. Это было приятное свидание! Филипп сказал:

— Если бы я знал, сколько невзгод пришлось тебе перенести во время крестового похода, я не был бы столь опечален, что остаюсь дома!

Вечером, когда жена Филиппа с сыном уже спали, братья сидели за большим дубовым столом и рассказывали друг другу, что произошло за время их разлуки. То и дело Филипп подбрасывал поленья в очаг и подливал горячее вино в бокалы.

— Напал ли ты на след той тайны, которую желаешь разгадать, брат? — обратился он к Арнольду.

— На след тайны я напал, — сказал Арнольд, помедлив. — Но тайна смерти нашего отца настолько тесно связана с тайной ордена тамплиеров, которую я пока не знаю, что могу сказать тебе лишь одно: отец был засыпан, когда докопался до тайны, — Арнольд замолчал. Но в воспоминании он увидел ларцы, привезенные рыцарями темной ночью на болото. Почувствовав на себе испытующий взгляд Филиппа, он сказал:

— Мне хотелось бы стать тамплиером.

Братья долгое время молчали.

— Между нами было заключено соглашение, — наконец продолжил Арнольд, — о том, что после того как я вернусь с Востока, я позволю тебе также поехать в Святую Землю. Не хочешь ли ты выполнить условия этого соглашения? — произнося эти слова, он смотрел в бокал.

Филипп тяжело вздохнул, а Арнольд, не шелохнувшись, ждал ответа.

— Я… — начал было отвечать младший брат сдавленным голосом, но опять замолчал. И все же он собрался с духом и сказал: — Я останусь здесь.

Уже на следующее утро Арнольд явился в лионский дом тамплиеров. Он передал комтуру истлевшую, потемневшую бумагу, на которой почти ничего невозможно было разобрать, — письмо господина де Пайена, врученное Арнольду двадцать два года назад. Во всех опасностях крестового похода Арнольд носил письмо на груди. Печать еще можно было с трудом рассмотреть. Когда комтур узнал ее, он любезно пригласил каменотеса вступить в орден и немедленно послал его вместе с другими молодыми людьми в горы, где тамплиеры имели уединенный дом. Здесь воспитанники ордена приучались к железной дисциплине, на которой были основаны все успехи ордена.

В период обучения все мысли о тайне ларцов отступили в душе Арнольда на задний план. Он все больше и больше проникался мыслью, что сначала ему нужно еще созреть, чтобы постичь эту тайну. Чем возвышеннее была тайна, тем более высокой должна стать степень этой зрелости.

Клервоские монахи занесли в свой календарь новейшие известия с Востока: